И вот реальность поддалась – и картина в голове стала реальностью, пусть и не так быстро, как обычно это происходило у меня с более мелкими желаниями. Облегчает ли такой дар жизнь? Да, но это не просто инструмент, а способ жить, за который вселенная налагает особую ответственность – ведь от моих мыслей во многом зависела реальность и жизнь других людей.
Я понимала тяжесть своей роли, и меня не тянуло совершать что-то во вред другим. Но было одно «но». Я не могла перестать думать о Льве. Пытаясь отвлечься, занимаясь домашними или рабочими делами, я то и дело мысленно соскальзывала в яркие и тёплые картины: вот мы кружимся в танце под песню на радио, вот мы вместе выступаем перед аудиторией, а вот пьём кофе в тишине и спокойствии, или смотрим на пруд из окна уютного дома… «Что за вздор, прекрати!», – каждый раз одёргивала я себя, но мысли упорно вырывались из-под контроля хватки контроля, и я перестала пытаться их удержать. Почему-то Лев казался мне странно знакомым и близким, и отчаянно хотелось видеть его рядом, но я не понимала, как такое может быть. Подсознание знало чего-то, чего не знала я.
Через пару дней мы с коллегами, как обычно, заливисто смеясь и обсуждая последние новости компании и космической отрасли, отправились в столовую на обед.
– Я буду рис с курицей, спасибо, – кивнула я на раздаче, ставя тарелку на поднос.
Наша очередь на раздаче в наполненном шумом и гомоном людей помещении уже подходила к концу. Я потянулась за столовыми приборами. И вдруг почувствовала на себе тяжелый настойчивый взгляд.
Я обернулась и увидела уставившиеся на меня снизу вверх карие глаза, наполненные… злобой, страхом, неприятием? Женщина словно пыталась отравить меня взглядом, вложить в него всю разрушительную силу, которая может быть у человека внутри, но будто заранее знала, что это ей не по силам. За этим взглядом прятался маленький раненый ребенок, пытающийся через устрашение убедить, что ему самому не страшно. Он разбился о мое внезапно появившееся холодное безразличие.
Внимательно разглядев её лицо, я отвернулась, взяла поднос и молча ушла в другой конец столовой.
Я знала, кто это был. Кристина. Жена Льва. Я не задалась тогда вопросом о том, чем может быть вызван её полный злобы взгляд, но уловила в нём что-то смутно знакомое. Но с чего бы ей так смотреть? Неужели она что-то предчувствует, или просто видит во мне потенциальную соперницу? Глупо – в компании полно красивых молодых девушек. Не может же она видеть мои мысли о её муже насквозь? Видимо, не зря говорят о силе женской интуиции.
«Вероятно, она тоже что-то знает и чувствует. Её взгляд – будто взгляд зверька, который пытается отогнать от себя угрозу, завидев её издалека. Так рано? Она что-то знает?», – беспокойно отметила я про себя, чувствуя, что загадочная ситуация только набирает обороты. В воздухе повисло отчётливое ощущение, что вот-вот должно что-то произойти, будто затишье перед грозой.
А спустя неделю Ева Швайн объявила нам обновленный состав спикеров нашего проекта. Среди ещё незнакомых мне имен я заметила то самое – Лев Александрович. Это было неудивительно, учитывая, что его привлекают почти ко всем проектам. Но по спине пробежала волна мурашек от осознания, что встреча лицом к лицу – неминуема.
Я практически слышала, как со скрипом реальность меняет направление и поддаётся моим мыслям о нём, которые каждый день невольно крутились в голове. От предчувствия скорых перемен начинали слегка подкашиваться ноги.
Хотелось так много всего сделать, столкнувшись с ним с глазу на глаз: поговорить, как бы невзначай обо всём на свете – но в то же время, хотелось спрятаться, отвернуться и не иметь с ним ничего общего. На всякий случай. Чтобы больше не обжечься. Когда тебя ранят – не спасает ни психология, ни магия.
– Ох, я немного волнуюсь. Даже не знаю, как я буду смотреть Льву в глаза, когда мы будем работать в одном проекте, – поделилась я с коллегой, с которой мы уже стали подругами, когда мы выходили с проходной и шли вдоль плотного ряда машин на стоянке, наслаждаясь свежим ноябрьским воздухом и багряным закатным небом.
