Когда-то, в одно из своих путешествий,
я встретил реку:
новорождённая, она была
еще младенец, птенец, собачонка.
Она лепетала и всхлипывала
между камнями
рудоносной горной цепи,
молила о жизни
посреди одиночества неба и снега,
там далеко, в вышине.
А я себя чувствовал
старой усталой лошадью
рядом с тонконогим созданьем,
которое принималось носиться,
скакать, подрастать,
распевать звонким голосом,
узнавать землю,
камни, горное русло,
бежать днём и ночью
и, наконец, превращаться в гром,
превращаться в стремительный водопад,
превращаться в спокойствие,
становиться необъятной и полноводной,
становиться патриархальной и судоходной,
той речонкой,
что с упорством металлической рыбки
продиралась вперёд, теряя
серебряные чешуйки,
рекой,
что заходилась плачем, рождаясь,
что росла
у меня на глазах.
Там, среди горных хребтов моей родины,
когда-то, уже давно,
я увидел, тронул, услышал
то, что рождалось:
биеньем, звучаньем среди камней
было то, что рождалось.
