В Fuzz’е регулярно печатали репортажи о концертах, и я позвонил Любимову.
– Да, напиши, конечно, почему бы и нет, – ответил он мне.
Через день репортаж был у него на столе. В мартовский номер он не вошел. Не вышел и в апрельском. А вот в майском оказался.
Очень странно, подумал я, с тем же успехом его можно было опубликовать через год – ну кому в мае интересно читать про концерт далеко не первых звезд, прошедший аж зимой!
Из статьи «Настроение-ие-ие…» // FUZZ. – Май 2004. – № 4
Суть акции «Раздень себя – одень другого» должна была заключаться в том, чтобы люди, пришедшие на концерт, захватили с собой какие-то старые вещи и, сдав их в специальный автобус фонда «Ночлежка», стоящий при входе в клуб, помогли бездомным пережить холодное время, а заодно поприсутствовали на шоу. Как потом рассказал вокалист «С.О.К.», никто, кроме него самого, вещей так и не принес. Наверное, это плохо.
Но концерт более или менее удался. Три группы, три часа живого звука.
Первыми в тот вечер были «Морэ&Рэльсы». Милая джаз-панк-команда, уже не первый год будоражащая умы меломанов своими заводными, но все-таки лиричными песнями, на этот раз явно не сыграла всего, что хотела, и так, как хотела. Без привычных рубашек и галстуков «Моря» смотрелись как-то уж чересчур скромно. Вторыми героями вечера стала команда из Выборга «Последние Танки В Париже». Собственно, ради них и пришла добрая половина посетителей. Это выступление Леха Никонов посвятил памяти вокалиста «Химеры» Эдика Старкова.
Вообще, Леха Никонов – человек-эмоция, его словно разрывает от переполняющих его чувств. В этот раз он бесновался на сцене, разбил микрофонную стойку, залил всю сцену и большую часть зрителей минералкой, плакал во время исполнения баллады Эдика Старкова «Вороны», а под конец и вовсе – пустил себе кровь и читал стихи, размазывая ее по лицу.
Закрывала концерт группа «С.О.К», в которой, как известно, играет бывший клавишник «Мультfильмов» Виктор Новиков. Ребята играли долго, даря оставшимся после финального аккорда «ПТВП» зрителям море позитива и улыбок.
Но все-таки это была важная публикация. Одно дело, когда ты попадаешь куда-то случайно, быстро горишь и через неделю исчезаешь, а совсем другое – продолжаешь и закрепляешь свои позиции. Нет, конечно, выходили мои рецензии на присланные демки, но это же совсем не то – мне хотелось заявить о себе и сделать это как можно громче!
Я решил войти в одну реку дважды. Если уж с одним юбилеем получилось, то почему бы не продолжить эту тему, тем более что в 2004 году исполнялось 25 лет со дня основания легендарной ленинградской панк-группы «Автоматические Удовлетворители»! Чем, собственно, не дата?
Приехав за гонораром за статью о февральском концерте, я высказал свои соображения Любимову.
– Я хочу проследить историю российского панк-рока через призму противостояния московской и питерской школ.
– А оно есть?
– Сравните «Чудо-Юдо» и «Автоматических Удовлетворителей». Это же очевидно!
– Ну, если так смотреть, то да, конечно. Они совсем разные. А сможешь освоить тему?
– Почему нет?
– Панк-рок – дело такое… – неопределенно улыбнулся Любимов. – Попробуй.
Панк-роком я никогда особо не увлекался, но в тот период все-таки попал под очарование «Автоматических Удовлетворителей». Их записи дал мне послушать университетский приятель. Мой появившийся тогда интерес к их творчеству – результат того, что «Последние Танки В Париже» одно время исполняли кавер на их песню «Юнкера». Оригинал от «АУ», правда, разочаровал, но в целом творчество Панова и компании мне показалось интересным – ох уж этот юношеский максимализм!
А о существовании группы «Чудо-Юдо» я узнал из кино. В детстве мы с мамой ходили в кинотеатр «Современник» на теперь уже ставший культовым фильм «Авария – дочь мента». В картине был показан концерт этих московских панков, оттуда они и запомнились.
Сравнивая эти два коллектива, можно увидеть квазиконфликт между ленинградской раздолбайской искренностью и бутафорским столичным трешем. Этот конфликт, как мне кажется, прослеживается до сих пор.
