Иерархия субкультуры заключенных используется администрацией исправительно-трудовых учреждений (ИТУ) в целях поддержания внешнего “порядка”. Лишь “беспредел” со стороны “черной масти” может поднять “мужиков” на бунт.

Ненормальная обстановка в местах лишения свободы способствует неэффективности всей пенитенциарной системы. Это не удивительно. Два ее идеологических “столпа”: воспитание “коллективом” и “трудом” — бессмысленны, когда речь идет о коллективе преступников и принудительном труде. Вообще надо понять, что лишение свободы — вынужденная мера наказания, пока общество не нашло иных, альтернативных мер самозащиты. Провозглашаемая уголовным законом цель “перевоспитания” осужденных не может быть достигнута в условиях субкультуры заключенных, принудительного труда (“воспитывающего” лишь отвращение к нему), погони за Планом (заменяющим все воспитательные мероприятия).

Вот осужденный отбыл наказание и освободился из заключения. Он явно нуждается в реадаптации. На деле же начинаются мытарства с трудоустройством, жильем и… пропиской. Советский Союз — единственная страна в мире, где судьба человека отягощена институтом прописки. Она изрядно портит жизнь правопослушным гражданам, а для лиц, отбывших наказание, превращается в орудие возвращения их в места не столь отдаленные (предусмотрена; уголовная ответственность за нарушение паспортных правил — 198 УК РСФСР, за бродяжничество, попрошайничество и тунеядство — ст. 209 УК РСФСР). Государство своими руками штампует преступников и рецидивистов…

Современная пенитенциарная система малоэффективна во всех странах. Во всех странах тюрьма кузница преступников. Там, где это понимают, стараются хотя бы пореже прибегать к этой мере “борьбы с преступностью”. Так, в Японии из всех видов наказания штраф назначается в отношении 95 % осужденных, а лишение свободы составляет… 3,5 % (Уэда 1989: 176–177). У нас же до недавнего времени лишение свободы применялось судами в 60–70 % обвинительных приговоров, и только за последние годы доля приговоров к лишению свободы понизилась до 30–40 %.

Миллионы советских граждан проходят через ИТУ, неся в течение всей жизни клеймо человека, который “сидел”. Конечно же, лагерная иерархия и субкультура заключенных — лишь отражение общественной иерархии и культуры общества. Именно поэтому перестройка общества и перестройка пенитенциарной системы взаимосвязаны. Одно из тяжких последствий царившего у нас долгие десятилетия тоталитарного режима — формирование в общественном сознании святой веры в запретительнорепрессивные меры как лучшее средство решения социальных проблем. Тревожен рост преступности и иных негативных явлений. Стократ тревожнее искренняя убежденность многих, что этот рост можно “сбить” усилением репрессий. Насилие, в том числе со стороны государства, порождает только насилие. Ибо, как заметил еще К.Маркс, “со времен Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием. Как раз наоборот!” (Маркс и Энгельс 1957: 531).

Литература

Еремин В. 1988а. Лесоповал// Огонек. № 51. Еремин В. 19886. Лесоповал// Огонек. № 52.

Кнабе Г.С. 1975. Понимание культуры в древнем Риме и ранний Тацит// История философии и вопросы культуры. М. Маймистов И. 1989. Отверженные// Литературная газета. № 16. Маркс К., Энгельс Ф. 1957. Сочинения. Т. 8.

Никитинский Л. 1988. Беспредел// Огонек. № 2 32.

Самойлов Л. 1988. Правосудие и два креста// Нева. № 5.

Самойлов Л. 1989. Путешествие в перевернутый мир// Нева. № 4.

Узда К. 1989. Преступность и криминология в современной Японии. М.

Хекхаузен X. 1986. Мотивация и деятельность. Т. 1. М.

Хохряков Г.Ф. 1985. Формирование правосознания у осужденных. М.

Хохряков Г.Ф. 1987. Социальная среда, личность и правосознание осужденных: Автореф. дне… докт. юрид. наук. М.

