Автофургон мчался за нами по пятам, постепенно приближаясь. Я заорал:

— По тормозам! Дави по тормозам!

Господи! Благослови всех старшин! Проклятый лимузин завилял из стороны в сторону и замер на месте. Водитель автофургона запаниковал. Он шел, наверное, со скоростью миль шестьдесят пять, когда нажал на тормоза. Автофургон пошел юзом, ударился о бровку, дважды подпрыгнул и полетел, переворачиваясь, вниз.

— Стой! Стой! Стой! — Я ухватился за ручку дверцы и попытался открыть ее. Ничего не вышло. Я ударил в нее плечом. Никаких результатов.

А, пропади все пропадом! Чертову машину все равно придется ремонтировать. Засунув пистолет за пояс, я лег на спину, вышиб ногами боковое стекло и выскользнул через образовавшееся отверстие, порезавшись об стекло.

Ударив дважды кулаком по крыше «каддилака», я заорал:

— Роммель, уводи отсюда этот гребаный танк! Я догоню вас.

Председатель должен был как можно быстрее оказаться в безопасности, под защитой военной полиции!

Подождав, пока Роммель с автомобилем исчезли за пеленой снегопада, я вынул пистолет и направился к краю дороги. Я должен был взять этих гребаных мерзавцев во что бы то ни стало.

Меня настолько поглотила эта мысль, что я не заметил идиота в джипе «чероки», который чуть не сшиб меня, летя со скоростью сорок миль в час. У него на лице было написано «А мне на все плевать. Не хочу ничего видеть и слышать, а тем более знать, что этот зловещий тип с французской косичкой и пистолетом в руке делает здесь вечером».

Добравшись до края дороги, я посмотрел вниз. Дымившийся автофургон валялся вверх колесами на берегу речушки ярдах в шестидесяти от меня. Два колеса еще вращались, дверцы были распахнуты. Внутри я не заметил никакого движения.

Я начал осторожно спускаться, но поскользнулся и полетел кувырком, налетая на деревья, камни и еще черт знает на что. Шлепнувшись на живот в футах пятнадцати от фургона, я встал на колени и быстро себя ощупал. Сломать ничего не сломал, но тело болело так, как будто по мне прошелся паровой каток. И вдруг я вздрогнул. Я ощупывал себя обеими руками, но где же тогда мой пистолет? Я обшарил землю вокруг себя. Его там не оказалось. Куда же он запропастился? Вот почему пистолеты всегда снабжаются шнуром, которым крепятся к кобуре или поясу. Но «Морские котики» ими не пользуются. А жаль, мне бы он сейчас пригодился. Но сожалеть об этом сейчас было бестолку, и я продолжил поиски. Через несколько мгновений я понял, что это бесполезно. Единственным моим оружием мог служить только карманный складной ножик. Точнее даже не ножик, я комбинированный набор инструментов: маленькие кусачки, пилка, две отвертки и два лезвия — одно обычное, другое с зубчиками на верхней стороне и концом, как у стамески — банки им хорошо вскрывать. Раскрыв его, я начал подкрадываться к фургону. Подобравшись к нему сзади, я прислушался — тихо, ни стонов, — ни скрежета, ничего.

На всякий случай я обошел его вокруг. Никаких звуков и шума движений. Затем в футах десяти от него я заметил силуэт тела на земле. Оно лежало лицом вниз с раскинутыми руками и ногами. Я медленно подошел к нему: а вдруг он притворяется?

Нет. Он был мертв на все сто процентов. Его голова раскололась как арбуз — мозги и кровь залили весь снег вокруг.

