— Я застряла, — крикнула я ему. — Я упала в-вниз с берега в во-воду. Я выбралась из воды, но когда вылезала, ветка, которую я использовала в качестве опоры, развалилась и упала мне на ногу. Она слишком тяжелая, чтобы сдвинуть ее, и вода поднимается.

Быстро поднимается.

Ливень, который шел последние тридцать минут, был слишком сильным, для маленькой реки, в результате чего она вышла из берегов.

— Ты сильно ушиблась? — спросил Райдер; паника сквозила в его словах, когда он приблизился ко мне.

— Я в порядке, я д-думаю, — сказала я сквозь стучащие зубы. — Только бо-болит нога.

Я слышала, как он несколько раз выругался, и закричала, когда что-то пискнуло и пробежало по моим ногам.

— Что такое? — крикнул Райдер.

— Крыса, — выкрикнула я. — О, Боже, я думаю, крыса только что пробежала по моим ногам!

Я ужасно боюсь крыс.

— Я иду, детка, я иду.

Десять секунд спустя я услышала, как зашуршали кусты рядом со мной, прежде чем мой муж протиснулся сквозь них.

— Бран, — выдохнул он, с облегчением, упав на колени рядом со мной.

Он ощупал мое тело, пока его руки не наткнулись на бревно, придавившее меня. Он поднялся на ноги, наклонился, ухватился за бревно и, кряхтя, приподнял его, чтобы я смогла высвободить ногу. Она пульсировала от боли, но я могла согнуть колено, и это избавило меня от затянувшегося страха, что нога могла быть сломана.

— Райдер, — сказала я, привлекая его внимание. — Я не чувствовала, чтобы ребенок шевелился с тех пор, как покинула д-дом. Не знаю, как долго я была п-под водой.

Я не могла ясно видеть его лицо, но услышала его резкий вдох.

— Больница, — выдохнул он. — Мы вернемся в хижину, высушим и согреем тебя, а потом поедем в больницу. Мы доберемся туда через несколько часов, хорошо?

— Хорошо, — ответила я, все еще плача.

Хватка Райдера на мне усилилась.

— С ним все в порядке.

Рыдания сотрясали меня.

— Что, если он не в порядке? — спросила я, впервые используя гендерный термин с тех пор, как узнала, что беременна. — Что, если я у-убила его? О, Боже, он не может быть мертв, Райдер. Не может.

— Он. В. Порядке, — твердо сказал мой муж, наклонившись и подняв меня на руки как на свадьбе.

Нам не потребовалось много времени, чтобы вернуться в хижину, и жар, который поразил меня при входе в хижину, был подобен раю.

— Нам н-нужно е-ехать, — потребовала я, когда мы вошли в ванную.

Райдер снял с меня мокрую одежду и поставил в душ. Без предупреждения он включил воду. Я ахнула от шока и прижалась к нему всем телом. Вода казалась кипяще-горячей, и моя кожа протестовала.

— Слишком горячо! — взвизгнула я.

Райдер удержал меня на месте.

— Она теплая, — заверил он меня. — Просто дай своему телу привыкнуть. Нам нужно поднять твою температуру, прежде чем я высушу тебя, детка. Последнее, что тебе нужно, — это лихорадка.

Я положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Мои конечности все еще дрожали сами по себе, но вода действительно стала казаться приятно теплой, а не шокирующе горячей, и мое тело почти мгновенно расслабилось.

— Нет, — внезапно рявкнул Райдер и встряхнул меня. — Не спи. Двигай руками и ногами, чтобы генерировать тепло.

— Прости, — захныкала я и попыталась сделать так, как он просил.

Муж крепко обнял меня.

— Прекрати. Все в порядке. С тобой все в порядке, с ребенком все в порядке. Все хорошо.

Это было не так, и он знал это.

— П-прости меня, — взмолилась я. — Пожалуйста, прости...

— Прекрати, — потребовал он. — Здесь нечего прощать. С тобой произошел несчастный случай, и ты упала. Ты не хотела, чтобы это случилось, Бранна. Давай, детка. Я знаю.

Я продолжала рыдать.

— Я не смогу жить с-с собой, если причинила ему боль…

— Детка, — подчеркнул Райдер. — Не делай этого. Ты заболеешь, если будешь продолжать так переживать, и это не пойдет на пользу ребенку, верно?

