30 ноября 1495 года начался штурм Выборгской крепости. Пушечным огнём были разрушены две башни, в третьей пробит большой пролом. Шведы поспешно возвели насыпь позади пролома, чтобы преградить дорогу внутрь крепости. С трёх сторон русские воины двинулись на приступ со штурмовыми лестницами. Небольшому отряду удалось через пролом ворваться в башню и засесть там. Другие отряды взошли на стены и удерживали их семь часов, несмотря на яростные контратаки шведов.

Самый кульминационный момент осады так был описан шведским епископом Магнусом:

«Было очень тяжело. Много бед и разрушений принесли нам русские. Город почти пал под их ударами. В то самое время, когда уже готовы был сложить оружие, на небе появился блестящий крест Святого Андреаса, при виде которого наши противники так испугались, что сразу же обратились в бегство».

Полки, участвовавшие в штурме Выборга, вернулись в Новгород и Москву. Однако война со шведами на этом не завершилась. Желая придать ей более активный, наступательный характер, Иван III в ноябре 1495 года прибыл в Новгород. Зимой 1495/96 годах и летом

1496 года было предпринято еще несколько рейдов русских войск в земли, находившиеся под властью шведов. Двоюродный брат Даниила Щени и его соратник по вяземскому походу В.И. Патрикеев в лютые январские морозы внезапно появился с войском в южной Финляндии. Избегая больших сражений, он громил сельские волости и увел с собой большое количество пленных. Летом 1496 года русские корабли, выйдя из устья Северной Двины, достигли северных районов Финляндии и высадили здесь большой отряд, разоривший обширную территорию. Наконец, и сам Даниил Щеня в августе 1496 года вновь ходил на «свейских немцев», как называли русские шведов.

Война со Швецией не принесла крупного успеха ни той, ни другой стороне. Обменявшись ударами, после того как шведы летом 1496 года напали на Ивангород, стороны в марте

1497 года заключили мир. Убедившись в том, что на севере многого добиться пока нельзя, Иван III вновь обратился к борьбе с Литвой.

Конец 90-х годов был несомненно очень тревожным временем для Даниила. Причиной тому были отнюдь не воинские заботы. В 1499 году придворная борьба привела к падению его могущественного дяди — фактического главы Боярской думы Ивана Юрьевича Патрикеева. В январе 1499 года он был насильно пострижен в монахи вместе со своим сыном Василием. Согласно тогдашним представлениям монашеский постриг был делом «необратимым». Став в ряды «не погребенных мертвецов», как именовали себя монахи, человек уже не мог вернуться в «мирскую» жизнь.

И как член Боярской думы, и как близкий родственник пострадавших бояр, Даниил, несомненно, был осведомлён обо всех перипетиях этой драмы. Вероятно, он сочувствовал павшим. Положение Даниила при дворе и после опалы на Патрикеевых осталось неизменным. Иван III по-прежнему видел в нём искусного и преданного воеводу, которому можно было поручать самые ответственные военные предприятия. Весной 1499 года, то есть через два-три месяца после расправы с Патрикеевыми, Даниил был назначен одним из четырех воевод, командовавших полками, посланными на помощь союзнику Ивана III казанскому хану Абдул-Летифу, которому угрожало нашествие ногайцев.

Глава 5

В начале 1500 года вспыхнула новая война с великим княжеством Литовским. «Яблоком раздора» и на сей раз послужили «верховные княжества», а также Северная Украина. Правившие там князья русского происхождения изъявили желание перейти под власть Ивана III, с чем конечно не мог согласиться великий князь литовский Александр Казимирович.

Вновь, как и в предыдущей войне с Литвой, общий план кампании предусматривал боевые действия на трёх направлениях — юго-западном, западном (смоленском) и северо-западном. Даниил Щеня поначалу командовал резервным войском, стоявшим в Твери. Между тем на смоленском направлении московские рати перешли в решительное наступление. Вскоре пришла весть о взятии Дорогобужа — крепости, находившейся в 80 верстах восточнее Смоленска. Честь взятия города принадлежала московскому воеводе Юрию Захарьевичу. Одновременно отличился и старший брат Юрия Захарьевича — Яков. Командуя московским войском, посланным в северные земли на помощь местным князьям, он то и дело присылал вести о переходе городов и волостей под власть «государя всея Руси».