Я перевернул труп и обыскал. Ни удостоверения, ни документов, ни бумажника, ни ключей, ни ярлыков на одежде, ни часов, вообще ничего, что могло бы мне пригодиться. Но у него была наколка на руке — дракон, обвившийся вокруг якоря. Она мне что-то напомнила, но в голове звенело так, что я не мог вспомнить. В этот момент до меня донесся звук сирен. Слава Богу, приближалось подкрепление, которое могло помочь мне разобраться с остатками и останками. Я поднялся и пошел к автофургону. Не пройдя и трех ярдов, я инстинктивно упал на землю и перекатился на три фута в правую сторону. Мимо моего правого уха просвистела монтировка, которую держал в руке второй тип из автофургона. Он двигался с молниеносной скоростью, ничуть не скрываясь и не прибегая ни к каким уловкам. Он просто хотел убить меня. Падение и кувырок в сторону спасли меня. Он проскочил мимо к речке. Я пытался нанести ему удар в спину лезвием своего ножика, но промахнулся. Вскочив на ноги, я прыгнул за ним, ударил плечом, и он вмазался в дерево. Но это на нем никак не отразилось, он развернулся и опустил монтировку мне на голову. Я успел подставить руку, которая сразу же онемела. Но мне удалось схватиться за монтировку, и я попытался вырвать ее. Он ударил меня в пах, но не попал. Я схватился за монтировку двумя руками, вырвал ее и рукояткой ударил ему в висок. Не забывайте, что каждое утро я 155 раз выжимаю штангу в 400 фунтов, так что силенка у меня есть. Но он дрался, как профессионал. Впившись мне в лицо ногтями одной руки, он ударил меня в нос ладонью другой. Отскочив, я нанес ему удар по шее. Он покачнулся, я навалился на него, и мы оба полетели в воду. Вы не забывайте, что я — «морской котик» и вода для меня родная стихия, а для него нет. Захватив его шею в замок, я потащил его под воду.

Ему это явно не понравилось. Но вместо того, чтобы бултыхаться под водой, как обычные люди, а я ожидал от него именно этого, он профессионально нанес мне серию ударов руками и ногами в спецназовском стиле — 200 ударов в минуту, выбрался на поверхность, глотнул воздух, вновь погрузился и врезал мне локтем в солнечное сплетение.

Мы вылетели на берег. Здесь он перехватил инициативу, обошел меня и ударил ребром ладони по горлу. Я увернулся, он грохнулся на меня сверху и схватил двумя руками за горло. Я врезал ему по ушам. Но это мало помогло. Чертов хрен оказался лучше подготовлен, чем я предполагал. Какое-то время мы обменивались ударами, но они не достигали цели — обе стороны хорошо блокировали их. Затем он с разбега вмазал мне плечом в грудь — гребаный тип пытался столкнуть меня в воду.

В левой руке у меня оказалась монтировка, не знаю откуда, и я вломил ему ей по колену. Он обхватил меня руками и попытался откусить мне ухо. Я вырвался, ударил его в грудь, и мы погрузились под воду. Там я оттолкнулся от него ногами и выбросил монтировку вперед, как копье. Я попал ему прямо в рот, но он, выплюнув зубы, бросился на меня. Его лицо превратилось в страшную кровавую маску. Поднявшись над водой, я нанес ему удар монтировкой по руке. Раздавшийся треск свидетельствовал о том, что я перебил ему кость. Но даже это его не остановило. Он вновь бросился на меня. Выставив монтировку заостренным концом вперед, как штык, я с ревом вонзил ее в него. Он зарычал от боли и попытался вырвать ее из себя. Но я вгонял монтировку все глубже и глубже, одновременно приподнимая его в воздух. Но он не сдавался и, извиваясь, как змея, умудрился встать на ноги. Несмотря на сидевшее в нем железо, он попытался схватить меня. Озверев, я навалился на монтировку всем телом и опрокинул его навзничь. Прижав его ко дну, я держал его, пронзенным монтировкой, до тех пор, пока он не затих. С трудом вытащив его труп на берег, я обшарил его. Как и у партнера, на нем ничего не оказалось, кроме такой же гребаной татуировки.

И тут я вспомнил, где видел эту наколку раньше. На трупах китайских спецназовцев на борту «Принцессы Нантонга».

Я не знаю, сколько я валялся внизу в овраге рядом с трупом. Когда я очнулся, вокруг меня выли сирены и метались лучи фонарей. Меня грубо схватили несколько рук и перевернули на спину. Луч фонаря бил мне прямо в лицо. Меня обыскали, надели наручники, вытащили за руки наверх, на дорогу и запихнули в машину военной полиции. Я не протестовал. Они не знали, кто есть кто, и на их месте я поступил бы точно так же.

Но проверив удостоверение, они вытащили меня из машины, сняли наручники и закутали в сухие одеяла. Сообщив полиции, что произошло, я попросил вернуть потерянный мной служебный пистолет в офис председателя. Я велел отвезти меня в резиденцию Крокера. Командир группы куда-то быстро позвонил и передал меня офицеру Службы безопасности Министерства обороны. Майор в темном комбинезоне помог мне забраться в машину, затем сел в нее сам. Заведя машину, он включил печку на полную катушку, так как я дрожал от холода. Он включил внутренний свет и посмотрел на меня с профессиональным любопытством.