– И чем это мы будем так часто вместе заниматься? – поинтересовалась Мелани.

В коридоре прозвенел звонок на следующий урок.

– Ну вот ты… Чем таким уж увлекательным ты занимаешься? – сердито спросила Шпрота. – Я вот, если не гну спину у бабушки, просто торчу дома. А у Фриды нет лучшего занятия, чем круглые сутки присматривать за своим маленьким братом. И к Труде великие приключения, похоже, тоже в очередь не строятся, верно я говорю?

Труда смущенно улыбнулась и опустила глаза на грязные плитки у себя под ногами.

– Я хожу на балет! – вызывающе сказала Мелани. – И еще у меня уроки игры на гитаре.

– Ах, как это умопомрачительно звучит! Ну просто суперувлекательно, – съязвила Шпрота. – И без таких вот приключений ты даже недельку прожить не можешь?

– Ясное дело, могу! – Мелани сердито прищурилась. – Ну и что тогда?

– Ну вот тогда и увидим! – воскликнула Шпрота. – Ведь приключения не запланируешь, как какой-нибудь там балет. Приключение поджидает тебя за углом. Вдруг – бац! – и оно уже началось!

Остальные трое переглянулись. Их воображение внезапно наполнилось картинами сокровищ, рыцарей и пиратов. Шпрота добилась своего.

Неуверенно улыбаясь, Труда снова взглянула на Мелани.

– Я бы, пожалуй, еще разок попробовала, – сказала она.

Мелани пожала плечами.

– Так и быть, одну неделю. А там видно будет.

Труда просияла и посмотрела на нее с облегчением.

– Я тоже в деле, – сказала Фрида. – Правда, может получиться, что я как-нибудь приду с братишкой.

– Вот и хорошо, тогда… – Шпрота глубоко вздохнула. – Тогда встретимся сегодня после обеда. Скажем, часа в три. Согласны?

– Как хотите. – Мелани пожала плечами. – Вот только твою дурацкую синюю бандито-футболку, в которой мы раньше всегда по округе носились, я больше не надену. В ней я выгляжу просто невозможно.

– Но у нас должно быть хоть что-то общее! – недовольно сказала Шпрота. – Лично я, хоть убей, не стану надевать платьице с оборочками ради того, чтобы ты хорошо смотрелась.

– Одежда как отличительный признак – это же скучно, – заметила Фрида. – Может, лучше татуировку себе наколем или что-нибудь вроде этого?

Труда посмотрела на нее с неподдельным ужасом.

– Это я только так, к примеру, – успокоила ее Фрида.

– Может, кого-то еще и осенит блестящая идея, – сказала Шпрота. – Значит, в три. И не забудьте пароль.

– Ку-ури-ца! – протянула Мелани, закатывая глаза. – А теперь можете мне объяснить, зачем нужно было обсуждать все это в туалете?

Шпрота и Фрида жили на одной улице. Что может быть удобнее для лучших подруг?

Они знали друг друга с детского сада, сто раз ссорились на веки вечные и столько же раз снова мирились. В общем, все как и водится у лучших подруг. Однажды они даже вместе сбежали из дома – правда, добежали только до ближайшего перекрестка.

Ровно в половине третьего Шпрота зашла за Фридой, и они двинулись в путь – с детской коляской. Фрида должна была присматривать за Люсиком, своим младшим братишкой.

– Младенец на бандитской сходке! – качала головой Шпрота. – Ёшкин кот, так из нас никогда настоящей банды не получится.

Флюп! Из коляски вылетела соска.

– О нет, – пробормотала Фрида и поспешно выудила ее из-под толстой таксы, как раз поднявшей ножку у газетной стойки.

– А что же твой старший брат? – спросила Шпрота. – Этот тупица не мог хоть разок за коротышкой присмотреть?!

– Не-а. – Фрида тщательно вытерла соску о свою футболку. – У него сегодня теннис.

– Ох-ох. В прошлый раз у него было карате.

А соска уже опять вылетела из коляски и на этот раз описала особенно высокую дугу.

– Карате у него по средам. – Фрида оглянулась по сторонам. – Зараза, куда она теперь залетела?

Люсик заревел.

– Да улетела небось на дорогу и раздавлена в лепешку, – нетерпеливо сказала Шпрота. – А еще одной у тебя нет? Он так ревет, что даже машины заглушает!

