Вот почему Тео Тахира был вдвойне выгодным поклонником. Фактически он был неким идеалом, о котором могла бы мечтать каждая женщина. Спутник с троном и короной, перед которым открыты все двери по наследству от отца.
Но помолвка К. с наследником С. была согласована задолго до отбора, много лет назад. И то, что Келани приняла сначала за несчастье, в конечном итоге обернулось вершиной ее желаний. Сет Станкевичус был для нее больше, чем просто друг. Со временем она поняла, что они созданы друг для друга. Сет обещал ей, помимо Имени, нежность и страсть. Он был причиной ее решения удалиться. Ради него она отвергла Тео, предложив ему безоговорочную дружбу.
Она замедлила шаг, выставив вперед руку. Наследник Т. немедленно остановился, и сдержал секундный порыв. Он, сначала подражая ей, также протянул руку, но сразу же обхватил это рукопожатие другой, чтобы поднести ее руку к губам и поцеловать. Это было наивысшим проявлением привязанности, которое только можно было позволить на глазах у всех, если не принимать этот жест как самое обычное оскорбление.
– Я так рад видеть тебя, Келани, – признался он, отрывая губы от ее руки.
– Не так сильно, как я тебя, – ответила она с улыбкой.
– Сомневаюсь в этом, – возразил он, отпуская ее и наклоняя голову. – Я скучал по тебе, – не задумываясь, признался он, но когда понял, что его слова могут быть неправильно истолкованы и жар начал заливать его щеки, он поспешил уточнить: – Твоим советам. Твоему пониманию. – Он перевел свой взгляд за ее спину на несколько мгновений и позволил ему блуждать от лересы к лересе, которые тоже участвовали в выборах невесты. Некоторые смотрели на него в ответ, он улыбался им, но не все отвечали взаимностью.
Келани тоже выискивала их в толпе. Их можно было узнать по особому знаку, который они должны были носить, – кулон колибри. Он висел у лерена на шее, фигурка со знаменем Тахиры. Она посчитала их. Осталось четыре из девяти. Но это она уже знала. Новости о новой жертве отказа распространялись как дым.
Претендентки Мюриэль Моркевир и Блуинс Бельтесорн воссоединились со своими родственниками после недель во Дворце Колибри, а сестры Джетенопикс, мать которых, по-видимому, не собиралась присутствовать на празднике, разделили угол с Анатчишами.
Лереса поспешила переключить свое внимание на Тео. Она не хотела, чтобы кто-то заметил, куда она смотрит, и связал это с двумя именами.
– Ты справишься, – приободрила она его, осознавая его неуверенность, боязнь не найти то, что он искал, не соответствовать той планке, что он поставил. – Помни, что они там из-за тебя. Ты – главный приз.
– Ты не поехала на острова ради меня, – сказал Тео с безнадежностью в голосе.
Келани прикусила язык. Любая лереса, достигшая минимального возраста для зачатия, должна была откликнуться на призыв Т., независимо от того, хотела она этого или нет, потому что, даже если бы она возражала, ни один секир не упустил бы возможность связать одну из своих дочерей с каким-либо другим будущим секиром. Связи укрепляли союзы, усиливали их на переговорах, один сильный голос «за» может заткнуть за пояс всех остальных, даже сделав решение единогласным. Все Имена уважали выбор Тахиры. И не было причин, по которым лереса не посчитала бы за честь принадлежать к этому Имени.
Тем не менее Келани ушла, потому что она так хотела. Она уже поделилась своими желаниями с Тео и призналась в том, что ее мучило, выдав все тайны.
Лерен отстраненно пожал плечами. Он опустил взгляд и, несмотря на все свое изящество, выглядел подавленным. Она положила руку ему на плечо, чтобы вселить в него уверенность.
– Тео, ты великолепен, – похвалила она его со всей искренностью. – Если они не видят тебя, это потому, что они тебя недостойны. Ты уже сделал достаточно, чтобы заслужить всеобщую любовь. Теперь они должны что-то сделать для тебя. Привлечь твое внимание.
– Дело в том, что они могут и не хотеть быть со мной, – предположил он. – Что, если я ошибусь? Что, если я обреку себя на жизнь с равнодушным ко мне человеком до конца своих дней?