Даниил хорошо знал эту семью. Братья Захарьевичи — Яков, Юрий и Василий — были правнуками знаменитого московского боярина Фёдора Кошки. Любимец Дмитрия Донского, один из свидетелей его духовной грамоты (завещания), Фёдор Кошка стал родоначальником целого ряда московских боярских фамилий. Внучка Фёдора Кошки Марья Фёдоровна была выдана замуж за князя Ярослава Владимировича — сына героя Куликовской битвы князя Владимира Андреевича Серпуховского. В этом браке у них родилась дочь Марья, которая впоследствии стала женой великого князя Василия Тёмного и матерью «государя всея Руси» Ивана III. Княгиня Марья Ярославовна была единственным человеком, который мог заставить Ивана III отказаться от тех или иных намерений. Лишь после её кончины он начал жестоко расправляться со своими родными братьями.

Родственные связи с домом Калиты ставили «кошкин род», как называли родословцы потомков Фёдора Кошки, в особое положение среди прочей не титулованной московской знати. Однако дело было не только в этом. Среди потомков Кошки было немало храбрых воевод, верой и правдой служивших московскому делу. Подобно их деду, Ивану Фёдоровичу Кошкину, славились доблестью и воинским искусством и братья Захарьичи. Другой отличительной чертой этого семейства была гордость. Не имея княжеского титула, Захарьичи, однако, не считали себя ниже Рюриковичей или Гедиминовичей. Они всегда готовы были постоять за свою родовую честь в местническом споре, а то и в рыцарском поединке.

Судьба не раз сводила Даниила Щеню с братьями Захарьевичами. Они вместе водили полки на шведов, татар и литовцев. Каждому хватало своей славы. Но в войне 1500/03 годов они неожиданно столкнулись, что называется, «лоб в лоб»…

Со взятием Дорогобужа перед «московитами» открывалась прямая дорога на Смоленск. Этот исконно русский город ещё в 1405 году перешел под власть Литвы. Вернуть его было заветной мечтой московских великих князей. Однако Иван III по своему обыкновению не спешил. После взятия Дорогобужа он приказал Юрию Захарьичу ждать подкреплений. С юга к нему спешили полки из Северской земли, которыми командовали князья Семен Стародубский и Василий Шемячич, а также брат Юрия Захарьича Яков. Из Твери со своим полком подоспел Даниил Щеня. Ближе к месту событий, в Великие Луки, переместилась и новгородская рать.

Наконец, русские полки были собраны воедино и готовы к выступлению. Но тут неожиданно взбунтовался Юрий Захарьич. Он был назначен воеводой в сторожевой полк, тогда как Даниил Щеня — в большой. Боярин усмотрел в этом унижение своей родовой чести и послал жалобу самому Ивану III. Великий князь, вероятно, не без умысла составил обидный для Юрия Захарьича расклад воевод по полкам: во все времена тираны любили стравливать своих военачальников и тем самым укреплять собственную власть.

В ответ на жалобу боярина Иван III прислал грозное послание, где требовал выполнять приказ. Юрий вынужден был подчиниться…

Но как утешился и возрадовался бы Юрий Захарьевич, если бы смог заглянуть в будущее и увидеть небывалое возвышение своих потомков! Внучка Юрия, Анастасия, станет женой царя Ивана Грозного, а внук, Никита, — главой боярского правительства. Сын этого Никиты, Фёдор, займет патриарший престол под именем Филарета. Еще одно поколенье и вот уже праправнук Юрия, Михаил, сын Фёдора-Филарета — восходит на царский престол в качестве основателя новой династии, которая по имени одного из сыновей Юрия станет называться династией Романовых. Обиженный воевода поскакал к своему сторожевому полку, памятуя грозные слова государевой грамоты: