– Ты всё правильно говоришь, – легко соглашалась Анна, – на хрена тебе это было? А теперь у тебя мотивация есть.
– Так мне ж ничего не идёт с этого. Это вон тебе баланс пополняют. Ещё вопрос, у кого его убавляют. – стоял на своём Иван, натягивая на себя одеяло.
– Начислят, не гони. Надо, Ваня, надо! – отрезала Анна, стаскивая с Ивана одеяло.
Каждый следующий акт длился на одну минуту дольше предыдущего.
Глава 6. Шкатулка
Ещё после первого звона бубенчика, который раздавался в известных случаях, Симона прочла на мониторе холла те же сообщения, что видели Анна с Иваном. Не без зависти заметив начисленную Анне сумму, Симона сделала ещё одну попытку выбить из пищевого ящика пропитание. Погудев пару секунд, гастрономический автомат выдал заказ в самом наилучшем виде: свежеприготовленный омлет с кружочками говяжьей колбасы, с обжаренными томатами и перцами, посыпанный сыром пармезан, листьями петрушки, укропа и базилика на разогретом белоснежном блюде. Из холодильника с напитками Симона достала две маленькие бутылочки колы и бездушно смешала эту газировку с восемнадцатилетним односолодовым виски.
Симона сидела за большим обеденным столом, в той самой кухне-гостиной, где несколькими часами ранее произошла драка. На кремово-белой стеклянной столешнице стояла тарелка с недоеденным омлетом и жаренной колбасой, наполненный доверху стакан-рокс и бутылка из-под виски. Остатки благородного напитка едва покрывали выпуклое донышко. Даже сидя на стуле, Симону пошатывало. Она зажмурила один глаз, чтобы другим, прищуренным, поймать фокус на разбегающихся буквах. Из тех сообщений, которые ей удалось-таки прочитать, она поняла, что: Анна начала игру; за каждое выполненное задание начисляется большое количество баксов; эта парочка бьёт все рекорды по количеству оргазмов в час.
Через несколько минут после того, как бубенцы прозвонили в пятый раз, в гостиную зашла Анна. Вид у неё был потрёпанный и счастливый.
– Приветик, как дела? Чем ты тут занимаешься? – игриво спросила Анна. – Приятного аппетита, кстати!
– Я чем занимаюсь? – насупившись, ответила Симона. – Теперь моя очередь. И завтра я начинаю.
– Окей, будем работать по сменам. Шлюха №1. Шлюха №2. Ха-ха. – Настроение у Анны было великолепное, и вид назюзюкавшейся Симоны с фонарем под глазом ещё более забавлял ее.
Вскоре в гостиную приковылял и бледный Иван. Анна заботливо приготовила ему, набрав соответствующий заказ в автомате, килограммовый стейк почти прожаренной мраморной говядины.
– Он у нас сегодня поставил личный рекорд. Пять раз! – продолжала веселиться Анна. Стоя возле Ивана, она нарезала в его тарелке слегка розоватое в центре и пропечённое до корочки по краям мясо. – Скушай еще кусочек, – хозяйничала Анна, толкая ему в рот насаженный на вилку сочный ломтик. Иван вяло жевал.
Увидев, что Иван больше не ест, Симона осторожно поднялась со стула.
– Ты меня не проводишь? Что-то я себя неважно чувствую, – затягивая слова, обратилась она к Ивану.
Коридор длиною в десять метров обоим дался нелегко. Иван пытался опираться на Симону из-за того, что больное колено не давало использовать для ходьбы обе ноги, а Симону мотало по сторонам, и она искала опору в Иване, потому что координация её покинула.
Когда они кое как добрались до апартаментов Ивана, Симона дала крен вправо и затянула их внутрь. Выписывая кривые в полумраке, оба рухнули на кровать.
– Возьми меня сейчас, а завтра продолжим, – распластавшись на спине и развязывая халатик, томно сказала Симона.
– Ну давай, – неуверенно отвечал Иван, не понимая, возможно ли это в принципе после пяти раз с Анной. Встал, оберегая раненую ногу, и перешёл на диван раздеваться.
Симона вытащила из-под себя халатик и закинула его на кресло, колыхнув литыми грудями; приподнимая таз, стянула трусы до колен и, крутя ногами, как на велосипеде, пульнула их в видео панель; потом, голая, метала ноги и руки по кровати, отчего матрас тяжело ухал; потом потягивалась и извивалась; потом, мурлыча, гладила бёдра и грудь. Наконец, Ивану удалось протащить штанину через раздутое колено. Любое неосторожное движение отзывалось болью.
