ПЕРВЫМ РУССКИМ КРУГОСВЕТНЫМ ПЛАВАНЬЕМ ЯВЛЯЕТСЯ ПЛАВАНЬЕ И.Ф. КРУЗЕНШТЕРНА И Ю.Ф. ЛИСЯНСКОГО В 1803-1806 ГОДАХ

…Своему успеху экспедиция, занявшая выдающееся место в истории русского флота и науки, обязана в равной степени как Крузенштерну, так и Лисянскому. Она установила новый путь к русским владениям на Камчатке и Аляске, обследовала обширные малоизвестные районы Тихого океана, произвела наблюдения над морскими течениями, температурой, соленостью и плотностью воды, собрала обширный этнографический материал, сохранивший значение до настоящего времени, составила гидрографические характеристики и навигационные карты пройденных мест.

Большая Советская Энциклопедия, 2 изд.

Маленький, одиноко затерянный посреди Атлантики островок, носящий имя Святой Елены, известен всему образованному миру как последнее пристанище великого полководца, «узурпатора французского трона» Наполеона Бонапарта. Но вот чья могила на этом острове, действительно, забыта всеми и совсем, так это могила лейтенанта Петра Головачева с российского шлюпа «Надежда», невинной жертвы чужого тщеславия.

24 июля 1806 года шлюп «Нева» под командованием Юрия Лисянского возвратился в Кронштадт, первым завершив беспримерный кругосветный вояж, начавшийся здесь же без двух дней три года назад, 26 июля 1803 года. Флагман экспедиции «Надежда» под командованием Ивана Крузенштерна бросила якорь на Кронштадтском рейде через десять дней, 7 августа.

По формальным признакам, именно Лисянского следует считать первым русским кругосветным мореплавателем. Его «Нева» прошла более 45 тысяч миль, из которых более половины следовала самостоятельным курсом. Из 1095 дней плавания только 375 дней «Надежда» и «Нева» были вместе, а остальные 563 шли врозь.

Однако муза история Клио расставила точки над «i» по-своему, оставив на станицах как школьных учебников, так и толстых научных монографий следующие довольно обтекаемые, но непререкаемые формулировки:

Иван Федорович Крузенштерн – выдающийся русский мореплаватель, руководитель (начальник) первой русской кругосветной экспедиции, командир шлюпа «Надежда»; Юрий Федорович Лисянский – выдающийся русский мореплаватель, участник первого кругосветного плавания, командир шлюпа «Нева».

Ситуация, порожденная тем неоспоримым фактом, что пальма первенства должна все же принадлежать Лисянскому, («не менее великому мореплавателю, как-то отошедшего в тень своего командира», как писал о нём современный военно-морской историк А.Н. Норченко), а не Крузенштерну, породила историческую загадку: кто они были – друзья или враги, соратники или соперники?

А.Н. Норченко попытался разрешить её следующим образом: «Оба великих мореплавателя, Крузенштерн и Лисянский, при жизни всегда относились друг к другу подчеркнуто любезно и корректно. А то тайное, что лежало между ними, уже много-много лет назад они унесли с собой. Кое о чем мы можем только догадываться…». Видимо, автор все же о чем-то догадывался, поскольку дал нашему герою следующую характеристику: «Юрий Лисянский – был на два года «выше его (Крузенштерна, – авт.) по службе». Это обстоятельство по тем временам было весьма немаловажным, и самостоятельный, самолюбивый Лисянский об этом всегда помнил».

Капитан-лейтенант Лисянский прошел суровую морскую школу, как и Крузенштерн. На фрегате «Подражислав» участвовал во всех крупных морских сражениях русско-шведской войны – Гогландском, Эландском, Ревельском и Выборгском. Получил отличную корабельную выучку на британских кораблях, посетив Америку, Южную Африку, Индию. Лисянский был единственным нашим моряком, кто встречался с первым президентом САСШ Джорджем Вашингтоном. За время службы на кораблях английского флота им был накоплен огромный опыт не просто рядового офицера, но и талантливого аналитика, способного передать приобретенные знания на пользу Отечества. В 1803 году им была переведен и издан в Императорской типографии под названием «Движение флотов» труд Джона Кларка «Методический и исторический опыт морской тактики», новаторская мысль которого заключалась в идее «концентрации сил на главном направлении».

