Нюансы конструкции перестали иметь значение. Несколько взрывов вскрыли корабль, как консервную банку. Северный борт скрутило в некое подобие часовой пружины, а внутренности — все эти отсеки, переборки, коридоры, боксы — оголились словно в анатомическом кабинете. Транспорт напоминал теперь кукольный домик, с убранной стенкой. Отнюдь не игрушечные фигурки выдувало из него целыми группами — в скафандрах, без скафандров, в спальных мешках, голыми и одетыми. Центр корабля, где располагались ангары с высадочными средствами, превратился в огненную дыру. Горело горючее с окислителем, предназначенное для заправки малых судов, горело топливо для техники десанта, сгорали баржи, шаттлы, боты, бронемашины, сгорал в огненном вихре и сам корабль.

Затем обитатели вражеского транспорта перестали интересовать Ивора, потому что крейсер открыл огонь по рейдеру и вскоре им самим предстояло разделить судьбу гибнущего противника.

Крейсер тоже стрелял прямой наводкой, сперва только из башни, но вскоре развернул корпус и задействовал осевые орудия.

— Три выстрела осевых орудий Атоса, — сообщил ОКП.

— Мистер Ли, курс пятнадцать градусов на норд-норд-ост. Ускорение один g, — распорядился Ивор.

Королевский флот Райдо использовал при взятии пеленга или смены курса архаичные морские румбы, которые вписывались в принятые обозначения бортов. Палубы располагались перпендикулярно движению и условные стороны света показывали направление, а градусы — угол отклонения от текущего курса корабля. Даже новобранцы быстро разбирались в системе и не путали одно с другим. Это было удобно для быстрой ориентации команды. Однако для изменения курса перед гиперпрыжком использовались более точные градусы, минуты и секунды.

Проревел сигнал, предупреждающий об изменении ускорения. Поворот корпуса занял десять секунд, затем запустились маршевые двигатели. Возвращение силы тяжести сейчас скорее мешало, но Ивор надеялся, что люди уже привыкли к постоянным изменениям, а по боевому расписанию все и без того находились в креслах.

Вражеский крейсер относился к легкому классу. Это значит он имел три орудия в единственной башне и еще три в осевом блоке. На тяжелом крейсере с двумя орудийными башнями и мощным осевым блоком, количество стволов могло достигать тринадцати. Такой быстро превратил бы их в кучу обломков. Но и с легким «Нибелунгу», увы, не справиться.

Шесть снарядов в залпе против двух «Нибелунга». Правда они владели инициативой, заранее рассчитали параметры огня, но это преимущество быстро закончилось. Мощным потоком потекли доклады о повреждениях. Некоторые из них подтверждались сотрясением всего корабля.

— Есть попадание в носовой отсек. Повреждены топливные баки номер шесть и семь.

Повреждены это мягко сказано. Когда снаряд на такой скорости пробивает корпус и внедряется в жидкость, она взрывается даже будучи абсолютно инертной. Конструкция корабля предусматривала такую возможность, отводя основную энергию на выброс вещества, через вышибные панели топливных баков.

Гейзеры испарившегося и вновь отвердевшего метанола создали определенный импульс, отчего «Нибелунг» стало разворачивать.

— Поддерживать курс! — распорядился Ивор.

Этот приказ был лишним. Автоматика, рассчитанная на компенсацию башенного огня, отреагировала и на это несанкционированное смещение.

— Попадание в четвертый стартовый бокс, — сообщил Пирсон. — Бокс пуст и изолирован.

Стало ясно, что «Нибелунг» обречен. Но в целом битву они выигрывали. В том смысле, что сорвали планы противника по захвату планеты. Поможет это спасти королевство или нет, решат уже совсем другие люди. Рейдер предоставил им шанс.

Ивор улучил момент чтобы взглянуть на шестой экран, где отражалась планетарная операция.

Ломка проигнорировала посадочную площадку объекта «Версаль», и вписала «Скиф» вплотную к охотничьему домику, что позволило морпехам выиграть еще минут пять. Теперь камера шаттла захватывала лишь небольшой сектор. Этого хватило, чтобы понять — бой морская пехота и гвардия выигрывали. Неподалеку горел бот, огонь скрывал опознавательные знаки и нельзя было понять вражеский он или свой. Генерал Гоже мог послать кого-то на выручку на старых «Мандарах».

