— Ты здесь больше не живёшь, тварь! — заорала она, едва меня увидев. — Ты что тут устроила? Притон? Моя квартира во всех криминальных сводках! Позор на весь город! Убирайся, чтобы духу твоего здесь не было!

— У нас вообще-то договор аренды на год! — не растерялась я.

— Я разрываю его в одностороннем порядке!

— Тогда возвращайте задаток.

— Какой задаток?! Ты мне за прошлый месяц ещё не заплатила! А моральный ущерб? А стоимость ремонта?

— Какого ремонта? Квартира в идеальном состоянии!

Я уже начала выходить из себя. Скандальная бабка не нравилась мне с самого начала. Знаю я таких. Получила квартиру в центре когда-то, сто лет назад, при царе Горохе, от какого-нибудь завода. Или союза кого-то там. А может, просто от родителей досталась. И теперь считает себя московской интеллигенцией в десятом колене, обеспеченной на всю оставшуюся жизнь. Понимает же, что владеет целым состоянием. За стоимость такой конуры можно виллу в Испании купить. С бассейном и бильярдом.

— Ты что думаешь, кто-то захочет жить в квартире, где ты с половиной Москвы трахалась? Мне теперь ремонт делать!

— Чего? Вы в своём уме, бабушка? Вы за базаром-то следите!

Во мне проснулась девчонка из Энска. В доме, где мы с мамой жили, когда-то, пятьдесят лет назад, получали квартиры работники часового завода, и в моём детстве двор наводняли не самые интеллигентные бабки и редкие, дожившие деды. У нас во дворе было в порядке вещей облить водой из окна ребёнка, который слишком громко под этим самым окном играл. Или вздумал полезть на тутовое дерево, которое ветеран часового завода лично сажал в лохматом семьдесят первом. При этом воспитательное купание сопровождалось отборными матами. И разумеется, мы очень скоро научились отвечать, и словом, и делом. Бабка тебя водой из ведра, ты ей собачьим говном в дверь. Про поджигание почтовых ящиков я даже не говорю, то считалось безобидной шуткой.

— Иди, чтоб духу твоего здесь не было! Небось, твой олигарх найдёт, куда тебя поселить. Если его не посадят, конечно. Ишь ты, спит с олигархом, а за квартиру платит с просрочкой. Дура, даже дать правильно не можешь.

— Так научите, у вас жизненный опыт большой! — не выдержала я.

Клавдия Алексеевна аж побелела и ринулась на меня.

— Я тебя сейчас с лестницы спущу, шалава!

Между нами вдруг вырос Андрей, прежде молча стоявший сзади.

— Женщина, давайте без рук! Мы же цивилизованные люди.

Бабка опешила. Она обалдело смотрела на Андрея, который был выше её на две головы. Сообразила, наверное, что это не мой олигарх, но кто-то из его окружения. У Андрея только что на лбу не было написано «служба безопасности», а в остальном типичный секьюрити: чёрный костюм, короткая стрижка, набыченный взгляд, характерная привычка держать руки на причинном месте. Почему, кстати, мужики в любой непонятной ситуации прикрывают своё хозяйство? Боятся неожиданного удара?

— Нужна мне твоя халупа, — фыркнула я. — Дай хоть вещи забрать!

Долго собираться мне не пришлось: одежду я прямо с вешалками сгрузила Андрею в руки, косметику, украшения и всякую мелочь покидала в сумку. Не так уж много у меня вещей. Все кастрюли-сковородки были хозяйские, да я ими особо и не пользовалась. С обувью провозились, Андрею пришлось три раза возвращаться за коробками. Бабка неотрывно за мной следила, чуть не по пятам шастала. Боялась, как бы я что-нибудь из её вещей не вынесла? Тумбочку, например? Господи, как же мне надоели съёмные углы. И каждый раз всё заканчивается скандалом. Я хорошо помнила свою первую съёмную квартиру в Москве. Ой, ладно, в Москве. В Котельниках. Денег у меня не было совсем, последние сбережения, привезённые из Энска, я уже успела потратить на гостиницу, в которой прожила неделю, в самом центре, поближе к вип-клубам, а также на платье и салон красоты, без которых доступ в вип-клуб был заказан. В общем, на аренду более-менее приличного жилья уже ничего не осталось, а подходящий спонсор за неделю ночных тусовок так и не отыскался. Я безуспешно изучала сайты с объявлениями, пока не наткнулась на очень любопытное сообщение. «Интеллигентной пожилой женщине требуется помощница по хозяйству. Проживание и питание гарантируется». Вариантов у меня особенно не было, я позвонила, а потом и приехала по указанному адресу. Интеллигентная женщина оказалась склочной бабкой восьмидесяти пяти лет с прогрессирующим маразмом, которую требовалось кормить три раза в день, бегать для неё в магазин и аптеку, напоминать, что пора пить лекарства, следить, чтобы она не открыла газ или воду и не натворила ещё чего-нибудь. И всё это за койку на остеклённом балконе и возможность жрать вместе с бабушкой диетические котлетки. Так себе удовольствие, но что мне оставалось делать?

