Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Большая чёрная обезьянья горилла сидела в углу, ехидно улыбаясь и кивая мне головой. «ХА-ХА-ХА-ХА!» – я ощутил, что в моей голове очень смешно, и оно проявляется чувством очень смешного смеха, и с небольшой задержкой я выпустил его наружу, сидя у этой обезьяны на руках, выдув весь свой смех в её шерсть. Она продолжала улыбаться и качать головой.

– Как её зовут?! Я помню, как её зовут, но не помню! – нервно мой палец указывал обезьяне на диван. Туда же я повернулся и сам, чуть не упав на столик с ключами в углу.

– Возьмите баклажан, – сказал приятный мужик в самом расцвете сил и зелёновом свитере, поправляя очки и кабачок в своих руках из телевизора.

Я внимал его доброму лицу и чёрным волосам, хотя и трудно было поспевать взглядом за неугомонным телевизором. Я кинул в него тапок, чтобы он остановился. Тапок никогда не долетел.

– Отрежьте ему попку. Ножом сделайте глубокое ромбовое отверстие вглубь. Достаньте сердцевину с семенами. Закруглите ромб в более натуральную форму. Расширьте отверстие, поскоблив ножом содержимое кабачкового тоннеля. Расширьте до комфортного размера. На стенках останутся рельефы и семена. Кому-то это может понравиться. Другим же я рекомендую взять твёрдый огурец и немного поработать им внутри для смягчения стенок. После этого можно приступать. Кабачок дарит прохладу и интересные ощущения. И звук. А после этого можно его промыть, порезать, приготовить и съесть! – весело закончил он, но, после небольшой паузы, дополнил: – Но, всё-таки, попробуйте ещё и дыню.

– И ВОТ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?! – обернулся я, не увидев больше Максима за спиной. Где я был? В парке? В… В… Где?

Видимо, моя долгая прогулка уже завершилась, раз я снова дома. В квартире. У друга дома. В квартире дома друга.

Внезапно оказавшийся перед моим лицом краМ, пылая что-то рассказывал, напугав меня:

– И вот представляешь?! Чарльз Мэнсон читал Пушкина! Знаешь, как я это понял? Это всё на поверхности буквально. «Сказка о царе Салтане». Там была фраза, типа, «А во лбу звезда горит»! Ну? Улавливаешь? Свастика – это солнце. Солнце – это звезда. Звезда во лбу – это свастика во лбу. Третий глаз! Бля-я, как же никто не догадался ещё, а? – он довольно откинулся на спинку дивана он.

«Что же я наделал? – взволновался я. – Я, – русский, российский, русскоговорящий, знающий Пушкина, читавший Пушкина, родившийся на родине рядом с его родиной, родом своим относящийся, причастен к серийному убийце, восвхв… восхвавляемыймым тем, кого я знаю, с кем знаком, причастен к серийнмо убийце…».

В машине Андрея я чувствовал себя в безопасности. Мы ехали ночью. Я думал, что мы уже давно приехали. Видимо, заснул, пока ехали. Я посмотрел на него и сказал:

– Ты должен говорить или ты не должен говорить.

Не отвлекаясь от дороги, он слегка повернул радио громкостью, откуда раздался его голос, паузищийся без помех:

– С твоими проблемами… С твоим потенциалом… С потенциалом твоих проблем глубоких… Есть не стоит. Когда твоя норма была нормальной? Она же и так искажена постоянно естественным путём. А теперь… Нельзя забывать про пагубное влияние пагубных личных качеств на пагубные условия… Как говорил великий физик, чью фамилию я не помню… «Минус на минус даёт плюс»!

– Я не страдаю от лишнего веса, – ответил ему я. – И вообще. Ты такую тупость сказал. Такая тупая тупость… тупая! Ты вообще не умный человек. Ты… Полу… Умный! Иди еби… Беспризорниц.

– Не обижай меня, я же ничего плохого тебе не сделал, – сказал он уже вживую.

– Затокакоесообщениенарадиоотправил! – мои губы еле двигались.

– Так ты ж… У тебя твоя хуйня накладывается на не-твою хуйню, понимаешь?

– Понимаю.

– Ну и по итогу получается…

– Хуёвая хуйня! – вскрикнул я и почувствовал себя неловко, ведь мы, вроде, до этого минут двадцать разговаривали о режиме работы гирлянды на новогодней ёлке на центральной площади.

– Ну и зачем ты так? Совсем себя не контролируешь? Возьми себя в руки, и будет всё нормально говориться, – покачал головой Андрей.

– Спасибо, – протянул я ему руку, которую он пожал, улыбнувшись.

По ощущениям, мы ехали уже второй день. Машина как будто не двигалась с места. Я оглянулся в окна и увидел Автозавод.

– Ну и что? – спросил я?

