Она похлопала по столу, приглашая меня заплатить.

— О, нет… Я просто подумала…

Я попятилась, а провидица отвернулась от меня и посмотрела на других людей, которые стояли в ожидании, после чего увела очередного клиента за занавеску.

После множества остановок, во время которых я просила помочь мне найти дорогу и отвечала на многочисленные вопросы о том, откуда я приехала и почему у меня был такой акцент, я наконец-то нашла продавца тулси. Листья уже срезали, когда я пришла, но они были ярко-зелёного цвета и такими мягкими и ароматными, что я решила, что они были такими же свежими, как если бы я срезала их ножницами, которые дала мне Альтаса.

Я поблагодарила продавца, проигнорировав её вопросы о моём происхождении и сказав ей, что мне надо скорее возвращаться назад вместе со снадобьями. Когда я упомянула дворец, она захлопнула рот и кивнула.

Когда я была с Альтасой, меня никогда не расспрашивали. И хотя одежды не могли скрыть очертаний моего лица, мою тёмную кожу и то, как я смотрела по сторонам, словно ребенок, который видит всё впервые, они знали, что со мной не стоит ничего обсуждать кроме дел, если где-то рядом была Альтаса. Когда я была одна, они так себя не вели.

Наконец, я достала всё, что попросила Альтаса. Теперь я стояла на краю рынка, где каменная брусчатка сменилась деревянными досками, растянувшимися до самого моря. Пристань возвышалась над волнами на опасно тонких столбиках, а вдоль неё были привязаны лодки с высоченными мачтами, переплетенными канатами и спущенными парусами. В течение пары мгновений я смотрела на то, как люди двигаются на этих мачтах, но мои ноги чуть не подкосились, и мне пришлось отвернуться. Разве можно было чувствовать себя в безопасности, стоя на деревянной палубе, когда вода внизу угрожала поглотить тебя?

Тави жила неподалеку, поэтому я прошла вдоль канала в сторону её дома. Перед домом я заметила узкую лодку, а мужчина, стоявший в ней, скидывал на сушу огромные ящики. Более молодой мужчина вываливал содержимое ящиков на землю. Серебристая рыба была разбросана повсюду. Из здания выбежали маленькие дети, чтобы прогнать птиц. А затем я увидела Тави, которая сидела на земле и перебирала рыбу. Какую-то рыбу она кидала в корзину, какую-то — в ведро, а что-то — разбушевавшимся чайкам, парившим у неё над головой. Это отвлекало их гораздо лучше детей.

А ещё я услышала смех. Я перевела взгляд с галдящих птиц обратно на Тави. Она и молодой человек смотрели друг на друга, их плечи сотрясались. Она казалась невероятно счастливой. Кивнув в мою сторону, мужчина привлёк ко мне внимание Тави. Она посмотрела на меня, затем обратно на мужчину, но тот покачал головой, призывая её подойти ко мне.

— Эмель, — крикнула она, просияв. — Ты только посмотри на себя!

Она обняла меня. От неё пахло её работой. Пахло ли от меня моей? Она отпрянула, и я рассмотрела её лицо. Оно сияло, её глаза выглядели отдохнувшими и воодушевленными. Она провела руками по моим одеждам и волосам, как это делала наша мать. Её улыбка стала шире, и я заметила, что к ней вернулась её молодость, которую она растеряла во время нашего путешествия.

— Ты выглядишь так, словно ты из Алмулихи, — сказала она, наконец.

Алмулихи. Она сказала это так, словно сама была отсюда. Её волосы были заплетены в косу и уложены на голове, как у меня. Ворот её длинной туники был расшит цветами и листьями — вышивка была такой же искусной, как на одеждах наших матерей. Но здесь её носили простые рабочие женщины. Даже шаровары, собранные над её щиколотками были расшиты, по меньшей мере, дюжиной различных нитей, а её сандалии были новыми и крепкими. Я пошевелила пальцами ног в своих стоптанных сандалиях. Они были старыми, но я уже так долго их носила. Туфли, которые дала мне Альтаса, не годились для прогулки по этим улицам.

— … хотела прийти к тебе, но мне не разрешили. Ты одна?

Она посмотрела мне за спину.