Как и Крузенштерн, Лисянский был «генетически» связан с идеей кругосветного плавания. Если первый служил на «Мстиславе», которым командовал руководитель готовившейся русской экспедиции Григорий Муловский, то второй – на «Подражиславе», где командиром был Карл Гревенс, которому предстояло идти в тот несостоявшийся поход, начальствуя на транспорте «Смелый».

Но факт неоспариваемый – Лисянский пришел первым! «…Я решился оставить прежнее свое намерение идти к острову Св. Елены, а направил свой путь прямо в Англию, будучи уверен, что столь важное предприятие доставит нам большую честь. Еще ни один, подобный нам мореплаватель не отважился на такой далекий путь, не заходя куда-либо для отдыха. К этому смелому подвигу меня побуждало также и само желание моих подчиненных, которые, будучи в совершенном здоровье, только о том и помышляли, чтобы отличиться чем-нибудь чрезвычайным», – писал позднее Лисянский в своей книге «Путешествие вокруг света на корабле «Нева»».

Однако и тогда, 200 лет назад, и сегодня Лисянского осуждают за то, что он якобы «прибыл в Кронштадт раньше И. Крузенштерна только потому, что намеренно не выполнил приказ о рандеву на острове Святой Елены, а вместо этого пошел на установление «рекорда» длительного безостановочного плавания. Позорный поступок Ю. Лисянского поставил в сложное положение И. Крузенштерна: на острове Святой Екатерины он узнал о начавшейся войне между Россией и Францией, и, конечно же, было бы безопаснее возвращаться через воды, контролируемые французами, вдвоем…» («Красная звезда», 07.02.98). Санкт-Петербургский историк В.Д. Доценко, пытаясь оправдать Лисянского, ссылается на распоряжение Крузенштерна: «На случай разлучения назначил я для соединения остров Св. Елены, с наставлением, однако ж, г-ну Лисянскому, чтобы, естли придет к оному прежде, не дожидал «Надежды» долее четырех дней, которое время достаточно для заполнения водою и другими потребностями, и продолжил бы свой путь в Россию». На мой взгляд, это не убеждает в правильности действий Юрия Лисянского, ибо является прямым нарушением приказа, ведь, как было установлено, не «дожидал» он своего командира четыре дня. А, кроме того, и это более важно, была реальная вероятность краха экспедиции, встреть «Нева» на своем пути более сильного «француза». Лисянский узнал о начавшейся войне между Россией и Францией, когда в районе Азорских островов с английского катера получил всю свежую информацию о последних событиях в Европе. И, тем не менее, «полез» в узкое горло английских проливов, а затем двинулся Северным морем. В отличие от Лисянского Крузенштерн сознательно потерял время, но обошел Англию западнее и севернее и пришел к Балтийским проливам более безопасным маршрутом. «Сей путь, – записал в дневнике Крузенштерн, – долженствовал быть продолжительнее, как то подтвердилось и на самом деле: но я признал его надежнейшим по обстоятельствам». А обстоятельства были таковы, что стать добычей французского капера «Надежда» имела возможность ещё 1 июля 1806 года при выходе из тропической зоны. В течение трех часов трехмачтовый, хорошо вооруженный французский фрегат держался близ шлюпа, но, видимо, не признав его за неприятеля, ушел в сторону.

Так что, вопрос для историков не в том, кто первый, а в том, почему Лисянский позволил себе подобный поступок? Только ли стремление к славе первого русского кругосветного плавателя двигало им? И здесь мы касаемся темы, которая замалчивается все двести лет, но без которой не понять всего драматизма этой экспедиции – взаимоотношений между двумя её руководителями: военным моряком Иваном (Адамом Иоганном) Крузенштерном и «штатским коммерсантом» статским советником Николаем Резановым.