Моя душа повреждается от долгого нахождения в реальном мире.
Я только одного понять не могу, – почему раньше я чувствовал себя лучше? Мне не требовалась медитация. Я не нуждался в контроле магии. Та самая ночь, когда я добровольно вышел из окна по воздуху. – я не отвечал за свои действия. Тогда во мне словно что-то пробудилось. Только мои ноги коснулись пола в комнате, я упал и задрожал. Я мог умереть! Я поднял руки перед собой и увидел, как по венам текут серебряные и золотые нити. Тогда меня и застал Исаак в таком состоянии. Пришлось все ему рассказать.
Сами нити я все еще вижу, если пригляжусь на вены.
Так что это полноценное проклятие.'
– Дай, нам пора ехать.
Мои ноги коснулись пола. Я растерянно свел брови и поправил прическу, привыкая к дневному свету. Исаак взял меня под локоть и усадил на кровать.
– Ну как, получше?
– Более-менее, – ответил я и потянулся, пытаясь не задеть кровать сверху.
Иса удовлетворенно улыбнулся и закинул рюкзак на спину. Я усмехнулся, припоминая, как сам говорил о встрече с дядей, позабыв о времени. Пока я исцеляюсь здесь, в реальном мире могут пройти сутки. Бывало и такое.
– Дай.
– М? – я приподнялся.
– Что тебя расстроило? Или ты разозлился? Обычно ты медитируешь по ночам.
Я отошел от шкафа, чтобы посмотреть на него.
– Папа разбирал почту и оказалось, что нам прислали приглашение на свадьбу кого-то со стороны родственников моей биологической матери.
Иса удивился сильнее, чем я мог себе представить.
– Ты серьезно? – я кивнул, пытаясь вернуться к рассматриванию одежды, но он не дал мне этого сделать и перехватил мою руку, – Погоди-погоди. Ты точно хорошо себя чувствуешь? Они же никогда не связывались с нами, а уж тем более с тобой. С чего такая "честь"?
Было видно, что Исаак вне себя от ярости.
Конечно, он знал все о нашей семье. Он тоже являлся ее членом. И он знал, что Марго не родила меня. Но мне было совершенно все равно, какая женщина родила меня. Я считал и буду считать только Марго своей настоящей мамой.
Да, ранее я немного вспылил. Меня просто поразило то, как эти "родственники" спокойно присылают нам приглашение, словно это не меня с папой бросили, а мы их.
– Иса, все нормально, – выдохнул я, – Правда. Уже нормально.
Он все еще подозрительно оглядывал меня, но в итоге сдался.
– Поговорим об этом позже. Жду внизу.
Дверь закрылась. Я лишь слабо усмехнулся.
Исаак всегда выпытывал из меня всю правду. А я всегда ему ее рассказывал. Этот разговор был неизбежен, так что я просто быстро переоделся, забрал телефон на кровати внизу рядом с подушкой и преодолел лестничный проем. Схватил кепку с вешалки и закинул ключи в карман, передавая телефон Исааку.
– Ой, опять забыл, – он спохватился и забрал устройство из моих рук, – Спасибо. Сам все взял?
– Вроде да, – отозвался я и быстро пробежался по квартире взглядом.
Я посмотрел на себя в зеркало: глаза светились светлыми голубыми огоньками, волосы же снова приобрели белоснежный цвет, потому что я перестал красить их с начала каникул. Чаще всего, они черные, и мне приходится просить маму окрашивать их каждую неделю, потому что они очень быстро возвращают свой цвет. Я солгу, если скажу, что мне это не надоело, но это лучше, чем миллион вопросительных взглядов со стороны окружающих.
Перед глазами вдруг пронеслась белая вспышка, что я аж отскочил и чуть не упал. Иса перепугался и придержал меня.
– Ты чего?
Его обеспокоенность передалась и мне. Я с сомнением всмотрелся в него и поднялся. По позвоночнику прошелся неприятный холодок, что заставило дернуться. Голова резко заболела. По пальцам начало пробегать легкое покалывание.
Сегодня что-то новенькое.
– Подождешь? – спросил я. Исаак быстро закивал.