Келани тоже испугалась, когда ей сказали, что она свяжет себя узами брака с Сетом Станкевичусом. С молодым человеком, которого она почти не знала и с которым почти не состояла в родстве. С тем, кто сможет делать с ней все что захочет и кто заберет ее от семьи, от отца, от Кирстин, от Кигана…
Однако у нее не возникало опасений на его счет. Тео оказался совсем не чудовищем, каким наверняка воображала его каждая из претенденток. Что еще им нужно?
Может быть, как и ей, – любви.
Он искал кого-то, кто стал бы для него целым миром, кто бы обнимал его просто так и говорил искренне о своих чувствах, кто был бы его доверенным лицом и кто помогал бы ему развеять сомнения, что лишали лерена сна. Тео установил очень высокую планку, а когда кто-то стремится к чему-то возвышенному, все остальное кажется ничтожным.
Келани не верила настолько самозабвенно в чувство, которое другие называли любовью, не из-за того, что это слово ей не нравилось. Если речь шла о привязанности, то да, она испытывала ее. Она просто хотела еще и свободы и нашла и то и другое там, где меньше всего ожидала. Ее отношения с Сетом превратились в нечто большее, чем просто взаимовыгодный союз. Он не был и никогда не будет просто ее другом.
Келани знала, что Тео по-доброму завидует ей. Он не верил в то, что хоть одна девушка среди избранных сможет полюбить того, с кем ее обязали быть против воли. Но как бы они сами смогли встретиться, если личное общение всегда отмеривалось чуть ли не линейкой и осуждалось? Когда первое появление в обществе наследника Т. оказалось интересной всем новинкой?
– Не бойся ошибиться, – сказала лереса, словно в последней попытке переубедить его. – Скоро ты станешь секиром, и все тебе будет подвластно. Если что-то не сложится, то это будет не первым случаем, когда расторгается неблагополучная помолвка.
Однако Тео не хотел ничего подобного. Не желал разочаровывать отца. Лерен понимал, что отец может лишить его короны, если он где-то оступится. Хотя трон его мало волновал. Чем больше времени потребуется короне, чтобы закрепиться на его голове, тем меньше решений ему придется принимать и меньше ответственности нести за их последствия. Ему хотелось, чтобы род Тахира следовал общим для всех Имен законам, чтобы новый секир объявлялся только в связи с кончиной предыдущего или его неспособностью дальше править. Но, к его несчастью, лерен Тахира мог быть коронован после восемнадцати лет, если секир Т. видел его выдающиеся способности и судил по делам, которые тот уже совершил. Выбор невесты был своеобразной пробой пера, которую он должен был совершить, чтобы унаследовать имя. Неудача в этом деле не волновала бы его, если бы она не разочаровала бы Тиберия Тахира. Глаза Тиберия сияли каждый раз, когда он смотрел на сына.
Тео внимательно посмотрел куда-то вдаль. Лереса тоже перевела взгляд. На секира Т.
Тиберий Тахира был самым молодым из всех секиров, многие считали его также и самым привлекательным. Его каштановые волосы еще не сдались седине, и морщинки в уголках глаз были едва различимы, когда он улыбался. Рука его жены, Хайлы Херальдум, лежала на его предплечье. Они выглядели довольными. По крайней мере, она казалась таковой.
С улыбкой неведения на губах.
Секир почувствовал взгляд сына и повернулся к нему. Он снова улыбнулся, на этот раз своему наследнику, а затем заметил девушку, сопровождавшую его. Келани вздрогнула.
– Я бы согласился и на щепотку того, что они испытывают друг к другу, – сказал Тео, восхваляя их чувства, когда отец продолжил свой разговор с приближенными.
Келани не могла не задаваться вопросом, как человек вроде Тиберия сумел воспитать такого честного и преданного сына. Действительно ли Тео принимал за чистую монету ту ложную радость семейной идиллии, которую его родители излучали в присутствии других? Правда ли он хотел равняться на отношения, которые погрязли во лжи?
К Тиберию Тахира Келани Кевалайн испытывала стойкое отвращение. Ее не волновали женщины, c которыми секир виделся вне брачного ложа. Однако это был тот секрет, о котором знали все, но никто не говорил о нем вслух. Секиры спят в отдельных спальнях без жен, чтобы приводить туда кого-либо когда им заблагорассудится. Безымянные, незаконнорожденные дети были в каждой части Китового мыса.
