Лео и ещё пара сотрудников продолжали обсуждать программирование, уйдя в дебри научных терминов. Встав, чтобы размяться, я медленно прошлась по залу, обводя взглядом усердно работающие группы участников. Ко мне медленно подошёл Никита и ещё одна сотрудница – Нина, молодая девушка, как и я, с хитрым взглядом, с которой я иногда пересекалась в цехах и вежливо улыбалась.

– А в честь чего это ты сегодня так нарядилась? – вкрадчиво спросила она.

Я растерялась. Как-то раз подруга из моего отдела передала их с Ниной разговор, в ходе которого я узнала, что ей тоже нравится Лео, и, если бы не её жених, она бы не стала себя сдерживать. Теперь я ясно видела это по её поведению – когда мы оказывались с ней и Лео втроем, она начинала флиртовать с ним, а её движения становились подчеркнуто томными. Но, к моему внутреннему ликованию, он всегда показывал, что отдает предпочтение мне, и она ненадолго отступала в тень, слегка поджав губы от досады. Что это – желание задеть несмотря ни на что?

– Ну… Сегодня выступление, – я пожала плечами, так и не придумав ничего более вразумительного.

– Здесь? – ухмыльнулась Нина, скрестив руки и глядя на меня сверху вниз.

«Куда же ты лезешь? Мало того, что Лео всё-таки женат, так ты и сама помолвлена», – я нахмурила брови и сжала челюсти. «Ты работаешь с ним дольше, чем я, и, если бы ты была ему интересна, он бы это показал. Надо завидовать молча».

– Здесь, – только и промолвила я, удовлетворённо кивнув и не став оправдываться.

Она повернулась к коллеге и подчеркнуто язвительно спросила:

– Никита, а почему тогда ты сегодня не нарядный?

– А ему не надо, он и так всегда красивый, – опередила я её маневр и растянула губы в игривой улыбке.

– Ох! Спасибо! Приятно получить комплимент от такой девушки! – удивлённо выпалил Никита, искренне улыбаясь мне.

Я в шутку поклонилась и вернулась на своё место – рядом с Лео. Снова началась лекция. Краем глаза я заметила, как он слегка придвинулся ближе ко мне. Внезапно я почувствовала, как он взял меня за предплечье и слегка потянул к себе. Он наклонился к моему уху и прошептал сальную шутку, я не смогла сдержаться, и мы оба тихо захихикали. Я подняла взгляд и увидела, как на меня в упор смотрит начальница, но я не смогла распознать, что именно означает её взгляд. Я опустила глаза и отметила, как Лео с самого начала мероприятия и до сих пор беспокойно вертит на пальце кольцо – оно будто мешало ему, как досадное неудобство, с которым нужно мириться, и он хотел от него избавиться. «Ему не нравится то, что он женат. По крайней мере, сейчас», – отметила я про себя.

– Ты куда на обед пойдешь? – прошептал он мне на ухо.

– Да пока не знаю, а что?

– Пойдем в одно место? Я покажу. Там подают хорошую шаверму, – добавил он шёпотом, и я с готовностью кивнула, желая продлить минуты рядом с ним.

Подошло время обеда. На глазах у сотрудников мы встали и вместе покинули зал, прихватив коллегу из его департамента. Мы пересекали наводненную машинами и людьми улицу, как вдруг у меня зазвонил телефон.

– Ты где? – прозвучал голос начальницы – без эмоций, что не предвещало ничего хорошего, но я была настолько взбудоражена, что не обратила на это внимания.

– Мы пошли есть шаверму, вернёмся вовремя, – подчеркнуто спокойно ответила я и положила трубку.

– Что, слежка? – рассмеялся Лео.

– Ага, – кивнула я.

Погода разгулялась, ярко сверкало зимнее солнце. В воздухе было разлито радостное возбуждение. Я положила телефон и уверенным шагом пошла вперед, как вдруг почувствовала, что меня кто-то приобнял за плечи, остановил и повернул в другую сторону.

– Куда ты идешь? Нам туда, – выпалил Лео, будто слегка смутившись.

Я радостно кивнула, и мы продолжили путь. Это внезапное прикосновение стало ещё одним ярким паззлом в моей картине, которую я терпеливо собирала с самого лета. Дойдя до места, мы опустились за столик. Лео и его коллега с аппетитом ели шаверму, я же от волнения перед выступлением не могла съесть ни кусочка, поэтому ограничилась чаем.

