Гипербдительный Снейп обладает уникальной способностью нутром чуять любые попытки гриффиндорцев напасть на слизеринцев – на Драко в особенности – и назначать за это наказания. Но на этот раз Рон несколько минут буквально на глазах у Снейпа чуть ли не бросался на Драко и выкрикивал угрозы, двое одноклассников насилу удерживали его на месте. Снейп мог не заметить какое-то мимолетное движение или фразу, но не борьбу, которая продолжалась еще несколько минут после окончания занятия. С помощью пассивного залога – «его попытки наброситься на Драко остались незамеченными» [курсив мой] – Роулинг деликатно намекает, что Снейп видел возмущение Рона, но намеренно оставил его без внимания. Мы еще не знаем, есть ли у Снейпа какая-то личная история, связанная с тем, что ученики Слизерина желают смерти девочкам из семей маглов. Мы знаем только, что на этот раз Драко сказал нечто такое, что Снейп в этот раз не занял его сторону и не воспользовался случаем снять очки с Гриффиндора, – на протяжении всей саги это единственный подобный прецедент.
ТАЙНА ИСТИННЫХ МОТИВОВ СНЕЙПА
В случаях, когда речь идет о жизни и смерти, стремление Снейпа защитить учеников распространяется даже на тех, кто ему неприятен, это роднит его с другими достойными преподавателями в Хогвартсе. Когда с его подачи Локонса с большим удовольствием выдворяют из учительской, Роулинг впервые показывает нам Снейпа исключительно с положительной стороны, и персонажи радостно встают на его сторону вместе с читателями, которые болеют за Хогвартс и не любят Локонса. Снейп, может, тот еще гад, но зато он свой, и мы с наслаждением наблюдаем за тем, как он воздает Локонсу по заслугам.
Снейп вышел вперед.
– Вот кто нам нужен, – сказал он. – Вот кто нас спасет. Локонс, монстр утащил девочку в свое логово. В ту самую Тайную комнату. Ваш час наконец настал.
Локонс побелел.
– Я отлично помню, как вы сокрушались, что не смогли поохотиться на чудовище до того, как Хагрида арестовали, – продолжал Снейп. – Разве вы не говорили, что это дело с самого начала было запущено и что следовало сразу дать вам карт-бланш? (ГП/ТК)
Макгонагалл заканчивает то, что начал Снейп, в очередной раз продемонстрировав, как прекрасно эти двое работают вместе.
– В таком случае мы предоставляем это вам, Златопуст, – сказала профессор Макгонагалл. – Сейчас момент самый подходящий. Мы проследим, чтобы никто вам не мешал. И у вас будет шанс разобраться с чудовищем один на один. Столь желанный вами карт-бланш.
Локонс в отчаянии обвел комнату взглядом, но никто не пришел ему на помощь. Сейчас от его красоты не осталось и следа. Губы у него дрожали, и без своей обычной белозубой улыбки он выглядел жалким и слабым.
– О-очень хорошо, – промямлил он. – Я… Я буду в своем кабинете, п-подготовлюсь… (ГП/ТК)
Примечательно, что от красоты этого человека, который являет собой полную противоположность Снейпа, «не осталось и следа», когда его наконец вывели на чистую воду. Роулинг заодно подсказывает своим юным читателям, что, узнав правду о неприятных персонажах, какими бы крючконосыми и сальноволосыми они ни были, на них можно посмотреть под другим углом.
Отталкивающий характер Снейпа оттеняется с помощью еще одного персонажа: Аргуса Филча, чья злоба так же неизменна, однако вызывает у читателя скорее смех, чем горькие чувства. К несчастью для школьного завхоза, даже Снейп находит, что смеяться над ним – вполне естественно. Когда Филч буквально раздавлен горем из-за того, что миссис Норрис прокляли, Снейп стоит рядом с «очень характерным выражением на лице», как будто он «изо всех сил старается не улыбнуться». (ГП/ТК) Такое отношение к Филчу можно назвать несправедливым, тем более что он обрабатывал раны Снейпа после встречи с Пушком, докладывал ему о проказах учеников и часто поддерживал его идеи, в том числе предложение наказать Гарри за то, что тот скрывает некие сведения о нападениях.
– Он невиновен, пока не доказано обратное, Северус, – жестко сказал [Дамблдор].