Фрида торопливо вытащила из кармана брюк запасную соску и сунула ее в жадно разинутый ротик.

Когда Люсик еще только родился, Шпрота называла его сладеньким. Но с тех пор ее восторги по поводу младенцев поутихли. Впрочем, и у Фриды тоже.

Они свернули в переулок. Уже через пару шагов от шума главной улицы остался лишь тревожный гул, и стало слышно, как шуршат по гравию колеса детской коляски.

– А кстати, чем занимаются мальчики у себя в банде? – спросила Фрида.

– Рыбачат, – ответила Шпрота. – И девчонок дразнят. Что же еще они могут придумать, с их-то воробьиными мозгами?

– Ладно. Ну а мы что? – спросила Фрида. – Ты уже что-нибудь придумала? Можно постряпать вместе. Это наверняка и Мелани понравится.

– Сколько можно! – закричала Шпрота. – Все Мелани да Мелани! Пусть проваливает на свой балет, если опять начнет кочевряжиться!

Люсик тут же разревелся.

– Тш-ш, тише! – шикнула Фрида. – Надо же осторожнее!

Она принялась качать коляску. Наконец младенец снова утих.

– Извини, – зашептала Шпрота. – Просто меня бесит от того, как Труда на нее молится. А теперь еще и ты начинаешь. К тому же стряпня – ну что это за занятие для банды?

– Да это я просто так подумала, – сказала Фрида. – Но если Мелани, по-твоему, такая глупая, зачем ты ее тогда вообще принимала в свою суперклассную банду?

– Так ведь получше никого не нашлось, – проворчала Шпрота и стала усиленно тереть нос. – И потом, это же ты ее предложила, разве не так?

– Я Труду предлагала, ведь она и так все время у нас дома, – сказала Фрида.

Матери Труды и Фриды были закадычными подругами.

– А уж Труда без Мелани шагу не сделает, – вздохнула Шпрота.

– Эт точно…

Шпрота не предложила никого. Да и кого, скажите на милость, было предлагать, если Фрида была ее не только лучшей, но и единственной по- другой?

– Ну, это неважно, – сказала Шпрота. – Банда есть банда, да и эта парочка совсем не так уж плоха. Вот увидишь, классная будет неделька. Это я тебе обещаю.

– Ясное дело, – согласилась Фрида. Правда, в ее голосе звучало легкое сомнение. – Загляни-ка в коляску. Как он там?

– Спит! – констатировала Шпрота. – Когда младенцы спят, они и вправду хорошенькие. А в остальном – полный привет.

Бабушка Шпроты жила на узкой улочке. Справа от нее начинались луга, а по левую сторону стояло несколько старых домишек. Ни размерами, ни красотой дома эти не отличались, но зато при каждом был огромный сад.

До сих пор Фрида побывала здесь лишь один-единственный раз. Но и этого ей хватило. Бабушка Слетберг совершенно не терпела, когда Шпрота приводила друзей. «Я не люблю чужих в моем доме», – говорила она. А чужими, за исключением Шпроты и ее матери, были все.

Очень уж странной была бабушка Слетберг: она постоянно о чем-нибудь забывала, а еще беспрерывно всеми командовала. Познакомившись с нею, Фрида стала понимать, отчего Шпрота так часто бывала грустной. И такой вредной по отношению к другим – иногда даже к своей лучшей подруге.

У бабушки Шпрота обедала, когда мама водила свое такси днем. И оставалась ночевать, если мама выезжала в ночную смену.

Много времени на домашние задания или друзей не оставалось: после еды Шпроте часами приходилось то выпалывать сорняки, то чистить от помета курятник. Бабушка Слетберг считала, что дети должны зарабатывать свой хлеб. «В поте лица своего, – повторяла она. – Вот именно, в поте лица своего».

В общем, Шпрота отлично разбиралась и в овощных грядках, и в курицах, и в противных бабушках.

Дом бабушки Слетберг стоял последним в ряду. Это было мрачное строение из клинкерного кирпича с узкими, словно прищуренные глаза, оконцами.

В большом саду не было ни клочка газона, ни террасы и почти не было цветов. Зато здесь росло невероятное множество ягодных кустов и фруктовых деревьев. Рядом с ними шла длинная череда чистеньких, заботливо прополотых овощных грядок.