– Новое агрегатное состояние шавермы, – пошутила я и пожала плечами, кивая на стеклянный чайник с зелёной жидкостью.

Плавно наш разговор перетек в русло психологии и философии, в котором я была, как рыба в воде.

– …Вот Шопенгауэр и Ницше, пожалуй, хороши, одни из любимых философов. Мне близки их взгляды, – заключила я, наливая себе чай.

– Да, Шопенгауэр классный! – с готовностью кивнула коллега Лео.

– А как тебе Бодрийяр? – с интересом и лёгким вызовом повернулся ко мне Лео, явно не ожидая, что я знаю этого философа.

– Бодрийяр? – удивленно спросила я, услышав знакомую фамилию. Перед внутренним взором возникли теплые воспоминания о последних университетских месяцах. – Я на основе его работ писала диплом. Очень интересный автор. Но не могу с ним согласиться в полной мере.

– И почему же?

В его глазах зажегся огонек интереса и азарта, и мой взгляд засиял в ответ – я почувствовала себя на знакомой волне. Как же давно я не могла поговорить ни с кем о философии, которой увлекалась со школы и по сей день! Поговорить с кем-то очень сообразительным и эрудированным. Мы невольно подались навстречу друг другу, найдя новую, неожиданную точку соприкосновения. Разговор о философии стал походить на будоражащую кровь беседу влюбленных, охваченных страстью.

– Бодрийяр говорит о потреблении знаков престижа в современном обществе. Мол, это пустая внешняя обертка, и за этими знаками нет никакого смысла. Люди скупают вещи снова и снова, не потому что они нуждаются в них, а потому что те являются знаками чего-то ценного.

– А что, разве не так?

– С моей точки зрения, не совсем так, – я обвела взглядом своих немногочисленных собеседников и с одной любимой волны, философии, перескочила на другую, психологию. – Я считаю, что ничего не существует просто так, даже пустой знак, которого быть не должно. Если люди покупают эти знаки престижа, значит, это закрывает их реальные психологические потребности, – я отметила, как он полностью поглощен ходом моих рассуждений. – Например, потребность в принятии и признании. Есть риск, что тебя могут не принять без принадлежности к определенному уровню жизни, или если ты не следуешь за всеми, отличаешься. Без нового телефона или брендовых вещей. Это древнейший страх быть изгоем. Это вовсе не о том, что люди потребляют пустые знаки престижа просто потому, что им кто-то сказал… Возможно, я ошибаюсь. И ещё раз – если человек что-то делает, значит, это не просто так, значит, он нуждается в этом.

Говоря последние слова, я будто глядела в воду – если наша связь зайдёт дальше, мне не хотелось быть бессмысленной пустышкой в его жизни. Хотелось что-то значить. Быть нужной. И не слышать за спиной ранящие оправдания – «Между нами ничего нет» или «Это просто секс, это ничего не значит».

Лео несколько секунд внимательно на меня посмотрел, обдумывая сказанное, а затем кратко кивнул:

– Я согласен с тобой.

Я просияла улыбкой. Было очень приятно поговорить на хорошо знакомую и интересную тему с понимающим собеседником – эта дискуссия была как глоток живой воды. Обычно я лениво парировала удары в интеллектуальном поединке с кем бы то ни было, но сейчас было иначе. Мне хотелось показать себя перед Лео женщиной с живым умом и самостоятельностью суждений – всё то, что я ценила в нём самом. За этот короткий разговор я почувствовала, что мы разглядели друг в друге ровню и общие интересы.

– Что-то я очень волнуюсь перед выступлением, – я глянула на часы, когда мы вышли на улицу и отправились обратно. Пульс на часах зашкаливал за 110.

– Ну так ты не волнуйся!

– Спасибо, Лео, как же я сама не догадалась, – засмеялась я и повернулась к нему, разглядывая его гладко выбритое лицо в ярком свете зимнего солнца. – А ты волнуешься?

– Я? Не, никогда не волнуюсь. Это ты у нас сегодня звезда, тему знаешь лучше меня, а я так, шаверму пришёл поесть.

– Ну неправда, твоя часть очень важна, – в шутку отбилась я.