Так что я сижу в кабинете какого-то полицейского начальника, которого Макото согнала с насиженного места, сижу и смотрю в стенку. И рефлексирую. Бьянка в моем ухе уже отчиталась что Ши-тян в больницу привезли и что ничего с ней серьезного нет, что она от госпитализации отказывалась, однако врачи настояли, чтобы эту ночь провела в палате — на всякий случай. Так же она сказала, что Натсуми в «Логове» на стенку лезет и волосы на себе рвет. Совсем потеряла членораздельную и выразительную речь, а на попытки ее урезонить — шипит и плюется. Так что не у одного меня стресс. Говорит, что была готова приказать дронам полицию атаковать, потому как про «особый» ящик Косум знать ничего не знала и полагала что все, замели меня. Но по здравом размышлении решила, что из тюрьмы побег устроить будет даже легче и романтичнее. Потому что нет способа отметить год со дня встречи лучше, чем совместный побег из пенитенциарного учреждения. На мое резонное замечание, что года еще не прошло — она не менее резонно заметила, что пока меня бы осудили, пока в тюрьму направили… как раз годовщина бы и вышла. Свои представления у нее о романтике, да.
В обычное время я бы обязательно на это внимание обратил и даже пошутил бы в тему, но сегодня я нахожусь в состоянии самокритичном, самокопанием и анализом занимаюсь. Разобрал свое нутро до блестящих деталек и выставил на солнышко сушится, а сам хожу рядышком и все бормочу — «да как так-то?!». И ответа не нахожу.
— Такахаси-кун! — в кабинет входит Макото-сан, в руках она несет два бумажных стаканчика из местного «Старбакс», ставит их на стол. Она все в том же офисном прикиде, только тяжелого бронежилета на ней больше нет. Блузка у нее расстегнута на две пуговицы сверху, под глазами мешки, да и в общем вид усталый и потрепанный. Понимаю ее, если она за эту операцию отвечала, то там работы невпроворот теперь, одних рапортов и отчетов на два тома писать придется. Собирать рапорты и отчеты от каждого бойка подразделения, просматривать записи с нагрудных камер, брать показания у очевидцев и свидетелей, у обвиняемых и самой Ши-тян, а также у заявителя… никак в голове не укладывается, что всю эту малину сдал именно Зрячий. Зачем? Чтобы себя обелить? Но ведь он так всю свою организацию в дерьме вывалял! И так у них рыльце в пуху после «резни в Сейтеки», так еще теперь и похищение! «Обществу Божественной Истины» после такого не отмыться, японцы народ консервативный и традиционалисты, они шум не любят, если скандал, то уже лучше подальше держаться. Ведь как они тут все думают — «то ли он украл, то ли у него украли, но история нечистая». В стиле «ложечки то нашлись, но осадочек остался». Неважно, виноват он лично в происшествии или нет — достаточно упоминания имени в связи со скандалом или преступлением. Вон Юрико до сих пор от имени Арису Казутсуги отмыться не может, хотя и не виновата она ни в чем, это ж ее отец финансовую пирамиду основал, не она лично. И дочь за отца не отвечает, однако в здешнем обществе это не так. Есть такая тут поговорка — «лучше кость сломать, чем имя». Если на нормальный язык перевести, без цветистых метафор, то это значит — лучше быть покалеченным, чем репутацию себе испортить. А репутация штука такая — вроде бы и не делал ничего предосудительного, но если имя твое часто треплется, да еще рядом с сомнительными происшествии… такая вот репутация только для одного типа людей хороша — для интернет-селебрити, вроде Бьянки. Для серьезных же людей это почище смерти. И Зрячий, как японец до мозга костей, как умный человек и чертов манипулятор — не мог этого не знать. Такое вот не забывается.
— Я тебе латте без кофеина взяла. С зефирками — тебе глюкоза нужна, — говорит Макото и прикрывает рот ладонью, сдерживая зевоту. Умаялась госпожа следователь по особо важным, так чего ей от меня надо сейчас? Я уже спокоен, учитывая что мой пистолет с запасными обоймами — уехал отсюда вместе с Косум.
— Спасибо, я еще первое не допил, — говорю я, указывая на бумажный стаканчик.
