Теперь работники опять сновали взад-вперед, унося из алькова драгоценные яйца.
Мара решила, что королева умышленно уводит разговор в сторону от запретных тем. После долгого раздумья она произнесла:
- За рубежами Империи есть немало мест, до которых вполне можно добраться, если положить на это целую жизнь.
- Вот именно, - подтвердила королева, и ее челюсти сложились в подобие улыбки. - Вполне можно добраться.
Эти слова звали к дальнейшим размышлениям, и Мара высказала догадку:
- Турил!
Но королева хранила невозмутимый вид.
- Не только. Подумай о рубежах ваших государств.
Мара всем телом подалась вперед.
- За рубежами...
Ну конечно! Позорное недомыслие, упрекнула себя Мара. Как и ее соплеменники-цурани, она считала, что все народности проживают в границах Империи, а вне этих границ существуют только заброшенные земли на юге и Турил на востоке.
- Неужели кто-то обитает на землях к востоку от Конфедерации Турила? - тихо спросила она.
Вопреки всем ожиданиям, королева быстро проговорила:
- Там обитают чадана.
- Это люди? - Мара не верила своим ушам.
- Такие же, как ты, как жители Турила.
Бросив взгляд на Люджана, Мара поняла, что он тоже поражен услышанным. Как же наивны были цурани, считая свою Империю средоточием мироздания. Они без труда могли представить, что другие миры лежат за Бездной, но не догадывались обратить свои взоры в ближние пределы - на иные континенты Келевана.
- А что находится за пределами земель чадана?
- Необозримые океанские дали, - ответила королева. - Воды их солоны, как Море Крови, это владения эгу.
Маре никогда не доводилось видеть гигантских змеев, населявших морскую пучину, но она слышала рассказы матросов об этих кровожадных тварях с огненными копьями.
- А за океанскими далями тоже есть какие-то страны?
- Их бесчисленное множество, госпожа, - произнесла королева. - Не только на востоке, но и на западе.
Изумление Люджана было столь велико, что в нарушение всяких приличий у него вырвался вопрос:
- Почему же нашему народу об этом ничего не известно?
- В самом деле, почему? - подхватила Мара, простив ему невольную дерзость.
- На это наложен запрет.
Мысли Мары смешались. Она не могла понять, на что именно наложен запрет. Едва ли на знания о других народах, живущих за рубежами Цурануани, иначе королева не сообщила бы ей даже этих скупых подробностей. Неужели эти чужестранцы обладали знаниями, которые черноризцы сочли опасными? Такие крамольные мысли даже здесь опасно было высказывать вслух. Если бы только люди и чо-джайны могли говорить в открытую!
Однако при всех недомолвках Мара понимала, что не напрасно наведалась к королеве. Пусть даже маги и вправду всесильны, зато она узнала, что за рубежами Империи лежит бескрайний мир.
Когда до Мары дошло, сколько времени она провела в подземелье, ей захотелось как можно скорее подняться наверх. Если она решится покинуть Империю, потребуется подготовить убежище, а также запасти провизию и тщательно продумать каждый шаг. Враги, в первую очередь Джиро, не должны прознать о ее передвижениях. Мара уже начала продумывать детали; ей пришло в голову, что даже в родной стране многое до сих пор оставалось для нее загадкой, к примеру жрецы, что священнодействуют в храмах, чародеи, знакомые с ворожбой, а то и простые шарлатаны, которым не довелось обучаться в Городе Магов.
- О королева, видно, сама богиня судьбы привела меня в твою обитель. Ты открыла мне глаза.
Августейшая собеседница помахала лапкой:
- Мы рады это слышать. Остается только сожалеть, что ты проделала такой долгий путь по реке - ведь мы были совсем близко.
У Мары взметнулись брови.
- Ты имеешь в виду ваш общий разум? Значит, я могла точно так же поговорить с королевой улья, что стоит на земле моего нового поместья?
- Ну конечно же.
- А если жизнь забросит меня в дальние края, смогу ли я просить твоего совета через тех чо-джайнов, которые обитают вдали от здешних мест?
- На это наложен запрет.
Мара выпрямилась, томимая неизвестностью.
- Еще один вопрос напоследок, если позволишь. Почему ты заключаешь союз со мной и моими соплеменниками, раз мы стали вашими угнетателями?