Идея статьи была, но не хватало каких-то отправных точек. Я решил, как говорили у нас в университете, обратиться к авторитетам.
В структурировании огромного количества материала мне помог опыт написания курсовых. Первое, что необходимо было сделать, – это определить, что же такое панк-рок. Можно было пойти по легкому пути и спросить об этом кого-то из ныне действующих панков, но это было бы слишком просто…
Группу «Аквариум» в семидесятых называли в том числе и панками: зеленые бороды, дестрой на сцене, иногда мат в микрофон. В общем, я написал Гребенщикову и, как ни странно, буквально на следующий день получил ответ: «Панк – это реакция нормального человека на то, что вокруг все скуксилось, загнило и перестало быть интересным. Любой человек, который не позволяет другим думать за себя, – панк по своей природе».
Также свои комментарии по теме статьи дали мне Хэнк из «Чуда-Юда», Илья Черт из «Пилота» и основатель «Алисы» Святослав Задерий. Словом, негласно заручившись поддержкой столь влиятельных людей, мне довольно быстро удалось собрать объемный текст.
Я не старался стравить Москву и Питер – мне просто было интересно показать разницу между ними через узкую тему. Выбрав роль наблюдателя, я не отдавал никому дополнительных баллов, и только читатель мог определить, что ему ближе.
К московскому року, кстати, отношусь с недоверием до сих пор. Не знаю почему… Видимо, мой питерский снобизм дает о себе знать.
Приехав в редакцию, я протянул Любимову листы с распечатанный материалом.
– Так… Угу… Это БГ тебе дал интервью? Ничего себе! Ага! – читал он текст.
– Ну как, берете?
– Знаешь… Вот все хорошо, но кое-чего не хватает.
– Чего? – насторожился я.
– Если пишешь о панк-роке, то нельзя игнорировать Сибирь.
– Но концепция же… Это же про Питер и Москву…
– Поменяй концепцию, – просто ответил Любимов, – добавь про Янку, Летова и прочих. У тебя получится, я уверен.
Хорошенькое дело, подумал я, вот что-что, а сибирский панк был от меня тогда максимально далек. Я никогда не слышал Дягилеву, я откровенно не понимал творчества «Гражданской Обороны». Но желание написать и опубликовать статью победило страх перед неизвестным.
Святослав Задерий порекомендовал обратиться за помощью к Сергею Фирсову. Фирсов в свое время спродюсировал какие-то записи «Гражданской Обороны», да и вообще был не последним в рок-тусовке человеком.
Позвонил Сергею, он дал несколько комментариев и спросил, не связывался ли я с Кузей Уо – бывшим басистом «Гражданской Обороны».
– Нет, у меня нет его номера. Он же в Омске, наверное.
– Почему в Омске? Нет, он в Питере сейчас живет. Записывай телефон.
Повторюсь, я не особо был знаком со всеми перипетиями в истории «Гражданской Обороны», но почему-то знал о том, кто такой Кузя.
Кузин номер я набрал в тот же день. И именно этот звонок позволил пересобрать материал и расширил всю его концепцию – все встало на свои места.
– Мне одна девушка показала в каком-то журнале, по-моему, это было что-то вроде «Вокруг Света», статью о панках. Мол, появились на западе такие вот уроды. Была еще фотография одного колоритного персонажа в маске и белом балахоне, он еще держал в руках кусок сырого мяса, – рассказал мне Кузьма. – Мы с одноклассником на этой волне и создали группу. Сам панк-рок мы услышали года четыре спустя, но и без этого то, что мы играли, мы считали панком. Да это он, собственно, и был. Мы даже что-то записывали, только вот записей не сохранилось.
Эта школьная группа, как и Ленинградские «АУ», была образована в 1979 году, и называлась она Apolloned in the grim punk teos. Интересный момент, что во время того разговора Кузьма мне по буквам продиктовал название коллектива, но, видимо, сам ошибся, в результате чего в тексте статьи возникло искаженное Apollonics in the grim punk teos. Или все-таки ошибаются более поздние исследователи сибирского панка? И ведь не спросишь уже – Кузьма Уо Рябинов умер 16 марта 2020 года.