Сам домик, вернее его верхняя часть превратился в развалины. Но сильного разброса обломков Ивор не увидел, как не увидел и глубоких воронок. Стало быть крупный калибр нападающие не задействовали. Стало быть подвальные помещения и бункер уцелели. Стало быть скорее всего уцелел и принц. Морпехи и гвардейцы прочно держали оборону и значит все было не зря. И гибель рейдера была оправдана.

А большую часть команды он ещё мог спасти. Мысль о выполненном долге упорядочила чувства Ивора, умиротворила его. Но он все равно тянул с приказом покинуть корабль. Это не только проведёт черту под существованием флота Райдо, но и станет концом его кроткой карьеры. Ведь другого корабля королевства просто не имеет.

— Отказ основного радара, — сообщил Райт. — Я попытаюсь создать интегрированную сеть из малых радаров ПРО.

К сожалению Райт не был специалистом по радарам и действовал сейчас чуть ли не заглядывая в учебное пособие.

— Мистер Гарднер, помогите ОКП с настройкой радаров, — распорядился Ивор.

— Пожар в торпедном отсеке, — сообщил старший мастер Мустафа Ахсан.

— Сэр, основной радар в порядке, — вновь сообщил Райт. — Виноват обрыв кабеля передачи данных. Переходим на резервный.

— Мистер Райт, мистер Гарднер, отмените перенастройку радаров ПРО, — приказал Ивор.

— Да, сэр.

Ни крейсер, ни «Нибелунг» пока не использовали торпеды. На орбите, при постоянно меняющихся параметрах сближения, при переменной суперпозиции скоростей, рассчитать характеристики гиперфазы было делом не тривиальным, а в обычном пространстве на такой дистанции торпеды легко перехватывались. Вот если бы подобраться поближе! Но на это рассчитывать не приходилось. Орудия продолжали обмен снарядами два к шести, оба корабля активно маневрировали, но за счет соотношения противник попадал чаще.

Затем снаряд попал в ОКП, вызвав мощный электрический импульс.

— Графиня, вы как? — не выдержал Ивор.

— Мы в порядке, — спокойно ответила она. — Разбито оборудование. Не критично.

— Отказ второго маршевого двигателя — нарушение целостности тоннеля, — сообщил оператор из инженерного отсека.

Это ерунда, рейдер мог лететь и двух и на одном двигателе. Правда компенсаторы начали впрыск метанола непосредственно в дюзы, чтобы выровнять движение. Это грозило сильным перерасходом, но и это сейчас не имело значения. На орбите в скоротечном бою много топлива им не понадобится.

— Сбой в компьютерных сетях.

Вот это уже серьезно. Экраны и проекции некоторое время мигали, изображение подвисло, разложилось на пиксели. Некоторые из вычислителей перестроились на резервные линии и возобновили потоки данных, другие погасли совсем, третьи начали перезагрузку. Операторы достали из защищённых боксов планшеты, подключались к резервным сетям и продолжали работу. Теоретически рейдер мог функционировать и вовсе без компьютерного обеспечения. Даже реакторы имели резервные аналоговые системы контроля. Правда обсчитать параметры гиперпрыжка в ручном режиме вряд ли удастся. Можно запулить корабль черте куда. Но даже на этот случай у них имелся независимый от электросети и потока данных механический вычислитель вроде допотопного арифмометра.

— Попадание в ангар! — сообщил Пирсон. — Похоже у нас сильная утечка воздуха.

— Попадание в арсенал морской пехоты, — сообщил какой-то морпех, поскольку всё его начальство отбыло к объекту «Версаль».

Хорошо, что их арсеналы были пусты.

— У нас закончились дипольные отражатели на четвертом и пятом узлах ПРО.

Плохо, что их арсеналы были пусты. Вообще, такая архаичная вещь, как дипольные отражатели предназначалась для обмана систем наведения торпед с ИРЛ. Для лазера имела значения точность, а скудоумный мозг боеголовки с трудом мог распознать корабль в облаке отражателей. Против оборудования, которое находилось в распоряжении ОКП корабля и операторов орудий, столь примитивное средство не работало. Но за суетой подготовки и боя, как Ивор, так и боцман забыли предупредить об этом нюансе неопытных операторов ПРО. А они наверняка нажимали на все кнопки, чтобы избежать попаданий.