Симона притихла и лежала, раздвинув расслабленные ноги и откинув голову набок. От толстой шеи отделялся резкий подбородок. Иван стоял у кровати, заворожённый развалившейся перед ним, размякшей кучей мышц. В возбуждении он поставил одно колено на кровать, между ног Симоны, а второе никак не мог никуда пристроить из-за того, что, как только он прикасался им к чему либо, нестерпимая боль тут же останавливала его. Лечь на Симону ему так и не удалось. Он сел рядом с ней на кровать, нагнулся к её лицу и услышал ровное сопение. Иван провёл ладонью по щетинке на её лобке. Симона шевельнула пальцами во сне.
Не зная, чем заняться, Иван бесцельно ходил по номеру. Поднял с пола трусы Симоны и положил их на кресло рядом с её халатом; покрутил диммер на стене, то усиливая, то убавляя освещение; повертел в руках резную фигурку кентавра из слоновой кости; подошёл к стене с мебельным гарнитуром и, снова заглянув в шкаф-купе, ничего, кроме аккуратно сложенных пледов, там не увидел; посмотрел в зеркало на отёкшую от Симониного удара щёку; открыл верхний ящик комода…
Внутри выдвижного ящика он обнаружил шкатулку, по форме напоминающую шахматную коробку. Шкатулка из полированного дерева медового цвета имела ажурную серебряную оковку и защёлку. Крышку украшал Османский герб в виде рельефной накладки, тоже из серебра. Один из флагов герба был покрыт рубиново-красной, другой изумрудной эмалью.
Иван положил шкатулку на комод, погладил её пальцами и открыл крышку.
– Аптечка, – шепотом воскликнул Иван. – Ну конечно, вот же полумесяцы на ордене.
В пяти, обитых зеленым сукном, отделениях находились два пакетика с порошками, два с таблетками и один с сушёной травой. В кармашках на внутренней стороне крышки вложены нарезанная бумага и марки. Во встроенном футлярчике размещалась металлическая зажигалка.
Каждый пакетик имел маркировку с наименованием – Diamorphine, Methylenedioxymethamphetamine, Methamphetamine, Cocaine, Cannabis sativa, lysergic acid diethylamide.
– Как раз то, что нужно, – перебирая и ощупывая пакетики, бурчал себе под нос Иван. – По латыни я читать не умею, но вот этот серый порошок очень даже похож на парацетамол. Снимает боль и воспаление, насколько я помню. Кассир Татьяна всегда пила его по понедельникам. Он-то мне и нужен! А это, наверное, душица, потом как-нибудь в чай заварим его. Так, а это белый, как мука, что, интересно?.. – Иван открыл пакетик, макнул палец в порошок и облизнул его. Кончик языка онемел. – Ясно, анестезия. Пока слава Богу не надо, надеюсь без хирургического вмешательства обойдемся. Бумажки для рецептов и даже марки почтовые – это вообще не в тему, конечно, здесь, хотя бумажки могут быть бактерицидными.
Иван налил в стакан вишнёвый сок и сыпанул в него щепотку из пакетика с надписью Diamorphine. Быстро выпил, чтобы не чувствовать горечь. Взяв из шифоньера кашемировый плед, укрылся под ним, растянувшись на одном из диванчиков.
«Сейчас желательно пропотеть и дать ноге покой. Вот лежу, а колено ещё больше ноет. Если бы не лекарство, ночью бы совсем измучался. Ни фига себе Ронда Роузи. А теперь вон разлеглась на моей кровати и посвистывает. Попробуй сдвинь её сейчас. Нет, лучше не будить зверя. Когда спит вообще-то ничего она», – размышляя, он почувствовал, как тепло от мягкого пледа разливается по телу.
Иван глубоко вдохнул, но выдох оказался таким долгим, что он не заметил его завершения. Воздух стал легким, как будто притяжение земли ослабло.
– Кажется, парацетамол действовать начал, – с облегчением заметил Иван.
Теперь боль в колене не ныла и не мешала. Она как будто никуда не делась, её можно было увидеть и потрогать, но она потеряла своё значение и просто была сама по себе, отдельно от тела. Эти мысли развеселили Ивана. Нежная прохлада разгладила кожу на лбу, и лёгкая улыбка, возникшая сама собой, озарила лицо.