– Как что? Пошли работать, смена начинается! – сказал он, заглушил машину и вышел из неё.

– Я постарался поймать волнующуюся ручку двери, поймал, открыл дверь, но ощутил, что мои глаза как-то слабо держатся на своих местах, и, перестраховываясь, закрыл их, и мои ноги запутались на выходе и я ёбнулся на холодную землю, которая по ощущениям как ковёр, с которого я так не хотел вставать, видя в его ворсинках целый мир.

Света меня внимательно слушала, кивая и поддакивая.

– Ты, Света, блять… – начал я. – Ай, да ну тебя. Похуй.

– Нет-нет, стой! Что ты до этого рассказывал? – потрясла она меня за руки.

– Знаешь, что заставляет меня по-настоящему грустить? Раковина в ванной комнате. Знаешь, почему? Потому что это пиздец как грустно. Вот смотри. Есть раковина, а есть ванна. В ванной тоже есть кран, в ней тоже течёт вода. По сути, в ванной можно сделать всё, что можно сделать в раковине, и даже больше. Можно помыть лицо, руки, зубы почистить, а можно и всему помыться. А в раковине только помыть лицо и руки и зубы почистить. И вот она стоит там такая, как будто к месту, но как будто и нет. И мне её очень жаль, потому что кажется, будто раковины в ванных комнатах при наличии ванны ставят просто для галочки. Нет, ей, конечно, пользуются, но, как я уже сказал, в ванной можно сделать всё то же самое и даже больше. И раковина, обладай она душой, наверное, ощущала бы себя не очень хорошо.

Света заплакала, захныкала, а солнце за окном моргнуло яркой вспышкой. И, сидя на кухне, я так и не пришёл к выводу о том, как съесть кактус, не уколовшись, не доставая при этом иголок из него. Наверное, пришлось бы позаимствовать рот жирафа.

Из туалета вышел Мрак, задорно восклицая:

– БЛЛя-я-а-а! Если бы я каждый раз так сцал, то я бы все унитазы мира обоссал, и никакая женщина мне бы была не нужна!

Саша обижено цыкнула. Стена, рядом с которой она стидела… Стояла… Сидела… Стена закачалась и затряслась, и я, испуганный, подбежал к ней, чтобы оттолкнуть от падающих кирпичей, которые стал собирать, чтобы вставить обратно в стену, но случайно провалился в образовавшуюся дыру, ну или она упала на меня, и я обнаружил, что всё это время я собирал не кирпичики, а клавиатуры на крыше дома.

От увиденной халявы, жадность и жажда наживы захватили меня, и я постарался запихнуть в охапку подмышкой как можно больше, чтобы потом их продать. Предвкушая кучу денег, я был так рад, что… Что не знаю. Насобирав гору клавиатур, я вдруг осознал, что они, наверняка, чьи-то, и мне теперь пизда за то, что я их пизжу. Я ринулся к двери с крыши, но она оказалась закрытой.

«Хорошо, – подумал я, – хотя бы уебаны за мной не придут. БЛЯТЬ! А если у них есть ключи? У них наверняка в сговоре с ними главная по дому или ещё кто с ключами?!».

Я выкинул клавиатуры, распутал их провода и скорее начал их связывать между собой в длинную проводочно-клавиатурную верёвку, чтобы спустится со крыши. Руки меня не слушались, провода еле связывались и выскальзывали друг из друга на холоде…

Наконец, связав достаточно длинную, на мой взгляд, верёвку из них, привязал один её конец к какой-то хуйне, торчащей из пола крыши, а другой выкинул за борт. Дёрнул за верёвку, клавиатуры зажурчали между собой и по снегу на крыше, но провода не порвались.

Я подошёл к краю крыши и, схватившись мёртвой хваткой за ограждение, еле-еле слегка высунулся за него, увидав внизу огромную высоту и крыши крытых балконов.

Ухватившись покрепче за провода, я начал спускаться, осторожно перебирая ногами по стене из мелких камешков. Когда я ощутил под стопами крышку балкона, мне стало чуть полегче. Осталось только перепрыгивать с одной крыши на другую вниз, шашечками, и не падать с них. Мои ноги подкосились, когда я посмотрел на следующую крышу внизу. До неё было не так уж и далеко, но схватиться на ней при приземлении было не за что, а холодный сильный ветер заставлял меня волноваться, что я упаду или подскользнусь на маленькой ледышке, или ещё чего, и сорвусь. Но деваться мне было некуда: обратно подниматься было не вариант, потому что уебаны наверняка уже ломились на крышу за мной. Можно было бы, конечно, попробовать заскочить в окно того балкона, на крыше которого я сейчас стою, но это очень рискованно… Хотя, в такой ситуации навряд ли есть нерискованный вариант действий.

9
{"b":"865611","o":1}