«Мне ничего не стоит убрать обоих, — думал я, отлично понимая, что это бред, — я могу подстрелить их отсюда, найти опору для автомата нетрудно, Герда притаится здесь, а я добегу до них и возьму пулемет. До них всего каких-нибудь двадцать — двадцать пять метров, и все это дело займет считанные секунды, а когда остальные ринутся сюда из-за угла… нет, это чистейшее безумие, у меня нет никаких шансов на успех. Ведь пулеметный диск, скорее всего, у напарника, и пока я отыщу его, и заряжу пулемет, и поверну его, и нажму на спусковой крючок…»

— Герда, — прошептал я, — встань и возьми пистолет, мы попытаемся пройти к ручью. Может, они нас не заметят.

Она смотрела на меня, и каждая секунда казалась нескончаемо долгим мгновением, которому суждено остаться в веках, но она все поняла, поняла меня и без улыбки, глубоким взглядом заглянула мне в глаза, и мы поднялись и, пригибаясь, пошли вперед, пока не достигли открытой лужайки. Я быстро, легко пожал ее руку, и мы во весь рост зашагали по холму, где не было для нас никакой защиты. Справа у меня была Герда, слева — солдаты, и мы оба спокойно шли своим путем, не отводя глаз от холма. Солнце заливало его ослепительно-белым светом. Какая-то птица, вспорхнув, низко пролетела над нами; кругом валялись камни, а чуть подальше виднелись обломки рухнувшей изгороди.

«Еще пять метров, и мы будем у ручья, и он заглушит звук наших шагов», — думал я. Во рту у меня пересохло, все тело болезненно ныло, и еще я думал: «Все будет хорошо, мы уйдем от них, раз мы уже добрались сюда, значит, уйдем…» И тут я услышал окрик, и круто обернулся, и увидел, что они вскочили с травы.

Я упал на одно колено, и выпустил в них три-четыре патрона, и увидел, как один из них рухнул на спину, но снова пытался встать. Тогда я сгреб Герду в охапку и поволок вперед, заслонив своей спиной, и отчетливо сознавал, что скоро все будет кончено.

Эта мысль привела меня в ярость. Крикнув Герде «беги!», я слегка подтолкнул ее вперед. Она держала кольт в правой руке и вскрикивала на каждом шагу, когда ей приходилось всей тяжестью наступать на больную ногу, и тут я вдруг ушел на несколько метров вперед, и, дожидаясь ее, послал в сторону немцев новую очередь, и увидел, как они, выбежав из-за угла, мчатся вверх по узкому проходу между домом и скотным двором.

— Стреляйте! — крикнул я. — Стреляйте, не бойтесь!

Мимо нас, над нами просвистели пули, едва нас не задев. Я дал ответную очередь и увидел, как немцы попа́дали в траву. Герда тоже выстрелила несколько раз из кольта, и меня попеременно охватывали то ярость, то страх, то смертельный ужас при мысли о том, что сейчас будет с нами, и мы достигли ручья, и в тот же миг громко, пронзительно вскрикнула Герда, вскрикнула так, словно наступила на крысу. Она зашаталась, и всей тяжестью наступила на правую ногу, и, вскрикнув еще раз, повалилась в ручей, и больше уже не поднялась.

Я встал на колени и вытащил ее из воды.

— Оставь меня, — прошептала она, и я видел, что она вся посерела, — они ранили меня в спину, я уже не встану.

Я выпрямился и стал палить из автомата, куда только мог, где только замечал малейшее движение, и вдруг обнаружил, что все немцы исчезли. Значит, они залегли и решили ждать, зная, что можно не торопиться.

Я поднял Герду и перенес на другую сторону ручья. Здесь я уложил ее на спину между березой и несколькими камнями, создававшими заслон, и, присев рядом с ней, стал ждать.

Немцы что-то кричали мне с холма. Наверно, они кричали мне то, что я теперь знал и без них. Двое из них вскочили и побежали к забору, и я послал им в вдогонку несколько выстрелов, но не заметил, попал я или нет. Затем все стихло.

