© Шатров Дмитрий

© ИДДК

Книга 1. Щенок с острыми зубами

Книга 2. Цепной пёс инквизиции

Книга 3. Зверь, рвущий оковы

Лязгнул тяжёлый засов, дверь пронзительно скрипнула, распахнулась, пропуская в каземат посетителя. Святой брат в серой рясе шагнул через порог и замер у входа, буравя узника немигающим взглядом.

– Юный де Креньян? Опять в гуще событий? Почему я не удивлён?

Ренард поднял глаза и скривился. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть.

– Тебя какими ветрами сюда занесло, дознаватель? – буркнул он, не потрудившись даже привстать с неудобного ложа.

– Старший дознаватель Северного Предела, с твоего позволения, – надменно поправил его брат Лотарь, выделив интонацией первое слово.

– Вон даже как, – протянул де Креньян. – А чего не Восточного? Или отец Бонифас тебя перестал привечать?

По лицу дознавателя пробежала сиюминутная тень. Стало понятно, что тема для него неприятная.

– Не твоего ума дело, – грубо отрезал он и нахмурился. – Я бы на твоём месте проявил больше почтительности.

– С чего бы вдруг? – фыркнул Ренард, не переменив позы.

– Ну, хотя бы с того, что именно от меня зависит, какие методы дознания к тебе применить, – в голосе собеседника неприкрыто прозвучала угроза. – Мы, знаешь ли, не только разговоры умеем разговаривать. У нас такие мастера в штате есть – мёртвому язык развяжут. Смекаешь, о чём я?

– Ты ополоумел, брат Лотарь? Высокая должность в голову ударила? – с издёвкой усмехнулся Ренард. – Какие мастера, какое дознание? Тебе нечего мне предъявить.

– Не скажи, не скажи, – покачал головой серорясый. – Во-первых, причинение телесных повреждений воинам храма…

– А нечего было грубить, – перебил его де Креньян и поморщился, тронув кровоподтёк на скуле. – Ты бы лучше им о почтительности рассказал. Я Пёс Господень, а не бродяга с большой дороги.

– Во-вторых, – продолжил дознаватель, пропустив тираду узника мимо ушей, – сопротивление при аресте и нанесение побоев представителям следствия.

– Скажешь тоже, побоев, – отмахнулся Ренард и охнул от боли в ушибленных рёбрах. – Подумаешь, заехал кому-то раза два в ухо. Мне вон тоже досталось, да и сомневаюсь я, что арест правомерный…

– Досталось, и поделом, – наставительно молвил брат Лотарь, не дав ему закончить, – а заехал ты не кому-то, а братьям при исполнении. А это уже преступление против святой инквизиции. Причём вопиющее.

– Эва загнул. Преступление против святой инквизиции, – передразнил собеседника де Креньян. – Я воин Господа нашего, и делаю как бы не побольше, чем ищейки святого дознания. Не находишь?

– Это просто замечательно, что ты упомянул о своих так называемых делах, – расплылся в людоедской улыбке брат Лотарь. – Как раз о них и пойдёт разговор.

– Не о чем здесь разговаривать, – насупился Ренард. – Мои дела тебя не касаются.

– Отнюдь, – не согласился церковник. – Очень даже касаются. Сам расскажешь, или позвать экзекуторов?

Де Креньян решил, что экзекуторов звать пока рано, и слегка сдал позиции.

– Ну, зачем же такие крайности, – буркнул он уже без прежнего вызова в голосе. – Чего рассказать-то тебе?

– Вот то-то же, – довольно прищурился дознаватель. – Что случилось в резиденции комтурства?

– Комтурство атаковали чужане, мы защищались…

– И вдвоём прикончили матёрого Башахауна, – завершил за Ренарда фразу брат Лотарь и в приступе гнева стукнул по стене кулаком. – Совсем за дурака меня держишь, юнец?!

– А за кого тебя ещё держать, раз такие вопросы задаёшь?! – донёсся из соседнего каземата насмешливый бас. – Башахауна я завалил самолично. Сначала маслом облил и поджёг, а потом секирой добил. А малой тогда и вовсе под обломками башни валялся. В беспамятстве.

– Не верю! – крикнул брат Лотарь, чуть не захлебнувшись от негодования. – Там всё пропитано тёмной волшбой!

