Ночная тишина приносит звуки природы, безмятежные и приятные, но вскоре приходят и звуки из багажника: Деуса медленно приходит в себя, осознает, где она, издает панический стон, бьет кулаками по крышке багажника, царапает обшивку, пинает заднее сиденье. Жанета испытывает неодолимое желание отреагировать, хочет увидеть, где она, хочет спасти Деусу от ужаса.
Она набирается смелости и медленно подносит дрожащие руки к лицу. Касается подбородка, затылка, волос. Начинает плакать. Она никогда не заходила так далеко. Ее пальцы блуждают по резинке повязки для сна, смелый указательный палец оттягивает ткань вверх на несколько сантиметров, и ей удается увидеть полоску света от приборной панели автомобиля.
Руки очерчивают лицо, вытирая слезу, которая вырвалась из тьмы и скатилась по щеке. Жанета осторожно приподнимает повязку еще чуть-чуть и смотрит. Сама не верит, но смотрит. Вокруг темно, безлюдно, нет ни фонарных столбов, ни домов, ничего. Виднеются только кустарники и тени деревьев. Машина стоит в поле. Так куда делся Брандао? Куда он ее привез? Ей хочется выйти из машины и выяснить, но это уже чересчур. Она до смерти боится быть пойманной. Возвращается во тьму, снова кладет руки на бедра. Терпеливо ждет. Пять минут, сорок – она не знает. Это часть пытки.
Наконец Жанета слышит шаги мужа по влажной траве. Возвращается к прежней позе, надеясь, что издалека он не разглядит ее смелость. Брандао открывает пассажирскую дверцу, выключает проигрыватель, берет жену за руку и ведет ее. Она чувствует запах мокрой земли, к кроссовкам прилипает грязь, пока они несколько метров идут по неровной поверхности рука об руку. Затем они начинают спускаться по винтовой лестнице. Жанета осторожно делает каждый шаг, положив руки ему на плечи, движется на ощупь с неуверенностью вынужденной слепоты. Натыкается на перила и чувствует холодный, влажный металл. В течение многих лет она думала, что место, куда они приходят, – подвал дома. Но теперь она знает – это бункер. Бункер в чистом поле, вот так! От него пахнет затхлостью, смешанной с запахом эфира, как в старой больнице. Жанета идет неуверенно, направляемая мужем, который вновь берет ее за руку. Брандао заставляет ее сесть в большое мягкое вращающееся кресло и приказывает снять с глаз повязку.
Она подчиняется, не смея двигаться слишком активно. Все, что она видит, это красный бархат на подлокотниках кресла и влажная стена на расстоянии нескольких метров. По потолку проходит стальная балка – неизвестно, где она начинается и где заканчивается. Здесь она в центре происходящего, как будто на сцене, но это просто ощущение – она понятия не имеет, насколько велико пространство за ее спиной, и даже не думает смотреть через плечо.
– Коробка, – говорит Брандао, указывая на предмет в нескольких сантиметрах от ее ног. Жанета дрожит, она приходит в ужас от одного взгляда на коробку. Она не выдерживает, она достигла предела. Кислый привкус подступает к горлу, обжигая все на своем пути. В глазах жжет. Что угодно, только не коробка, думает она. Пытается выиграть время, делает вид, будто не слышит, не сводя глаз с неровной стены из покрытого плесенью кирпича, изучая узоры, созданные мхом и вездесущей травой.
– Коробка, пташка, – спокойно настаивает он. Когда Брандао понижает голос, опасность возрастает. Опустошенная, она наклоняется, протягивает руку и берет коробку. Та весит немного. Большая, но простая, сделанная из дерева, идеально подходящая под ее голову. На двух боковых сторонах сделано несколько отверстий, прямо на уровне ушей. Жанета знает причину: Брандао хочет, чтобы она слышала ритуал.
Смирившись, она надевает самое эффективное из известных ей приспособлений для пыток. Открывает коробку, раскладывая пополам, опускает на голову и погружается в кромешную тьму. Сводит половины вместе на шее и нажимает на металлическую защелку, удерживающую коробку на плечах, словно деревянная конструкция поглотила ее череп. Щелк.
