* * *

17 сентября 1986 г.

Дорогой Дневник!

У врача я листала журнал «Нэшнл географик». Там была фотография удава, который проглотил целого поросенка. И я подумала, что похожа сейчас на него. Разве что у меня нет чешуи и клыков. Я стала огромной. Одна женщина в больнице спросила у меня, кого хочет мой муж: мальчика или девочку. Я ответила, что ему без разницы. Мне ужасно одиноко. Я так хочу встретиться с Питером, но этого не будет. Я и так уже наделала немало ошибок. Если он меня любит, то вернется. А если нет, то зачем он мне? Ноэль

18 декабря

Проснулся я рано. Рейчел еще спала, так что я написал ей записку, надел купальные трусы и пошел к бассейну. Сердце до сих пор ныло. Меня душила ревность, но повода думать, что она его бросит, не было никакого. В глубине души я даже не хотел ее видеть.

Народа у бассейна почти не было, а из тех, что были, купался только один.

Я нырнул и поплыл вперед. Где-то через полчаса появилась Рейчел. Она увидела, что я заметил ее, и помахала мне. Я подплыл к бортику. Казалось, ей стало лучше. Выглядела она веселее.

– Не изнуряй себя так, – сказала она, присев на корточки рядом с водой. – Я тут подумала, раз уж у нас есть время, то не подняться ли нам на Кэмелбэк? Как думаешь? Консьержка говорит, два часа туда, два обратно. Она и карту мне дала.

– Только за. – Я выбрался из бассейна и пошел в номер переодеваться. Когда вышел из ванной, Рейчел сидела на диване.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.

Она кротко взглянула на меня.

– Мне все еще не по себе от того, что я вчера наговорила. Ты хотел мне только добра. – Она помотала головой. – А я просто переложила свою вину на себя.

– Нам необязательно об этом говорить, – остановил я ее. – Я все понимаю.

Она слегка улыбнулась.

– Ну, хоть кто-то из нас понимает.

Я взял ее за руку и потянул с дивана.

– Идем покорять горы.

Она встала, но руку не отпустила. Потом неловко заулыбалась и разжала пальцы.

– Прости.

Мы заехали в местный магазинчик купить бальзам для губ, солнцезащитный крем и воду. Я выбрал себе шляпу, а Рейчел бандану, которую я любезно повязал ей на голову. Получилось красиво.

Оставив машину у подножья горы, мы вышли на тропу Чолья и двинулись к вершине. Маршрут был хорошо обозначен, а суровые пейзажи скрашивали кактусы цериус, то тут, то там торчащие из камней.

Подъем на скалистую вершину занял у нас чуть больше полутора часов. Перед нами лежал Феникс – квадратики пыльной зеленой растительности, красных черепичных крыш и голубых бассейнов. Вид сверху не давал никаких намеков на приближающееся Рождество. Дул легкий, приятный ветерок, и я уселся передохнуть на широкий, плоский камень.

На вершине было не меньше десятка других таких же туристов, которые щедро делились своей водой. Какой-то мужчина нес с собой целую упаковку бутылок, чтобы просто раздавать их по пути. Он рассказал мне, что пару месяцев назад некий француз умер от солнечного удара, так и не покорив гору. А все потому, что у него не было воды.

Рейчел разгуливала по вершине, и неудивительно, что с ней стали флиртовать мужчины. Она невинно смеялась в ответ на их заигрывания, но почему-то этот смех, словно булавками, покалывал мое сердце. Я терпеливо ждал, когда она присядет рядом, но она продолжала ходить. Наконец я не вытерпел.

– Нам пора возвращаться.

– Подожди, – подошла она ко мне. – Нам обязательно надо здесь сфотографироваться.

Она подозвала одного из своих новых ухажеров и протянула ему телефон. Мужчина был в майке и явно занимался бодибилдингом – его обнаженные мускулистые руки казались толще моих бедер. Он включил телефон и сделал селфи.

– Простите, – извинился качок. – Фото на память. Дарю.

Рейчел скользнула ко мне на камень.

– Ладно, на этот раз сфотографируйте как надо, – попросила она. И хотя Рейчел извинилась за прошлый вечер, я все еще вел себя осторожно и старался как можно меньше к ней прикасаться. А может, это она сторонилась меня, и поэтому я осторожничал. Как бы то ни было, мы стояли скованно и неестественно. В конце концов она прижалась ко мне и сказала тоном, не терпящим возражений:

– Я не обижусь, если ты будешь вести себя так, будто я тебе нравлюсь.