Королева слегка откинула голову:
- Нас нельзя назвать угнетенными, госпожа Акома.
- Вас связывает какой-то договор? - со вздохом спросила Мара, не рассчитывая услышать ответ.
- Даже побежденный вправе диктовать свои условия, - туманно пояснила королева.
Мара поднялась с подушек, чтобы слуги начали собирать чайные принадлежности.
- Почему ты решила мне все это рассказать, о королева?
Черные фасеточные глаза сверлили Мару, оберегая секреты чо-джайнов. Потом королева словно в задумчивости заговорила:
- Когда я еще не примкнула к общему разуму, некая молодая королева видела добрую девушку, которая похвалила ее красоту. Из всех твоих соплеменников только ты всегда хотела жить с нами в согласии. Знаю, ты не упускаешь своей выгоды, но при этом у тебя есть особый дар... кажется, люди называют его даром дружбы. Если мой народ когда-нибудь сбросит тяжкое бремя... нам понадобятся такие друзья, как ты, - наделенные умом и смелостью.
Так вот оно что! Неведомый договор лежал на чо-джайнах тяжким бременем. Мара не решилась более испытывать терпение королевы.
- Ты тоже всегда была мне добрым другом, - с поклоном произнесла она. - В моих владениях твоим подданным будут оказываться такие же почести, какие принято оказывать членам моего клана.
Королева благосклонно приняла эти заверения и проводила взглядом удаляющуюся процессию Акомы.
Верный соратник Мары, военачальник и бывший разбойник, Люджан тайком улыбался, вышагивая рядом с паланкином. Он с готовностью отдал бы жизнь за свою госпожу не только потому, что этого требовал долг, но и потому, что был к ней привязан всей душой. Перед лицом смертельной опасности она проявляла несгибаемую силу духа. На ее месте многие цуранские правители давно бросились бы на меч, лишь бы не допустить бесчестья, подобного тому на которое обрекли Мару Всемогущие. Ее недруг, покойный Тасайо Минванаби, некогда самый могущественный человек в Империи, покончил с собой. Однако Мару удерживала отнюдь не трусость, а неистребимая сила воли.
А членам Ассамблеи, думал Люджан, поражаясь собственной дерзости, лучше бы поостеречься. Хотя одним богам известно, как это хрупкое создание будет тягаться с Черными Хламидами.
Лучи послеполуденного солнца, пробившиеся сквозь ширмы, наискось прочертили паркетный пол. Цветущие лозы акаси напоили воздух пряным ароматом. Мара сидела в комнате родового поместья, служившей ей кабинетом. Изготовленные мастерами чо-джайнами часы мелодично пробили время. Госпожу не отпускали тени прошлого: ей пригрезился первый муж, процарапавший паркет грубыми сандалиями после охоты на сарката; потом этот образ сменил ее брат Ланокота, следом возникла крошка Касума, затем мальчуган, рисующий одному ему понятные картинки, и наконец его отец, рыжеволосый варвар.
Стянутые лентой пергаменты, сложенные в корзину подле письменного стола, ожидали отправки. Посыльный должен был отнести их в гильдию скороходов.
Мара отодвинула тяжелый нож для резки пергамента и перебрала в уме поручения, составленные ею для Джайкена, Инкомо и Кейока, которые остались в приозерной усадьбе. Им предстояло поддерживать дела в порядке во время ее отсутствия, которое грозило затянуться на неопределенный срок. Второй командир легиона - Ирриланди временно поступил в распоряжение Шиндзаваи: ему надлежало быть рядом с Хокану, пока тот укреплял свою власть, преодолевая козни недругов и нарушения союзнических обязательств. Хокану медлил с ответом императору, который предложил ему заменить отца на важном государственном посту. В письме к Маре он признался, что затягивает время, чтобы выявить скрытых врагов.
"Догонди, первый советник моего отца, - писал Хокану, - настоящее сокровище. Его отличает дьявольский ум и особый сардонический юмор. Ему ничего не стоит устранить противника, превратив его в посмешище. На днях он сказал буквально следующее: "Убей врага - сделаешь из него героя; выставь врага на осмеяние - сделаешь из него шута"".