Хохряков Г.Ф. 1989. Наказание лишением свободы// Социальные исследования. № 2.

ДИСКУССИЯ Л.С.КЛЕЙНА С А.В.ЕВГЛЕВСКИМ

[Переписка в январе 2010 г. по поводу оформления обложки переросла в обсуждение вопроса об одной из главных идей книги, затронутой в дискуссии этнографов].

22.01.2010

Дорогой Лев Самуилович!

…Большинство специалистов не согласны со сравнением первобытного коллектива и социальных отношений на зоне. Пожалуй, я пока (!) больше склоняюсь к такому же мнению.

А.Евглевский

Дорогой Александр Викторович,

…Что большинство не согласны со сравнением лагерной среды с первобытным обществом… это не совсем точно. Сравнивать можно, более того, факты сходства — никто и не отрицает. Первым это начал акад. Лихачев. Возражают против моего объяснения этих сходств. Моя же идея состоит не в уравнении "лагерь = первобытное общество", а в том, что при дефиците культуры из современного человека выскакивает дикарь. А лагерь для меня только зацепка, материал. “Мы — кроманьонцы” — вот идея. Всё прочее (порочность нашей карательной системы, несправедливость судов, бесчеловечность ГУЛАГа) — преходящее и уже частично проходит, хотя и медленно, а природа человека останется. Вот на это мне и хотелось бы сделать упор.

Л.Клейн

25.01.2010

Дорогой Лев Самуилович!

Я не имел в виду, что мне неинтересно издавать “Перевёрнутый мир” в таком Вашем видении проблемы дефицита культуры. Может быть, я неудачно высказался, но мне представляется, что мотивации у первобытного человека и дикаря из зоны были разные, и не столько важно, в каких формах они выражались, сколько важно понять как различались они по своей природе. Ну а сравнивать особенности жизни лагеря и первобытного общества, конечно же, можно и нужно, особенно если есть интересные, основательные идеи.

А.В.

25.01.2010

Дорогой Александр Викторович,

Я-то считаю, что у первобытного человека и дикаря из зоны социальные мотивации, разумеется, различались — тот оперировал дубиной, этот револьвером, тот в условиях первобытной демократии, у этого за плечами опыт деспотии, но психологические мотивации не очень различались: там и тут желание грубо воспользоваться результатами чужого труда, неуважение к личности, радость при отключении ума, да и многое еще. И формы схожие. Ведь недостаток современной культуры — это не полное отсутствие культуры. Но и недостатка вполне хватает, чтобы включились старые инстинкты и наружу выскочил дикарь. Это не полная копия первобытного дикаря, но очень близкое подобие.

ЛСК

27.01.2010

Дорогой Лев Самуилович!

Как мне представляется:

1. Первобытный человек не всегда решался воспользоваться результатами чужого труда, а прежде всего тогда, когда его заставляла это делать природа или перенаселение определенного участка проживания, т. е. подсознательно, а дикарь из зоны это делает сознательно, поскольку в принципе не желает жить по-другому.

2. Первобытный человек не терял культуру, поскольку ее еще не было, и выбирать форму отношений (в отличие от дикаря из зоны) вдруг и сразу не мог.

3. Понятия личности для первобытного человека не существовало, а каждый дикарь из зоны наверняка считает себя личностью, а человека из более низкого лагерного сословия полуличностью или вообще не личностью.

4. Первобытному человеку не нужно было отключать свой ум, поскольку у него и так был его естественный (!) дефицит, а дикарь из зоны действительно, наверное, испытывает радость от отключения ума.

5. Что касается “недостатка современной культуры”, то мне кажется, в нашем случае (с точки зрения “Перевёрнутого мира’) надо говорить об упадке культуры. Ведь недостаток или даже полное отсутствие культуры — это есть недовоспитание, а отсутствие культуры у первобытного человека — это природное отсутствие.