Ничего не ответив, я обнял ее за талию. Рейчел заставила мужчину сделать не меньше десятка снимков. Потом поблагодарила его, села рядом со мной на камень и протянула мне бутылку воды.

– Попей.

– Не хочу.

– Пей, я сказала. Это приказ.

Я взял бутылку, опустошил ее наполовину и протянул обратно.

– Рада?

– А почему мне не радоваться? – вставая, воскликнула она. – Рядом есть ты. – Она взяла меня за руку. – Пошли.

* * *

В отель мы вернулись почти в час. Я быстро принял душ. Рейчел уже ждала меня в гостиной. Мы вышли в фойе, и я попросил подогнать машину к главному входу.

– Мне посмотреть еще раз адрес? – спросила Рейчел.

– Нет. Я помню.

Мы выехали с парковки и направились прямиком в Месу.

В воскресенье на дорогах Феникса было заметно меньше машин, чем вчера. К дому отца мы подъехали на десять минут раньше. На этот раз на подъездной дорожке стоял белый «Субару-Импреза».

– Нервничаешь? – спросила Рейчел.

Я выдавил из себя улыбку.

– С чего бы?

Она сочувственно взглянула на меня.

– Что тебя беспокоит?

– Не знаю. Зачем я вообще сюда приехал?

– За тем же, зачем я ищу свою мать. Ты хочешь лучше узнать себя.

– Я – не он.

– Но он часть тебя.

Я тяжело вздохнул.

– Ладно. Покончим с этим. – Я посмотрел на Рейчел и спросил: – Подождешь в машине? Только не знаю, сколько это займет.

– Ничего. Прогуляюсь, если скучно станет.

– Оставлю тебе ключи.

– На случай, если придется срочно отступать, – пошутила она.

– Точно, – усмехнулся я в ответ.

Я вышел из машины и направился к дому. Дверь открылась прежде, чему я успел нажать на звонок. На пороге стоял отец. Я ни секунды в этом не сомневался. Все еще привлекательный мужчина, хоть и совершенно лысый: ни волос, ни бровей, ни ресниц. В голове молнией пронеслось: рак. Умирает? Поэтому так хотел со мной встретиться? Запоздалое раскаяние?

Но, если не считать полного отсутствия волос, выглядел он абсолютно здоровым. Живые глаза и даже небольшой животик, который так складно вырисовывался под брюками цвета хаки и гавайской рубашкой «Томми Багама» с коротким рукавом. Секунду мы оба молчали. Потом в его глазах блеснули слезы.

– Джейкоб.

Я сглотнул, эмоции крутились, словно колесо фортуны, в ожидании, когда же барабан остановится.

– Скотт.

Мы стояли в проходе, и ни один из нас не знал, что делать, пока его жена, вернее, та женщина, с которой я вчера разговаривал, не подошла к нему и, улыбнувшись, не подсказала:

– Скотт, почему бы тебе не пригласить сына в дом?

Ее слова мгновенно привели его в чувство.

– Конечно же. Проходи. Пожалуйста.

– Спасибо.

В доме было прохладно и светло. Современный интерьер, чисто, уютно, через потолочные окна падают солнечные лучи.

– Выпьешь что-нибудь? – поинтересовался Скотт.

– Не откажусь от пива, если есть.

– Я принесу, – спохватилась женщина.

– Это моя жена, Гретчен, – представил ее отец.

– Мы уже встречались, – ответил я.

– Рада снова вас видеть, – с улыбкой вставила Гретчен и повернулась к Скотту: – Ты что-нибудь будешь?

– Пожалуй, тоже пиво. – Он снова обратился ко мне: – Присаживайся, – и жестом показал на светло-серый секционный диван с хромированными ножками и контрастными ярко-малиновыми подушками. На одном из столиков я заметил нашу с ним фотографию в рамке, двадцать на тридцать. Мы стояли на крыльце нашего дома, я в пальто и шапке, отец держит меня за руку.

На стеклянном кофейном столике перед нами, рядом с фарфоровой фигуркой Санта-Клауса, лежала моя последняя книга в твердой обложке. Скорее всего, он положил ее туда по случаю моего приезда. Может, и фотографию тоже поставил специально.