В институте я писал дипломную работу по протопопу Аввкуму. Помню, на защите, а это было в 1985 году, мне сказали, что мои дипломные потуги при некоторой доработке можно издать в качестве научной статьи. Тогда я очень этим гордился. А сейчас перечитал свою дипломную работу с чувством горькой грусти. Это довольно неглупые ответы на совершенно бессмысленные вопросы. Игры в бисер. Это могло быть интересно, как интеллектуальная разминка, но ни какого самостоятельного значения не имеет. У меня была мысль переделать свою работу, но оказалось, что там нечего переделывать, потому что это ни о чём – выбросить и забыть.

Дело не в том, насколько я вырос с тех пор. Дело в том, что это написал юноша, который не верил в Бога, а перечитал старик, который уже четверть века в Церкви. Я давно уже переехал жить в другой мир. Конечно, ни один старик не станет играть в свои детские игрушки, но они могут быть дороги ему, как память о детстве. Вот только если старик понимает, что в детстве играл совсем не в те игрушки, в какие стоило, это уже не просто грустно, это очень горько.

А как воспринимать седовласых старцев, мэтров отечественного литературоведения, которые так всю жизнь в те самые вредные игрушки и проиграли, этим стяжав себе почёт, уважение и приличные профессорские зарплаты? Этот вопрос у меня возник, когда перечитал конспекты научных работ, которые тогда штудировал для своего диплома. Со студента, который что-то там строчил в перерывах между пьянками, не многое и спросишь, но с профессора, который посвятил этому всю жизнь, можно спрашивать по полному счету. Сейчас я пришёл в тихий ужас, когда прочитал, что писали корифеи отечественного литературоведения о сочинениях протопопа Аввакума.

Более всего поразила то, до какой степени литературовед может быть равнодушен к содержанию текста, который исследует. По поводу «Жития протопопа Аввакума» они пишут о его языке, о стиле, о жанровой природе, о реализме, натурализме, барокко – о чем угодно, только не о том, о чём это было написано.

Аввакум боролся с идеологией реформ патриарха Никона, он хотел донести до читателей свою правду. А их совершенно не волнует, правда это или не правда. Они говорят: «Вы только посмотрите, как это живенько написано. Это, наверное, барокко. Или не барокко?» И вот по поводу «аввакумовского барокко» они готовы спорить хоть всю жизнь, ни слова не сказав о том, за что боролся Аввакум.

Конечно, наивно было бы ожидать от советских литературоведов участия в богословских спорах, беда однако в том, что литературоведы и сейчас такие же: как только речь заходит о религии, они совершенно перестают воспринимать содержание, предпочитая рассуждать о красоте стиля. Они легко прощают автору его веру в Бога, как бы даже вовсе её не замечая (автор не виноват, что жил в средние века и разделял заблуждения эпохи) и говорят исключительно о художественных достоинствах текста.

Исходя из этой логики, почему бы литературоведам не изучить основательно «Майн кампф» Гитлера? Это ж книга. Это ж немецкая литература. У Гитлера, может быть, язык очень хороший, композиция необычная или ещё какие литературные новшества, а на содержание ведь можно и внимания не обращать. Почему до сих пор не появились литературоведческие исследования типа «Гитлер и Гёте» или «Влияние немецких романтиков на творчество Гитлера»? Но книга Гитлера так болезненно затрагивает живой нерв ХХ века, что ни кто и ни когда не будет пытаться исследовать её, как литературный памятник, абстрагируясь от содержания. С Аввакумом так можно, потому что исследователи совершенно не чувствуют, насколько болезненно его «Житие…» затрагивает живой нерв русского ХVII века, да и всей нашей национальной истории. Им не больно от содержания, поэтому они так легко рассуждают о стиле. Гитлера даже издавать боятся, как бы кто чему плохому не научился. Аввакума издают легко и радостно, не усматривая в содержании его сочинений ни каких страшных примеров.

