Проходит трое суток с тех пор, как мы повстречались в лесу с неизвестным мужчиной. Агата подозрительно тихая и напряжённая, а Элиот… Элиот остаётся самим собой. К слову, за эти дни моё состояние заметно улучшается. Отвар, что моя новая знакомая готовит несколько раз в день, и правда помогает. Вчера вечером я смогла съесть похлёбку, даже не поморщившись, – Агату это обрадовало. По словам Элиота, цвет кожи пришёл в норму. Наконец не клонит в сон, не тошнит, не кружится голова. Но почти каждую чёртову минуту я думаю о том мужчине. Мне начинают всё чаще сниться сны, настигают яркие вспышки воспоминаний. Правда, ничего нового из них узнать не получается.

Открываю глаза. В сновидениях встречались места необычайной красоты: дворцы с длинными коридорами и галереями, узкими и широкими окнами от пола до потолка; расписной пол, замысловатая лепнина. В одном из снов я бродила по каким-то античным развалинам. Там было очень много зелени и маленьких озёр, соединённых между собой каналами под стеклянным полом. В кристально чистой воде плавали золотые рыбки. Свет, падая на чешуйки, заставлял их сверкать подобно драгоценностям. Я шла среди колонн и арок, ощущая босыми ногами мягкость травы и тепло обработанного камня. Тело и лицо обдувал ветерок, а свежесть от маленьких озёр не давала капелькам пота выступить на коже. И было так… спокойно на душе. Словно я вернулась домой.

За окном ещё темно. На низком столике между кроватями стоит масляная лампа, слабый свет которой освещает предметы вокруг. Комнаты постоялых дворов отличаются только мягкостью матрасов, но в остальном – не особо.

Агата всё ещё спит. Её чёрные волосы спутаны, а некоторые пряди даже попадают в рот – но, кажется, сопеть ей это особо не мешает. Днём она обычно вся такая идеальная: с блестящими волосами, что либо стянуты в хвост на затылке, либо заплетены в тугую косу. А вот сейчас больше походит на умиротворённого ребёнка, видящего не первый сон.

Агата напоминает мне принцессу, хотя и довольно странную. Это не диснеевская дама, которая носит длинное платье в пол, цепляет на себя тяжёлые драгоценности и томится в башне в ожидании принца, нет. Она похожа на тех принцесс, что любят удобные штаны, камзолы и кинжалы за пазухой. Подобные ей всегда спасаются самостоятельно, и я, честно говоря, поражаюсь этому умению.

Улыбаюсь от такого глупого сравнения. Если Агата для меня воинственная принцесса, то Элиот – рыцарь, следующий за ней по пятам.

Провожу пальцами по лицу, пытаясь прогнать остатки сна. В таких историях, с воинственными принцессами и верными им рыцарями, всегда бывают какие-нибудь злой король или королева-мачеха, желающие отомстить принцессе за её молодость, а рыцарю – за его храбрость. В хороших сказках, конечно, дуэт принцессы и рыцаря побеждает. Но в реальности всё бывает иначе.

Сажусь, откидывая одеяло в сторону. Это место гораздо лучше предыдущих: удобные кровати, открывающийся из окна красивый вид, тут приятно пахнет сеном и теплым молоком. Можно не бояться укусов клопов – помещение вымыто до блеска. Мы даже смогли искупаться и выстирать одежду – Элиот помог нам её высушить. Как же приятно быть чистой!

Натягиваю сапоги и снимаю камзол с изголовья кровати, после чего накидываю его поверх рубашки, не застёгивая.

В дверь тихо стучат, затем она приоткрывается – так, что я могу различить черты гостя.

– Не спишь? – шепчет Элиот, просовывая в щель светлую голову. – Не хочешь подышать воздухом? Агата любит поспать и оставить все свои слюни на подушке. Очень сомневаюсь, что ты готова смотреть на эту картину ещё как минимум час.

Улыбаюсь, переводя взгляд с Элиота на Агату: та действительно пускает слюни и глубоко спит. Киваю, после чего поднимаюсь и бесшумно покидаю комнату.

Спускаемся на второй этаж и проходим по коридору мимо однотипных дверей, пока не доходим до конца. Элиот пропускает меня вперёд на совсем небольшой балкончик – мы вдвоём едва на нём умещаемся. Я застёгиваю пуговицы камзола, пряча лицо в воротнике. Пускай мы и находимся достаточно близко к границе, холод Севера всё равно берёт своё. Особенно в столь ранний час.