– Так и Башахаун тебе не корова, – не задержался с ответом Блез.

– Отпираетесь, значит, – прошипел дознаватель с присвистом, по-змеиному. – Не хотите, значит, по-хорошему…

– Вот ты, чудак-человек. Мы бы с радостью, только вот ты упёрся как баран: не верю, да не верю…

– Баран, значит… Оба у меня на дыбу пойдёте, тогда и посмотрим, кто здесь баран! – взбеленился брат Лотарь и погрозил пальцем Ренарду. – Ты будешь первым!

– Не слушай его, малой, никто никуда не пойдёт. Нас пытать можно лишь в присутствии комтура, а Госс, сам знаешь, где остался, – подбодрил товарища Блез и добавил, обращаясь уже к серорясому: – Ничего у тебя не выйдет, крыса церковная! Проваливай восвояси!

– Попомнишь ты у меня и барана, и крысу. Сегодня же пришлю пытошных дел мастеров, чтобы поучили манерам! – с угрозой процедил брат Лотарь.

– Жду с нетерпением, – хохотнул в ответ Блез. – Для начала найди, кто здоровьем рискнёт.

Дознаватель открыл было рот, чтобы выдать нечто едкое и язвительное, но смолчал. С этим действительно были сложности. Надзиратели успели испытать на себе крепость кулаков рыцаря и не стремились к близкому с ним общению.

– Я ещё вернусь, – пообещал дознаватель напоследок и вышел из каземата, громко захлопнув за собой дверь.

– Знаешь его, малой? – спросил Блез, когда эхо шагов стихло.

– Да уж, знаком, – невесело протянул де Креньян. – Давно на меня зубы точит, не пойму почему.

– Не пропадём, друже, – успокоил его Бородатый. – Ты, главное, не унывай.

– Стараюсь, – ответил Ренард, но голос его прозвучал неуверенно.

На самом деле не унывать удавалось с трудом. Застенки святого дознания и за день укатают кого угодно, ну разве что кроме Блеза, а они здесь уже, почитай, что декаду. На хлебе, воде и в полном неведении. Да ещё брат Лотарь со своими угрозами. Перспектива очутиться на дыбе не добавляла Ренарду оптимизма.

Три дня прошли в томительном ожидании. Сдержит дознаватель слово? Не сдержит? В любом случае Ренард не собирался встречать экзекуторов послушной овцой. Поэтому, когда в коридоре послышался топот множества ног, де Креньян приготовился к драке.

Двери открылись.

Он увидел белое сюрко с красным крестом и разжал кулаки. Дюжий Пёс возвышался над головами храмовников, словно волкодав над стаей беспородных дворняг.

– Выходь, – коротко приказал он, для верности поманив де Креньяна пальцем.

Тот помедлил немного, но рассудив, что подлости ждать не приходится, расслабился и покинул опостылевший каземат.

– Не буянь, Борода! – послышался голос от соседней двери. – У нас приказ командора.

– Хорошо, что сказал, а то бы выхватил в ухо, – хохотнул неунывающий Блез.

– Я в шлеме.

– Вряд ли бы тебе это помогло, – не унимался Бородатый, радуясь неожиданному освобождению. – Куда нас теперь?

– Трибунал собрали по вашу душу.

– Ого! Трибуналом меня ещё не судили.

– Ты лучше помолчи, Блез, – посоветовал ему провожатый, – накличешь беды.

Они долго шли по длинному извилистому коридору, потом поднялись по узкой винтовой лестнице и очутились в просторном зале со стрельчатыми окнами. Рисунок мозаики отражался на паркетном полу разноцветными пятнами, но веселья в гнетущую атмосферу не добавлял.

Внутрь вошли только Псы, храмовники остались за дверью.

– Заключённых доставили, – отрапортовал провожатый и замер за спиной Ренарда. Второй застыл молчаливой громадой рядом с Блезом.

Их уже дожидались.

За массивным дубовым столом восседали трое, но незнакомым был только один. Седовласый священник в одеянии высшего сановника инквизиции. Справа от него хмурил брови командор Пёсьего ордена. Слева брат Лотарь грыз от нетерпения ногти.

Инквизитор с невозмутимым видом перебирал бумаги из сафьяновой папки, но с появлением узников прервал своё занятие, поднял голову, и в его умных глазах зажглось любопытство.