За что же так любят наши светские исследователи сочинения протопопа, если им совершенно не интересно, о чем он писал? Г. М. Прохоров, к примеру, в предисловии к очередному изданию Аввакума писал: «Необыкновенная мощь его личности и красота … его языка». Но ведь у Гитлера с «мощью личности» тоже всё было в порядке, да и язык выступлений Адольфа Алоизовича весьма неплох. Талантливый был человек. Но в том, что касается Гитлера, для нас важнее то, на что была направлена «мощь его личности» и какие именно идеи он излагал своим красивым языком. А сколько людей погубили духовно, да и физически, сочинения «неистового протопопа», нас почему-то совершенно не волнует. Сильный мужик и красивый язык – этого нам достаточно для восхищения Аввакумом. (Зная, как распространено у нас истеричное отношение к Гитлеру, хочу уточнить, что не сравниваю Гитлера и Аввакума, и уж тем более их не уравниваю, речь лишь об исторической судьбе некоторых книг.)

А. Морозов писал про Аввакума: «Он создает новый тип литературного произведения». Беда наших исследователей в том, что они игнорируют один факт, относительно которого прекрасно осведомлены: сочинения протопопа Аввакума – это совершенно не литература. Аввакум не был писателем, таковым себя не осознавал и ни каких литературных задач перед собой не ставил. Нельзя же, в самом деле, объявлять литературой всё, что написано на бумаге, а потом как литературу исследовать. Аввакум был проповедником, писал он ровно поскольку, поскольку, сидя в земляной яме, не имел возможности обращаться к людям непосредственно. И писал он, как говорил, ни секунды не думая ни о языке, ни о композиции. Он просто не знал, что писать надо иначе, не так, как говоришь, потому и получилось столь ярко и живо. Но если бы Аввакуму сказать, что он «создал новый тип литературного произведения», да если бы ещё удалось ему объяснить, что это значит, он мог и в морду дать, настолько литературные задачи были далеки от тех задач, которые он перед собой ставил. Вообще, перспектива получить по морде от автора, про которого пишешь, должна бы многих отрезвить.

Не слабо, думаю, досталось бы и академику Д.С.Лихачеву, который писал: «Ценность чувства, внутренней душевной жизни человека была провозглашена Аввакумом с исключительной страстностью». Насколько это далеко от того, чем жил и чем дышал Аввакум! Протопоп «провозглашал», действительно с «исключительной страстностью», что надо сохранять верность Христу вопреки всему и не смотря ни на что. Ценность чувства как такового Аввакуму и в голову не могло придти провозглашать.

Можно смотреть на потоки крови и восхищаться её красивым цветом. Можно слушать призывы к самоубийству и восхищаться страстностью этих призывов. Но врать не надо. А Лихачёв врёт, когда пишет: «Борьба Аввакума с государством и церковью… это только новый этап борьбы за освобождение человеческой индивидуальности».

«Человеческая индивидуальность» не стоила для Аввакума вообще ни чего. Его интересует только верность человека Христу, и только за это он боролся. Правда Аввакума носит чисто религиозный характер, вне религии он ни какой правды не ищет и не находит. А говорить про «борьбу Аввакума с государством и церковью» можно только вконец одуревши от марксизма. Аввакум считал, что царь и патриарх отошли от Божьей правды, с этими отступлениями он и боролся, а государство и Церковь как таковые были для него родными и любимыми.

Верующие и неверующие, читая одну и ту же книгу, видят в ней совершенно разные вещи. Это не просто разница в убеждениях. Если человек верит в Бога, он живет в другом мире по сравнению с атеистами, у него всё восприятие реальности принципиально другое. Что для атеиста ужас, то для верующего радость, что для одного яд, то для другого лекарство, что для одного предмет самых напряженных стремлений, то для другого ни чего не значащие пустяки. Безбожник ни когда не сможет понять тот мир, в котором живут православные. Для них Церковь – это общественная организация, просто сумма людей или даже сумма священнослужителей. Для нас Церковь – совокупность христиан, как живых, так и усопших, во главе со Христом. Для нас вообще не существует «мертвых», то есть исчезнувших людей, а Христос, воскресший две тысячи лет назад, является активным Участником нашей повседневной жизни и тем Центром притяжения, к которому мы стремимся. Христос – Цель и Смысл нашей жизни. Для безбожника всё это сказки, но тогда зачем ему изучать тексты церковных авторов? Он там всё равно ни чего не поймет. В лучшем случае, он будет напоминать художника, далекого от физики, который, описывая ракету с ядерной боеголовкой, восхищается её красотой.