— То было из автомата. А это — из «Старбакс»! — поднимает палец госпожа следователь: — совсем другое дело. Впрочем ладно. Наверное, ты гадаешь, почему я позвала тебя с собой, Такахаси Кента-кун? В большинстве случаев люди не любят полицию, считают, что полицейский означает плохие новости. Это как если у дома стоит машина «Скорой помощи» — сами врачи конечно доброе дело делают, но такая машина у дома — не к добру. — говорит она и отпивает глоток из своего стаканчика. Закрывает глаза, наслаждаясь своим напитком. Я молча жду. Монолог Макото-сан сейчас — не предполагает диалога. Мне не надо рот открывать, еще ляпну что-нибудь не то. Как говорит мама Кенты «сынок промолчи, авось да за умного сойдешь». И я молчу.
— Но сегодня у меня добрая весть, Кента-кун, — открывает глаза Макото-сан: — поэтому я попросила тебя задержаться. У тебя интересные знакомства, впрочем, я понимаю, что с Косум-сан и Сорой-сан вы на шоу познакомились. Однако вы не одноклассники, не учитесь вместе в школе. И обычно я не даю комментарии по прошедшей операции посторонним лицам, но ты же не посторонний здесь, верно? Я имею в виду, что ты одноклассник и друг Шизуки. И сегодня вечером мы вытащили твою знакомую и одноклассницу из лап похитителей. Да. Нечасто мне приходится говорить такое, подобного рода операции очень редки, но в этот раз нас оповестили очень вовремя.
— Шизуку похитили? — изображать растерянность и фрустрацию мне сейчас не составляет труда. Я и так в растерянности и фрустрации, даже и не помню, когда в последний раз вот так вот на жопе сидел как пыльным мешком ударенный. Что вообще происходит вокруг? И почему я такой дурак? Ну ладно я, что с меня взять, но Натсуми с Бьянкой! И ты, Брут…
— Не переживай! — торопливо говорит Макото-сан: — все уже позади! Мы спасли ее, она сейчас в больнице, никаких травм у нее нет, она была погружена в медикаментозную кому, но быстро пришла в себя и даже рвалась домой! Однако домой ей пока нельзя, особенно учитывая, что она одна живет, опекун обычно ее только по средам навещает.
— Но что случилось? — продолжаю изображать фрустрацию, которую мне изображать и не приходится, я в достаточной степени фрустрирован. Что же до «хотела домой», то не домой Ши-тян хотела. Она хотела в «Логово» притащиться. Чтобы уже там лечь на пол и позволить Бьянке и остальным о ней позаботиться. У нее есть дом, у нее есть семья и люди, которые за ней присмотрят, в отличие от официального, назначенного Департаментом Полиции опекуна. Есть кому приготовить ей куриный бульончик и суп мисо для поправки организма. Есть кому прикоснуться губами ко лбу, проверяя горячий ли он. Так что Ши-тян вовсе не в свою пустую комнатку рвалась из больницы.
— Пока рано говорить, расследование инцидента ведется, — говорит Макото-сан и отпивает еще глоток из своего бумажного стаканчика: — однако то, что некие злоумышленники похитили твою одноклассницу — это совершенно точно. Благодаря помощи неравнодушных граждан… гражданина — мы смогли пресечь преступление в самом его начале. Неизвестно для чего им понадобилось это похищение, какова была его конечная цель, однако ты же знаешь, что Шизука не дочка магната или главы корпорации, выкуп за нее не потребуешь. Так что выбор версии не сильно богат. Для чего может понадобиться преступникам молодая красивая девушка? Вижу, ты понимаешь меня, Кента-кун. Ты будешь удивлен, как часто все эти городские байки о продажах на органы или вовлечении в проституцию — оказываются правдой. Гораздо чаще чем хотелось бы. На руку преступникам играет и то, что местная полиция в таких вопросах… не всегда расторопна. Похитить девушку, изнасиловать ее, снять весь процесс на камеру, а потом шантажировать записью, вынуждая работать в секс-индустрии, сниматься в порно или даже просто ублажать этих тварей — к сожалению такое бывает чаще чем об этом говорят. Девушки в большинстве боятся обратиться за помощью в полицию, да и полиция на местах ведет себя… не всегда приемлемо. Чем провинциальнее городишко, тем страшнее истории, заметаемые под ковер.