Брандао проверяет крепление, слегка потянув на себя. Разворачивает кресло на сто восемьдесят градусов спиной к стене, а лицом невесть к чему. Жанета никогда не знает, что происходит прямо перед ней, она может лишь воображать. Она ничего не видит, только слышит пугающие звуки, и ее фантазия вырывается на свободу, сбрасывает оковы рассудка, выбивает в памяти раны, словно ожоги на коже ребенка. Порой Жанета думает, что ей повезло не видеть того, что делает Брандао с девушками с автовокзала. В ином случае… Какое бессилие, боже мой, какое бессилие.
В ноздри ударяет запах сырой древесины. Слишком приторный, но вскоре на первый план выходит другой: горящие свечи. Она слышит, как чиркают спички. Наверное, Брандао зажигает свечи по периметру бункера. Может, тут тоже есть иконостас? Или просто здесь нет электричества?
Глубоко вдохнув, Жанета пытается различить ароматы. Она уже позвонила в полицию, поговорила с женщиной-полицейским Вероникой. Это вот-вот изменит ее жизнь, и ей нужно быть очень внимательной, иначе никто и никогда не сможет найти это место. Ей требуются подсказки. Постарайся получше: это керосин, определенно. Фонари? Лампы?
Бункер начинает нагреваться. Так происходит всегда, жар поднимается со всех сторон, словно она горит в аду, и комнату пронизывает запах кофе. Первые несколько раз она не могла в это поверить: в подобной ситуации Брандао делает паузу, чтобы сварить кофе. Она слышит звук жидкости, переливающейся в контейнер – термос? Насвистывая свою жестокую колыбельную, Брандао поднимается по металлической лестнице. Прислушиваясь к его шагам, она слегка поворачивает коробку – так удобнее. Это тяжело, штуковина плотно сидит на шее, но Жанета уже знает, в каком положении удобнее всего. Тончайшие лучики света проникают через отверстия по бокам коробки, но справляются с темнотой внутри. Они толщиной с булавку. Через дырки ничего не разглядишь – она пробовала, и не получилось. Поэтому Жанета остается в прежнем положении, зная, что Брандао скоро вернется.
Она слушает его шаги по лестнице, на сей раз более медленные и тяжелые, потому что, без сомнения, он несет на руках Деусу. Или это всего лишь ее воображение? Возможно, девушка идет сама, под прицелом пистолета. Нет, тогда Жанета услышала бы шаги двух человек… Если только Деуса не босиком. Жанета слушает очень внимательно, проклиная себя за это. Любопытство побеждает страх. Каждый раз она подмечает новую деталь и знает, что все это пригодится при разговоре с полицией.
– Спи, моя малышка, не стоит просыпаться[20], – насвистывает Брандао. Под звуки колыбельной она слышит приглушенные стоны Деусы. Он успокоил ее? Или Деусе заткнули рот?
Вскоре начинается кошмар: беспрестанный вой, многострадальный крик и цепи, скользящие по шестеренкам. Звук металла о металл отражается в коробке, раздражая слух. Это оглушительно. Один, два, три рывка. Жанета почти видит, как девушка подвешена на ремнях. Вверх ногами или вниз?
Скольжение цепи длится меньше минуты. Затем наступает передышка. Брандао уходит, снова поднимается по лестнице и на этот раз захлопывает люк. Она не знает, запирает ли их муж, но уверена, что кофе он забирает с собой – запах удаляется вместе с ним. Деуса продолжает выть, умоляет о помощи, требует объяснений, надеется. Должно быть, девушка очень хорошо связана, металл цепей звенит как в нечеловеческом оркестре, когда она пытается освободиться.
Жанета могла бы открыть щеколду, стряхнуть с себя тьму и осмотреться. Брандао здесь нет, и когда он уходит с кофе, то долго не возвращается. Она не привязана к креслу, может делать все, что хочет, но Жанета ничего не делает. Она думает о своей семье, покойной матери, сестрах, давнем желании иметь детей. От этой мечты она давно отказалась и принимает противозачаточные таблетки с той же преданностью, с которой читает псалмы каждый день. Жанета представляет себя матерью и мишенью для гнева Брандао, подвешенной и замученной. Она не сможет этого вынести. Она даже не способна произнести несколько слов, чтобы успокоить Деусу, которая не переставая кричит.