Я поднял обе руки и приставил пальцы к вискам. Они засветились голубым. Я прикрыл глаза и стал распространять энергию по телу, по венам. Да, я мог на время заглушить боль, если мне нужно было сделать что-то важное. К примеру, пойти на экзамен. Тогда мне было не до боли. Правда после такой "заглушки" моя боль усиливается раз в двадцать, но это уже посредственность.
Выдохнув, я почувствовал себя лучше.
– Идем, – сказал я, не требуя возражений, надел кепку и открыл входную дверь.
– Даймонд, принеси мою печать из сумки, пожалуйста.
Я поднялся из бархатного кресла изумрудного цвета и вышел из кабинета, который представлял собой самую обычную рабочую комнату. В прихожей в сумке дяди я нащупал две печати. Не уточнил, какую… Не задерживаясь долго, я взял обе и вернулся в кабинет.
– Держи, – я положил их рядом с ним, на что он улыбнулся и взял ту, что поменьше.
– Благодарю.
И я в очередной раз удивился тому, насколько же дядя и отец похожи. Практически как две капли воды. На то они и близнецы. Только вот у папы хоть был я и Исаак, а у дяди детей не было. Он говорил, что сам еще ребенок, и не может взять на себя такую ответственность.
Дядя поставил печать на бумагах, сложил в конверт и отдал мне.
– Передай отцу, что я доверяю ему это только потому, что экстренно уезжаю, – с невообразимой серьезность произнес дядя.
Я ухмыльнулся, и он вдруг прыснул. Дядя очень любил шутить. На самом деле, он не был таким серьезным, как папа, поэтому мы с ним и Исой часто проводили вечера за городом или в кино, например.
– Ты надолго? – Исаак подошел ближе и положил руки мне на плечо, опуская на них свой подбородок.
– Примерно на полгода, – он с улыбкой посмотрел на нас, – Может, и дольше. Погляжу по настроению. Тем более, ваш дедушка лично попросил меня, а это дорогого стоит, – он подмигнул, убрал печати в сторону и поднялся из-за стола, – И будьте аккуратнее, ладно? – неожиданно добавил дядя и внимательно указал пальцем на нас, подняв бровь, – Следите за собой.
Я слегка закатил глаза, а Исаак усмехнулся. Дядя с широкой улыбкой обнял нас. Я уткнулся в его плечо и, он радостно похлопал нас по спинам.
– Из-за учебы вы давно ко мне не заглядывали, – он отстранился и прошел до маленького шкафа сбоку. Оттуда он достал два свертка и протянул нам, – Держите! Небольшой подарок от меня.
Мы с удивлением замерли, но все же благоговейно приняли свертки. Открыв, я обнаружил ручку с гравировкой моего имени. Посмотрев в сторону Исы, я увидел у него точно такую же, но с его собственным именем.
– Ого! – воскликнул Исаак.
– Не стоило, Лука, – я улыбнулся и провел пальцем по гравировке: дорогая работа, – Спасибо тебе большое!
Он отмахнулся, но мы все равно налетели на него с еще одними объятиями.
– Задушите! – посмеялся он, но вырываться не стал, – Я скоро вернусь, и мы вновь увидимся. А теперь пойдемте. Покажу вам, что надо отвезти дедушке.
Дядя и правда уезжал по его поручению, что действительно было важно. Папа не горел желанием поддерживать это. Он предлагал и свою кандидатуру, но дедушка настойчиво просил его оставаться тут. Рабочих дел в Люксембурге также оставалось достаточно, поэтому отец не стал перечить воле дедушки и согласился.
А вот дяде предстояли международные переговоры.
Теперь передо мной и Исааком стояла задача рассортировать дела дяди и отвезти их его заместителю. Но вообще мы пришли сюда из-за документов для папы, потому что они были важнее и сложнее тех дел, что дядя оставлял на нас: надо было просто заняться сортировкой.
Когда-нибудь и мы с Исааком продолжим дело отца. Только я, на самом деле, не очень хочу этим заниматься. Но это хорошая опора для моего будущего, так что я не вещал о своих собственных желаниях на каждом углу. Но, однако, раздумывал о, возможно, архитектуре? Но это уже не так важно.
Иса же, наоборот, мечтал заняться бизнесом нашей семьи. У него загорались глаза, когда выдавался вечер в обстановке офиса. Но он переживал, что не может быть наследником, потому что усыновлен. Это было глупой мыслью, я столько раз говорил ему об этом!