Бесстрашно опираюсь локтями о перила, смотря вдаль. Мы остановились в небольшом, весьма уютном городке. Я не запомнила его названия, но сам городок вполне милый: мощёные улицы, аккуратные домики. В таких местах витает аура уюта и спокойствия. Неосознанно вспоминаются городской шум, толпа спешащих прохожих, через которую мне приходилось проталкиваться каждое утро. Здесь можно насладиться тишиной, что я и делаю.

– Тебе не страшно?

– Прости?

– Тебе не страшно? – терпеливо повторяет парень, доставая из кармана мятую сигарету и зажимая её между зубами.

Из указательного пальца вырывается искра. Тонкая струйка дыма кружит по воздуху, а Элиот прикрывает глаза, медленно затягиваясь.

– Я много чего не понимаю. Воспринимаю всё это как сон. Окажись ты в мире, о котором ничего не помнишь, не испугался бы? А если бы за тобой погнались шевелящиеся тени? – Элиот несдержанно хмыкает, качая головой. – Ещё и вся эта таинственность вокруг моего прошлого. Я даже не знаю, чего мне следует бояться.

– Агата долго искала возможность вернуть тебя. Ты даже не представляешь, как она переживала. Весь мозг мне выела, – усмехается он, коротко улыбаясь, – это впервые, когда он на моих глазах улыбается по-настоящему. – Агата умная. Во всех этих тонкостях она разбирается лучше магов, которых я знал. Если она говорит, что тебе нужно вспомнить всё самой, то я бы советовал её послушать. – Элиот выпускает в воздух струю сизого дыма.

– Я не была знакома с тобой до того, как меня… Эти слова произносить тяжелее, чем кажется, извини.

– Когда тебя утопили? Нет. Я с Агатой-то познакомился года два назад. Узнал о тебе от неё же. Ну и от тех, кто смог… – Элиот морщится, прикусывая щеку изнутри. – Прости, я болтаю много лишнего. Не хочу, чтобы план Агаты накрылся медным тазом.

– Хорошо. Тогда следующий вопрос, который не имеет отношения к моему прошлому: ты военный? Просто у тебя… такая выправка.

– Умело переводишь тему. Молодец. – Он стряхивает пепел в сторону. – Нас всех обучают военному делу. А дальше мы сами выбираем, по какому пути нам идти: стать боевым магом или «придворным». Есть ещё маги рабочего класса. Как можешь догадаться, я выбрал первое. Ежесуточное нахождение в четырёх стенах не для меня. Не вытащи меня Агата, я бы сошёл с ума в Подземном Городе.

– О… Извини за такой бестактный вопрос. Вы с ней встречаетесь? Или просто дружите?

Элиот отворачивается от меня и тихо смеётся.

– Это тоже часть твоих наблюдений? Мы создали такое впечатление? – Его брови удивлённо ползут вверх, когда мы снова встречаемся взглядами. – Мы с Агатой слишком разные, чтобы связывать свои судьбы чем-то большим, чем просто дружба.

– А с ней я тоже не была знакома при жизни?

– Ох, мы с ней не разговаривали о прошлом настолько детально. До этого наша дружба ещё не дошла. – Он качает головой, вновь выпуская изо рта облако дыма. – Когда тебя убили, Агате было четырнадцать лет. Она мало того, что не знала тебя… Да даже если бы и знала, то сомневаюсь, что запомнила тебя. – Юноша пожимает плечами, прежде чем затушить сигарету о почти растаявшую корку льда на перилах. – Насколько я знаю, та – не буду называть имен, – что поступила так с тобой, не отличается милосердием к тем, кто не подчиняется ее воле. Агате вообще повезло, что она осталась жива. Моя старшая сестра успела забрать меня в Подземный Город. А вот родителям повезло куда меньше. Мне тогда было шестнадцать лет, но помню всё, будто это было вчера. – Взгляд Элиота, полный тоски, скользил по крышам. – Когда Агата пришла к нам, ей мало кто доверял. Причину она сама тебе расскажет, когда посчитает нужным. Я, как видишь, поверил.

– Ей так необходим был сообщник?

– Скорее, собеседник, которому она с радостью забьёт голову ненужной информацией. Одна из таких глупостей привела нас к тебе, – хмыкает он, смотря на меня. – Ну а что ты расскажешь о себе? О том мире, где ты была. Ещё неделю назад я считал Агату безумной, а тебя – не более чем глупой детской сказкой. А сейчас стою и разговариваю с тобой, сетуя на свой скептицизм.