Снейп, судя по его лицу, был в ярости. Филч тоже.
– Мою кошку прокляли! – заверещал он, выпучив глаза. – Я хочу, чтобы хоть кого-нибудь наказали! (ГП/ТК)
Когда Рон узнает, что Филч на самом деле сквиб – человек без магических способностей, но родившийся в семье волшебников, – он говорит: «Это многое бы объяснило. Например, почему он так ненавидит учеников». (ГП/ТК) Свой страх за миссис Норрис Филч компенсирует тем, что «бросается на ничего не подозревающих учеников и пытается назначить им наказание за «громкое дыхание» или «слишком счастливый вид». (ГП/ТК) Как будто Филч – это такая гротескная версия Снейпа, Снейп, лишенный какого бы то ни было авторитета. Иными словами, на примере Филча мы видим, каким был бы Снейп без магических способностей.
На протяжении «Тайной комнаты» Снейп часто оказывается за кадром. Он готовит снадобье из мандрагор, которое возвращает Гермиону из ее буквально архетипического оцепенения, но читатель этого не видит. В этом учебном году влияние Снейпа на историю Гарри остается скрытым, хоть и значительным.
Гарри узнает, что некоторые заклятия требуют от волшебника определенных эмоций или мыслей. Благодаря Снейпу он узнал – и никогда не забудет, – что эмоции во время схватки с врагом создают совершенно иные магические условия, чем те, которые испытываешь во время поединка с другом. В порыве храбрости и готовности сражаться за близких, Гарри призывает к себе Фоукса и меч Гриффиндора. А чтобы открыть Тайную комнату, не обязательно быть наследником Слизерина. Достаточно знать, что бы наследник чувствовал в данный момент: так было с Джинни во время одержимости и через несколько лет случится с Роном, когда им овладеет медальон-крестраж. Это одна из важных тем в творчестве Роулинг: эмпатия служит основой для мощной магии.
Когда Гарри узнает, что он змееуст, ему приходится самому разбираться с тем, как работает этот редкий дар. Учить его некому. «Гарри попытался сказать что-нибудь на змеином языке. Ничего не вышло. Видимо, для этого нужно, чтобы живая змея была рядом». (ГП/ТК)
Но когда ставки повышаются – когда на кону жизнь Джинни Уизли, – сама ситуация подстегивает Гарри, и он находит способ говорить на змеином языке по своему желанию.
Гарри снова перевел взгляд на змею, пытаясь заставить себя поверить, что она ожила. Если пошевелить головой, то в отблесках света свечей можно подумать, будто она двигается.
– Откройся, – повторил он.
Но услышал он вовсе не английскую речь; с губ Гарри сорвалось странное шипение, в тот же миг кран вспыхнул ослепительно-белым светом и начал вращаться. (ГП/ТК)
Гарри открывает для себя, что говорить на змеином языке можно и с настоящей змеей, и с воображаемой. Пусть все происходит только у него в голове, но это вовсе не значит, что магия не сработает.
Он применил те навыки, которые поневоле тренировал, когда Снейп поставил его в пару с Драко, а не Роном во время изучения заклятия Экспеллиармус: чтобы колдовать в условиях реальной угрозы, недостаточно отработать заклятие в спокойной обстановке. Лучше отрабатывать его в стрессовой ситуации, неважно, реальной или воображаемой.
Экспеллиармус, обезоруживающее заклятие, – это просто магический вариант разоружения, маглы таким же образом стремятся нивелировать конфликт или предотвратить тяжкие его последствия. На первом уроке Локонса корнуэльские пикси демонстрируют более грубую версию подобного действа: «…пикси выхватил у Локонса палочку и выбросил ее в окно». (ГП/ТК) Гарри и Рон используют этот же ход в кабинете Локонса, когда он пытается стереть им память и сбежать из Хогвартса, бросив Джинни на произвол судьбы:
– Экспеллиармус! – выкрикнул Гарри.
Локонса отбросило назад, и он перевалился через чемодан; его волшебная палочка взлетела высоко в воздух; Рон поймал ее и выбросил в открытое окно.
– Не стоило вам брать в ассистенты профессора Снейпа, – свирепо сказал Гарри и пнул чемодан в сторону. (ГП/ТК)
