Толик: «Да, сеть это еще то западло. Заглянешь на минутку, а потом очнешься через час».

Иван обхватывает свою голову руками: «Что мне делать? Из-за какого-то видео все как будто взбесились. Арендодатель из хаты выпер. Подруга ушла. Как она могла вообще? Я ведь жениться на ней хотел».

Толик: «Что делать? Странный вопрос. Радоваться, конечно!»

Иван: «С ума сошел? Вся моя жизнь пропала».

Толик: «И это ты называешь жизнью? В любом браке у мужика три главные задачи: постоянно извиняться, дарить подарки и избегать секса. И дальше было бы только хуже».

Иван: «Что хуже?»

Толик: «Например, вазэктомия. Или заставит тебя сидя мочиться. Это „матриархатриархат“, дружище».

Иван: «Чего?»

Толик: «Это когда бабы за феминизм, но в разделе „род занятий“ пишут „мама двоих детей“ и выкладывают в соцсети свои фото в голом виде во время беременности».

Девушка на кухне гремит посудой, но все равно слышит их разговор.

Девушка: «Толик, этот Самаритянин на тебя плохо влияет. Хотя иногда он все же прав. Надо блокировать тех парней, которые пишут о себе „высокий, красивый, скромный“. В этом предложении минимум одно слово лишнее».

Толик поворачивает голову в сторону кухни: «Ты что, тоже это радио слушаешь?»

Иван: «Какое радио?»

Толик: «„Злой Самаритянин“. Чувак говорит, что свалил с Земли, и объясняет почему».

Иван: «Пусть адресок сообщит».

Толик: «Сейчас включу, тебе как раз кстати будет».

ГЛАВА 3

Толик подходит к радиоприемнику, нажимает кнопки, чтобы включить нужную волну. Из динамиков доносится мужской голос: «…видел очередное фото выхода какой-то девицы из мерса с охапкой цветов в руках. И подпись в стиле „От неизвестного поклонника“. Я, конечно, понимаю страстное желание женщин побыстрее стать содержанками, но видеть такие фото так же приятно, как зуб без наркоза сверлить…»

Иван ухмыляется. Девушка возвращается из кухни с подносом в руках, на котором стоят кофейник, несколько пустых кружек и открытая бутылка «Джемесона».

Толик наливает себе кофе, потом добавляет в него виски. Иван берет чашку и наполняет ее чистым виски.

Из радио слышен голос ведущего: «Сегодня мне одна дамочка написала гневное письмо. Цитирую: „…тридцать процентов женщин в нашей компании получают меньшую зарплату, работая на тех же должностях, что и мужчины, и это повсеместное явление, гендерная дискриминация, которая подтверждается статистикой. Нужно подать коллективный иск на корпорации…“»

Радиоведущий делает паузу. И затем продолжает: «Как ни странно, я совершенно с ней согласен. Более того, предложу еще статистики: сто процентов людей с ростом полтора метра не берут в команды Национальной баскетбольной ассоциации. С этой несправедливостью пора кончать! Подаем коллективный иск на NBA! Или вот еще более вопиющий случай: сто процентов мужчин не могут рожать детей. Срочно подаем коллективный иск на Бога за дискриминацию по гендерному признаку! Ну и бонус: тридцать процентов женщин в вашей компании не поймут смысла этой статистики».

Иван: «Что за несправедливость? Ему за такие заряды еще и деньги платят, а меня с работы выгнали».

Толик: «Не, не платят. Это радио пиратское. Никто не может отследить. И имени его настоящего никто не знает. Учись».

Толик делает глоток из кружки: «Только его передачи как-то нерегулярно выходят. Но в соцсетях записи есть».

Иван: «Докатились: правду теперь можно тока по пиратскому радио услышать».

Толик: «Еще в ситкомах, потому что они ее там называют черным юмором».