Герда лежала не шевелясь и глядела на тонкие черные ветви березы. Казалось, она совсем не чувствует боли. Но лицо ее было землистого цвета и рот ввалился. Она коротко кивнула и протянула мне кольт.

— Все, — сказала она, и что-то дрогнуло у нее в уголке губ.

— Герда, — прошептал я, склонившись над ней. — Герда!

— Все! — повторила она и улыбнулась уже обоими уголками губ. Она вдруг откинула голову назад и впилась взглядом в хутор, и глаза ее затуманились и покрылись серой пеленой, которая густела с каждым мгновением.

— Беги, — прошептала она, и на губах ее выступила розовая пена.

Я медленно и твердо покачал головой, стараясь, чтобы она меня поняла.

— Я умираю, — сказала она, — нет смысла тебе оставаться.

Голова ее скатилась набок, и веки сомкнулись.

— Герда!

Я припал ухом к ее губам. Она не дышала.

С холма застучал пулемет, кору на березе над нами прошили пули. Я увидел, как немцы, пригнувшись, побежали к ручью, вскочил и стоя выпустил в них всю обойму. Затем я бросил автомат и побежал.

Я бежал по восточному склону ручья и лишь однажды обернулся назад. Я увидел, что Герда, держась за березовый ствол, выпрямилась во весь рост: она прислонилась головой к изрешеченному пулями дереву, и лицо ее было белее коры. Волосы ее сверкали и переливались на солнце.

Лес спрятал меня.

Я бежал, и первые триста метров из моей души рвался крик. Внутренний голос кричал мне: «Стой! Поверни назад, заляг где-нибудь и расстреляй из кольта всех, кого сможешь».

Потом я снова бежал дальше, и в душе была только боль.

А еще позже, когда я бежал уже так долго, что не помнил себя, а только чувствовал вкус крови на губах и резь в груди, уже и вовсе не стало ничего, кроме леденящего чувства, что все было тщетно, напрасно и я подло обманут.

Солнце сияло, заглушая краски, рассыпая повсюду черно-белые тени. Я увидел деревья, болота и камни и над лесом — равнодушное небо.

Передо мной стояло жертвенное лицо Герды, мертвое лицо, чьей красотой она одарила меня на миг, чтобы я обрел свободу и мог спастись.

Вокруг не было слышно ни звука. Птицы еще не проснулись. Я побрел дальше, по-прежнему сжимая правой рукой кольт, и вдали увидел первые сторожевые вышки. Солнце повисло прямо над вершиной горы, той самой, под которой лежал наш хутор, в воздухе потеплело, я скинул куртку и, еще дальше углубившись в лес, зашагал к границе.

ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ПОДПИСКА

НА ИНФОРМАЦИОННЫЙ СБОРНИК

«Современная художественная литература за рубежом», который выпускают Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы и издательство «Прогресс». Сборник содержит литературно-критические рецензии, обзоры и аннотации (около 70 материалов в номере) на новейшие произведения художественной литературы, литературоведения и критики, драматургии и театроведения, литературы для детей и юношества.

Сборник предназначен для литературоведов, научных работников, преподавателей высших учебных заведений, аспирантов и студентов, работников издательств, редакций журналов и газет, библиотек и всех интересующихся зарубежной литературой. К сотрудничеству в сборнике привлечены квалифицированные специалисты в области современной зарубежной литературы, известные литературоведы и критики.

Периодичность сборника — 6 выпусков в год. Подписка принимается всеми отделениями Союзпечати (индекс в дополнительном списке каталога Союзпечати 70931).

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»

Готовится к печати:

ХЕН ХЫГЮН. Родина юности.

Роман. Пер. с корейск.

Роман посвящен молодому поколению строителей социализма в КНДР, их жизни, труду, учебе, мечтам, любви. Действие романа происходит в конце 50-х — начале 60-х годов. В нем повествуется об ударной стройке, об энтузиазме и мужестве молодежи, приехавшей со всех уголков страны в глухой район севера на строительство электростанции.

Книга написана увлекательно и легко читается, яркий колорит создается образными народными выражениями, впечатляюще описана природа этого края Кореи.