Я, патриарх моего арауканства,
кастилец по речи, свидетель
Греко и его бедной родни,
я, сын Аполлинера (и Петрарки), —
я также и птица Василия Блаженного,
живущая среди шутовских куполов,
лукавых луковиц и редисок
византийского огорода, среди видений
икон них геометрии,
я (который — ты) обнимаю это наследие,
эту небесную добычу,
я и ты, живущие в пределах
древнего мира и новых миров,
печально участвуем
в слиянии противоречивых ветров,
в сплочении движущегося времени.