Иван: «Мне сейчас не до юмора. Слушай, дай телефон свой – позвоню Ашоту, узнаю, что там с нашей криптой. Мне деньги сейчас позарез нужны».

Толик: «Ты что, не в курсе? Ашота арестовали в Дубае, он все клиентские деньги вывел из компании».

Иван: «Чего?!».

Он начинает часто дышать, как перед сердечным приступом.

Толик протягивает ему бутылку Джемисона, Иван делает несколько больших глотков.

Толик: «Держись, старик, во всем можно найти что-то хорошее».

Иван: «Точно, например отличный сюжет для стендапа: “Я пошел покупать дом на Рублевке, но тут позвонил Ашот”».

Толик вздыхает.

Иван: «Ладно, поеду на казанский, просплюсь в зале ожидания».

Толик: «Можешь пока у меня остановится. Моя сегодня в рейс Москва-Нерюнгри, неделю не будет дома».

***

Квартира эконом-класса, мебель старая.

Иван вешает на стену бумажный календарь. Берет красный маркер и обводит кружком первый день месяца.

В его сознании время начинает напоминать нарезку кадров кинофильма: он за столом ест суши и пьет минеральную воду Perrier; он на диване звонит кастинг-директорам; он на полу делает упражнения на пресс.

Иван обводит маркером в календаре второй день месяца. И снова нарезка кадров: он пытается дозвониться знакомым, но абоненты либо не берут трубку, либо говорят, что помочь пока не могут.

Парень делает глоток из полуторалитровой бутылки минеральной воды с этикеткой «Наши Люберцы».

Календарь на стене уже заполнен почти наполовину. Иван обводит маркером тринадцатый день.

Он берет телефон, нажимает вызов, слышит голос вызываемого и радостно начинает быстро говорить: «Да, я только что отправил вам на „Ватсап“ мои самопробы, да, на роль продавца в магазине. Сейчас буду записывать следующее видео – на роль “Белокурая-Софи”».

ГЛАВА 4

Иван идет в прихожую, достает пакет из магазина, вынимает из него парик с белыми волосами и женское платье. Подходит к зеркалу, прикладывает платье к себе. Вздыхает. Бросает платье и парик на диван, направляется на кухню, достает из холодильника почти пустую бутылку водки, половину булки хлеба и пакет с докторской колбасой. Смотрит обреченно на все это.

Парень достает рюмку, отвинчивает крышку на бутылке водки, собирается наливать ее в рюмку, но потом оценивающе смотрит на содержимое и выпивает его прямо из горла. Затем встает, открывает шкаф в поисках еще одной, но там пусто. Вздыхает, встает, одевается, проверяет бумажник, снова вздыхает, выходит из квартиры.

***

Иван выходит из дисконтного продуктового магазина, в руке пакет, не сильно заполненный продуктами. Он поворачивает на тротуар и идет в сторону дома. Мимо него движутся люди, Иван машинально на них поглядывает. На одном из прохожих его взгляд останавливается. Это человек примерно его возраста, в выцветшем бежевом плаще. Если бы щеки мужчины не были покрыты недельной щетиной, то его можно было принять за преподавателя университета. Человек идет, погружен в свои мысли.

Иван замедляет шаг, смотрит пристально на этого мужчину, но тот не обращает на него внимания.

Иван: «Серега? Привет! Сколько лет… Я звонил тебе на днях, почему не отвечаешь?»

Серега смотрит на Ивана несколько секунд, потом отворачивается и продолжает идти в другую сторону.

Иван с недоумением смотрит ему вслед. Внезапно Серега останавливается, вздыхает, поворачивается, подходит к Ивану.

Серега: «Вы, наверное, обознались, товарищ».

Иван: «Как это обознался? Ты же Серега, мы учились вместе. Это же я, Иван!»

Мужчина задумывается на несколько секунд, потом, как будто что-то вспомнив, отвечает: «Вы знаете, когда-то у меня действительно был друг. И тоже Иван. Странно».