Навещать Тави оказалось сложнее, чем я ожидала, так как я слишком боялась покидать дворец в одиночку. Это был всего лишь третий раз, когда я её видела, хотя луна совершила уже целый оборот с тех пор, как мы прибыли в Мадинат Алмулихи. Первые два визита были короткими. Альтаса нетерпеливо пыхтела, пока мы с Тави обнимались.

— Давай покажу тебе, где я живу. Ты сможешь познакомиться с детьми. Идём за мной.

Тави говорила очень быстро, и всё ещё улыбалась. Она поманила меня в дом.

В основном помещении находились кухня и гостиная. Несмотря на окна рядом с входной дверью, здесь было темно по сравнению с дворцом. Помещение освещалось во многом за счёт огня. Саира сидела за столом с двумя детьми и разделывала рыбу, удаляя из неё кости. В ту ночь, когда мы пришли сюда, она показалась мне строгой, но сейчас она выглядела гостеприимной.

— Садись, — сказала Саира тёплым тоном и указала на один из двух свободных стульев у стола.

Они были разными, и один из них завалился набок.

Покачав головой, я сказала:

— Я ненадолго.

В доказательство своих слов я приподняла мешок с товарами.

Тави представила меня детям, и одна из младших девочек начала что-то тараторить, обращаясь к Тави. Тави выслушала её с большим вниманием, смотря на неё серьёзными глазами и качая головой, после чего попросила нас извинить.

Когда мы пошли по узкому коридору в сторону дальней комнаты, Тави прошептала:

— Она говорит, что я её старшая сестра.

— О.

Дальняя комната оказалась больше основной. В ней находились складывающиеся перегородки, разделявшие несколько циновок. Тави указала в угол помещения, скрытое самыми большими перегородками, и сказала, что там спала Саира и её муж. Лежанки детей располагались в центре, а слева, за более маленькой перегородкой спала Тави.

— Это всё моё! — воодушевленно сказала она и повела меня в ту сторону.

Я подумала о своей комнате — стены со всех сторон, кровать, приподнятая над полом, плитка под ногами — и ничего не сказала.

Рядом с её кроватью стояла небольшая миска, наполненная водой. Рядом с миской находилась небольшая тарелка с гладким красным камнем с оранжевыми прожилками и грубым тёмно-синим камнем.

— Что это такое? — спросила я, встав на колени и уставившись на тёмную слипшуюся субстанцию, на которой лежали камни.

Я взяла её пальцами. Она сильно пахла ладаном. Я положила её обратно на тарелку. Запах дерева всегда напоминал мне о маме. Им пахли её одежды и волосы.

Тави присела рядом со мной.

— Это для мамы и… Сабры.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты никогда такого не видела?

Она наклонила голову.

— Такие есть в каждом доме.

Сколько домов она уже посетила? Со сколькими людьми успела познакомиться и подружиться? Люди смотрели на меня с сердитыми лицами. А кто звал её к себе в гости?

— Разве у Альтасы такого нет?

Она выглядела удивлённой.

Я пожала плечами. Может быть, в её комнате, но я там не бывала. Я снова осмотрела помещение.

— Это способ чтить память тех, кто умер, и так можно попросить Вахира укрыть их от солнца Эйкаба в своих водах.

Сказав это, она встала и подошла к огню, который горел в таком же очаге, как у Альтасы. Здесь была такая же труба, которая вытягивала дым наружу. Она вернулась с кусочком горящего дерева и коснулась тёмной субстанции под камнями. Теперь я более явственно почувствовала запах ладана.

— Я выбрала вот этот для мамы.

Я улыбнулась.

Тави взяла синий камень и нежно погрузила его в воду. Она обращалась с ним, как с птенцом. Приподняв его над водой, она позволила каплям упасть обратно в миску. Кап, кап, кап. Затем она положила камень обратно на горящее благовоние. Раздалось тихое шипение.

— Это топаз. Саира сказала мне, что топаз нежный. Я подумала, что маме это понравится.

Она взяла красный камень и повторила всё то же самое.

— Огненный агат, — тихо сказала Саира. — Он дарует силу. Для Сабры.

Когда она положила камень на благовония, он зашипел более громко.

— Ты теперь молишься Вахиру? — резко спросила я.