Я сделала несколько глубоких вдохов.

— Да, — шмыгнула я носом. — Это будет не х-хорошо для ребенка.

— Вот именно, — заявил он. — У нас есть план. Мы согреем тебя, а затем переоденем в чистую и сухую одежду. Я соберу наши вещи, и мы отправимся домой в ближайшие двадцать минут, хорошо?

Я кивнула.

— Хорошо.

Райдер сдержал свое слово. После того как я вытерлась и надела несколько слоев одежды, Райдер упаковал наши вещи в рекордно короткие сроки. Ненужные вещи были оставлены в домике, и, не попрощавшись должным образом с нашим прекрасным отдыхом, мы уехали, сели в наш джип и отправились домой.

От поездки с горы по проселочным дорогам у меня сводило живот. Шел сильный дождь, гром и молнии не прекращались, а ветер был таким сильным, что наполнял машину свистящими звуками.

Мои крики смолкли, слезы высохли, но тревоги все еще остались.

— Мне не следовало покидать хижину, — сказала я.

— Не надо, Бранна, — твердо сказал Райдер. — Игра во «что, если...» только расстроит тебя больше, чем ты уже расстроена.

Он прав. Я знаю, что он прав, но моему разуму, очевидно, нравятся пытки.

— Поговорим о чем-нибудь другом, — взмолилась я. — О чем угодно.

Именно это он и сделал.

Первые два часа нашего путешествия мы говорили обо всем на свете. Я даже заснула на некоторое время, а когда проснулась, мы снова были в Дублине, примерно в двадцати или около того минутах езды от больницы. Погода была такой же плохой, как и в горах, но удача была на нашей стороне, когда дело дошло до пробок. Люди поумнее нас остались в своих домах и подальше от дорог.

— О нашей ссоре, — обратилась я Райдеру. — Прости.

— Нет, ты прости, — сказал он. — Я никогда не должен был быть таким придурком из-за того, почему хочу пятерых детей, и я никогда не должен был навязывать тебе эту идею. Это было нечестно.

Я продолжала молчать.

— Причина, по которой я хочу пятерых, заключается только в том, что нас с братьями пятеро, и я хочу, чтобы у моих детей было то, что есть у нас. Я хочу, чтобы у них была безопасность, защищенность, любовь и верность. До тебя мои братья были единственными людьми, которые давали мне это. — Плечи Райдера опустились, пока он говорил. — Мои братья спасли меня, когда я рос. Без них, честно говоря, не знаю, каким человеком я стал бы. Просто... если с нами когда-нибудь что-нибудь случится, я хочу, чтобы у наших детей были братья или сестры, которые будут помогать им и любить их несмотря ни на что. Помимо тебя и нашего ребенка, Бранна, мои братья — моя самая большая любовь. Они значат для меня все. Я бы умер за них без колебаний. Думаю… Наверное, я просто хочу, чтобы у ребенка тоже была такая связь, и я просто предположил, что такая связь связана с цифрой. Прости, что навязал тебе свое желание. Я не понимал, почему ты не хочешь больше детей, но теперь понимаю. Ты не инкубатор для наших детей. Это твое решение о том, сколько...

— Наше, — поправила я.

Бровь Райдера приподнялась, когда он посмотрел на дорогу, на меня и обратно на дорогу.

— Что?

— Наше, — повторила я. — Я была неправа. Это наше решение. Это мое тело, но, если быть честной, это и твое тело тоже. Ты любишь и лелеешь его — ты любишь и лелеешь меня. Твои доводы о том, почему ты так непреклонен в желании иметь пятерых детей, не безумие. Это трогательно, милый. Ты такой хороший человек, и я не могу поверить, что ты мой. У меня будет столько детей, сколько ты и Бог дадите мне. Я хочу, чтобы у наших детей было то, что было у нас с тобой в детстве. Любовь, счастье и все остальное, что ты перечислил. Будь-то с одним братом или сестрой или с десятью. Я хочу всего этого... с тобой.

Райдер схватил меня за руку, а затем отпустил, чтобы переключить передачу.

— Я чертовски сильно хочу поцеловать тебя прямо сейчас.

Я улыбнулась.

— Позже тебе придется подарить мне длинный поцелуй.

— Ты можешь на это рассчитывать, дорогая.

Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Я люблю тебя, Рай, — сказала я, мои глаза затуманились. — Ты для меня целый мир.