– Как? До сих пор? – удивленно улыбнулась она.
До сих пор. Оказалось, что полтора месяца – это вовсе не срок, это краткий миг. И смотреть я в глаза буду ему смело, с вызовом, с наслаждением, нежностью, страстью – но только не сейчас. А когда? Я знала, что эти моменты придут, но не могла сказать, как скоро.
– Я не могу тебе объяснить, почему, но интуиция подсказывает мне, что наша с ним история только начинается. Знаешь, я иногда вижу будущее, – призналась я ей с мягкой, как бы извиняющейся улыбкой. – Вопрос только в том, как скоро это произойдёт. Ещё до переезда в Петербург у меня перед глазами стояла одна и та же смутная картина – я встречаю своего мужчину на работе, когда мы вместе трудимся над каким-то проектом. Он склонился над листом бумаги и сосредоточенно что-то пишет. На нём белый халат, у него тёмные волосы и очки. Только всё это так расплывчато…
Я осеклась на полуслове, испуганно замолчала, переживая, что сболтнула лишнего. Это была моя реальность и картина мира, но довольно специфичная, и люди, с которыми я работаю, могли неправильно меня понять.
Может, тот самый мужчина из видения – Лев? В душе оставалась ещё свежей болезненная царапина от того, как мы с ним долго играли в эту игру со взглядами и улыбками, мимолетными шутками, а затем он просто проигнорировал меня и мою попытку сделать реальный шаг к сближению, так и не ответив на письмо.
«Так что я буду игнорировать его тоже, никаких больше странных переглядываний!», – строго сказала я сама себе, понимая, что поменяю решение, едва мы столкнемся лицом к лицу.
Когда этот день настал, я старалась выглядеть невозмутимой. Обычно это задача не вызывала труда, но рядом со Львом что-то во мне оттаивало, и я не узнавала сама себя. В то утро, когда должно было состояться первое совещание участников проекта, я посидела пару минут в тишине, собираясь с мыслями. Затем слегка дрожащими руками взяла тетрадь и медленно направилась к нашей просторной переговорной с длинным стеклянным столом, из которой открывался открыточный вид на длинные ряды ржавых питерских крыш, уходящих за горизонт.
Предвкушая встречу, от которой едва заметно скручивало солнечное сплетение, я надела элегантное черное платье, украсила пальцы аккуратными кольцами с жемчугом. Коллега соорудила две тугих косы, слегка давящих на голову – но эти неудобства казались ерундой.
Я прошла в переговорную, робко опустилась напротив Льва за длинный стеклянный стол и невольно скользнула по нему взглядом. «Как он сегодня красив в своём деловом костюме, как искренне и ярко улыбается в это тёмное ноябрьское утро! Но больше нельзя показывать своей симпатии», – подумала я, еле отрывая от него взгляд.
А ведь где-то рядом, по этим коридорам, ходит его жена, уже предчувствуя опасность, узнав во мне фигуру давно забытого врага и испепеляя взглядом. Как же такое может быть?
Я слегка тряхнула головой, отгоняя воспоминания о взгляде её глаз, таких же карих, как у меня. И как бы невзначай отвернулась, демонстрируя Льву изящный профиль, который один художник несколько лет назад сравнил с античной статуей. Сделала вид, что поглощена обсуждением проекта и мне нет ни до кого дела. И все же чувствовала, как он украдкой смотрит на меня заинтересованным взглядом, наивно и открыто.
Я специально с ним не поздоровалась и старательно делала вид, что не замечаю его присутствия. Хотя сердце часто колотилось, упрямо стучалось в рёбра, заставляя дышать глубоко и часто. В душе снова зашевелились те самые странные жар и голод, прежде на полтора месяца замолчавшие. Он непринужденно болтал с моими коллегами, громко смеялся и то и дело вставлял комментарии и шутки на грани дозволенного этикетом. В свои тридцать два года он вёл себя иногда слишком по-детски – интересно, как ему удается сохранить такую легкость и молодость духа?
– Итак, уважаемые спикеры, мы выделили направления наших модулей в программе обучения, – Ева Швайн выслушала наше обсуждение и уверенно перехватила инициативу. – А теперь давайте распределимся. Кто что хочет вести?
