— И что ты будешь делать потом? — спросил Соваж.

«Я сделаю все, что прикажет мне Эрик. То же, что и ты, если ты умный».

«Меня привлекли к этому для разведки, наблюдения».

Малик сказал: «И я уверен, что это останется твоей главной ролью. Но нам нужно, чтобы ты был рядом».

Соваж пожал плечами. «Просто позвони мне, когда он приедет, и я».

«Нет». Фургон остановился. Дверь открылась. Как и прежде, водитель сделал круг, и теперь они вернулись к машине Соважа на стоянке цветочного рынка. «Один из моих людей будет сопровождать вас, пока не прибудет Эрик».

«С какой целью?»

«Я вижу, как ты напуган. Ваше присутствие сегодня вечером обязательно. Мы бы не хотели, чтобы вы сбежали».

«Конечно, я напуган! Я не убийца. Также не является соучастником убийства».

«Интересно. Эрик сказал мне, что ты один из его лучших».

Соваж закрыл глаза. «Я ничего этого не хотел».

«Ты хотел этого?»

Соваж открыл глаза. Малик держал в руках свернутую пачку евро размером с грейпфрут.

«Что это, блядь, такое? У меня есть счет на Кипре, где я».

«Ходячие деньги. От Эрика. Способ выразить нашу благодарность и, возможно, более простой способ помочь вам уехать из города, когда все закончится. Сегодня вечером».

Соваж забрал деньги. Он всегда брал деньги.

ГЛАВА 29

Сондерс и Джентри ехали в центре небольшой колонны на юго-восток, сначала через зоны безусловного контроля режима, проезжая через контрольно-пропускные пункты, которые расступились перед русскими и не закрывались обратно, пока не проехал грузовик САА в хвосте процессии. Корт оставался бдительным каждую секунду пути, не сводя глаз с сектора, который Сондерс поручил ему прикрывать, а также прослушивая радиопереговоры. У Сондерса была портативная рация, настроенная на канал конвоя, но большая часть передач велась между подразделениями САА на арабском, и Корт улавливал только отдельные слова. Тем не менее, он полагал, что сможет определить по тону говорящих других мужчин, видит ли кто-то впереди реальную опасность.

Корт довольно хорошо говорил по-русски, хотя и не хотел, чтобы Сондерс знал. Он надеялся, что русские первыми заметят любую проблему, потому что таким образом он знал, что у него будет больше информации о любой угрозе.

Он обнаружил, что удивлен качеством шоссе, по которому они ехали, даже здесь, в глуши Сирии. Это было так же хорошо, как и большинство из тех, что он видел в Соединенных Штатах, и хотя движение было очень слабым, машины, которые были на дороге, развивали хорошую скорость.

Сондерс не был болтливым человеком, но и Корт тоже, поэтому в течение первого часа пара едва ли обменялась парой слов. Корт просто смирился с тишиной, создав свою легенду прикрытия как седовласого и стойкого наемника. Но в конце концов он решил, что ему нужно разузнать у этого парня любую информацию, которую он сможет получить о том, чего он может ожидать после того, как они доберутся до базы «Пустынных ястребов», и он хотел прощупать этого человека, чтобы рассмотреть варианты убраться с базы, как только он туда доберется.

Все еще разглядывая обочину дороги, сельскохозяйственные угодья, сельские постройки и далекие холмы, Корт сказал: «В основном я работал в Юго-Восточной Азии».

«Слышал, как я спросил, не так ли?»

«Нет».

«Это верно. Ты этого не сделал».

«Я просто упомянул об этом, чтобы сказать, что я мало что знаю о том, что здесь происходит».

«Ты научишься. Все учатся. Иначе ты умрешь».

«Не возражал бы избегать «или иначе». Вы можете сказать мне что-нибудь, что могло бы помочь?»

«Вас наняли тренировать «Ястребов». Меня не нанимали для того, чтобы обучать тебя».

«Я знаю, что мы тренируем «Пустынных ястребов»… Но я также слышал, что мы развертываемся вместе с ними».

Сондерс на мгновение бросил взгляд через кабину пикапа в суде, затем снова перевел взгляд на лобовое стекло. «Где ты это услышал?»

«От самого Ларса Клосснера».

Теперь Сондерс пожал плечами. «Почти каждую гребаную ночь они посылают нас в бой с подразделениями спецназа «Пустынные ястребы»».

«Чтобы сделать что именно?»

«Рейды без стука, аресты и старые добрые хиты».

«В Дамаске?»

«Иногда. Иногда нет». Он снова посмотрел на Корта. «Имеет ли это значение?»

«Нет… Просто любопытно». Корт испытал свою удачу. «Кто этот оппонент?»

Сондерс повторился. «Имеет ли это значение?»

«Только чтобы избежать синего на синем». Корт не мог показать, что у него были опасения по поводу нападения на определенные оппозиционные группы в этом конфликте, но ему нужна была информация о том, с чем, на самом деле, «Ястребы» связали людей KWA.

Когда Сондерс не ответил на это, Корт повернулся к мужчине. «Смотри. У меня все получится намного лучше, если я получу какую-нибудь оперативную информацию о том, с чем мы имеем дело. Ты мог бы даже убедить меня прикрывать твою спину в процессе».

«Я не просил тебя прикрывать мою спину».

«Нет… Но будет ли это больно?»

Сондерс выглядел так, словно предпочел бы просто сидеть и вести машину, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Но через мгновение он вздохнул. «Чтоб мне провалиться. Хорошо, просто чтобы ты заткнулся, я дам тебе двухминутный урок о том, кто здесь есть кто».

«Это было бы полезно».

«Но продолжайте сканировать свой сектор. Если тебя убьют до того, как мы доберемся до Дамаска, я только зря потрачу время».

«Принято».

Британец опустил стекло и плюнул, затем снова поднял его. «Хорошо, в школе начинается сессия. Сначала давайте поговорим о нашей стороне, режиме и его лояльных сторонниках. Русские здесь, в стране, они покровители режима, помогают поддерживать его, но Россия ненавидит большинство ополченцев, сражающихся за Аззама, особенно суннитских ополченцев. Особенно бригада «Ястребы пустыни». Они думают, что «Ястребы» сейчас слишком велики и могущественны, поэтому они полагают, что это всего лишь вопрос времени, когда «Ястребы» развернут оружие и начнут борьбу с самим режимом. Россия заинтересована в Аззаме; они здесь, в стране, по его приказу, и они держат его за яйца, поэтому любая потенциальная угроза для него рассматривается здесь как угроза российским интересам».

«Имеет смысл».

«Большинство христиан здесь поддерживают Аззама, потому что, несмотря на то, что он алави, то есть шиитское племя, он принадлежит к меньшинству и управляет светским правительством. Он не преследует другие религиозные меньшинства, пока они поддерживают его. Если суннитские джихадисты захватят власть, это будет плохо для христиан, точно так же, как то, что произошло везде, где джихадисты захватили власть. Христиане могут не любить алавитов, но они знают, что без них у власти им крышка».