Я продержалась две недели. Бабка меня невыносимо раздражала. Ей не нравилось, как я готовлю, как одеваюсь, как выгляжу. Но хуже всего было то, что по ночам приходилось удирать из дома тайком. Бабка рассчитывала, что я буду ночевать через стенку от неё, и в случае чего смогу подать лекарство, вызывать «Скорую» или что там ей ещё потребуется. Я же вскоре поняла, что выбрала крайне неудачный вариант, ибо добираться по ночам из Котельников в центр Москвы было сложно и неудобно. Но потом, к счастью, мне встретился Игнат, владелец сети бильярдных, почти сразу следом за ним Рустам, занимавшийся недвижимостью, и я съехала от бабки в центр. Скандал был дикий, она орала, что я ей ещё должна денег, дабы та наняла сиделку, пока не найдётся следующая «компаньонка». Деньги на тот момент у меня уже водились, мальчики были довольно щедры, но с чего, скажите пожалуйста, я должна что-либо сумасшедшей старухе?

Потом я снимала квартиры в пределах Бульварного кольца, но почти всегда в дополнение к квартире прилагалась какая-нибудь нервотрёпка. То хозяева имели привычку наведываться без спроса, пользуясь вторым комплектом ключей, то повышали арендную плату каждый месяц, то требовали вкладываться в ремонт. И чем дороже становилось жильё, тем больше проблем приносили его владельцы. Поэтому сказать, что мне до тошноты надоели съёмные углы, это ничего не сказать.

Из машины я позвонила Тиграну. И мне даже не пришлось играть, пока я рассказывала ему о произошедшем, голос задрожал естественным образом, на глаза навернулись слёзы. В конце концов, я же не железная! Не слишком ли много неприятностей за столь короткий срок! Тигран молча меня слушал, так что мне в какой-то момент показалось, он занят чем-то другим. Может, у него совещание, и он просто положил телефон микрофоном вниз? Или сейчас скажет чужим голосом, что он не может говорить и перезвонит. Так уже пару раз случалось, после чего я старалась вообще не звонить ему первой. Но когда я сделала паузу, чтобы перевести дыхание, Тигран вдруг совершенно спокойно сказал:

— Малыш, а в чём, собственно, проблема? Вещи ты забрала?

— Забрала, — всхлипнула я.

— Так езжайте с Андреем домой, пусть он поможет тебе их поднять. Можешь выбрать тот шкаф, который тебе нравится. Кстати, спальню тоже можешь выбрать. Если тебе та, где мы ночевали, не понравилась, есть ещё одна. Солнышко, прости, у меня тут рабочий телефон уже разрывается. Я перезвоню.

Я убрала мобильник. Андрей невозмутимо рассматривал приборную панель перед собой, ожидая команды.

— Ну поехали на Садовническую, — распорядилась я. — Домой…

Домой. Тигран так сказал, как будто мы сто лет уже живём вместе. И я ничего не возразила. Чёрт возьми, я в Москве три года. Я могла десять раз переехать из съёмного жилья в квартиру кого-то из спонсоров. И предлагали, почти всегда. И всегда я отказывалась, принципиально. Одно дело, когда у тебя есть своя территория. Пусть за съёмную квартиру и платит спонсор, он всё равно в ней не хозяин. Сегодня один платит, завтра второй. Не устроил — иди, родной, получше тебя найдутся. Но стоит попасть на территорию мужчины, тот сразу начинает борзеть. И устанавливать свои порядки. Ты быстро превратишься из украшения его досуга в почти что жену, к которой можно предъявлять претензии. Сначала он захочет, чтобы ты ему завтрак в постель приносила, а потом оглянуться не успеешь, и ты уже варишь борщ и пылесосишь ковёр. Ну ладно, ковёр пылесосит горничная. Но ты должна за ней присматривать, а не шастать по бутикам и салонам красоты. Ключевая фраза «ты должна».