— Вот он нам и вломил. Видать маловато я водицы в Ниле нахлебался. Снова едва не утоп. А как на берег выбрался, решил, что всё. Хватит с меня всех этих стратегов и сатрапов. Своим умом жить стану. Э, Антенор, да ты спишь что ли?

Венок из сельдерея оказался не слишком действенным, а египетский хек Антенор пить так и не стал. Головная боль не отпускала.

— На вот, выпей, — раздался уже знакомый женский голос.

На столе появился ещё один глиняный кувшин. Антенор скосил взгляд влево-вверх. Так и есть: возле стола стояла хозяйка.

— Пей, — повторила она властным голосом, — полегчает. А то на твою страдальческую рожу без слёз не взглянешь.

— Что это?

— Молоко. Помогает при похмелье.

Антенор послушно отпил из кувшина. Молоко оказалось козьим.

— Спасибо.

Женщина ничего не ответила и удалилась. Никодим, глядя ей вслед, цокнул языком.

— Ты вчера назвал её Мойрой, — вполголоса сказал Антенор.

— Ну да, Мойра и есть.

— Но она ведь египтянка?

— Ну да.

— Признаться, я не очень-то знался с египтянами, но ведь Мойра — не египетское имя. Это же…

— Судьба, — кивнул Никодим, — её так зовут. Месхенет. Судьба. Мойрой мы прозвали, нам так проще. Она не обижается.

— А её супруг…

— Хорминутер. Ты его тоже вчера видел. С гостем.

Последнее слово Никодим выделил голосом. Антенор не помнил, что вчера говорил об Аристомене, но на трезвую голову решил ничего не утаивать. Что-то подсказывало ему — этим он не навредит таинственному попутчику.

— Этот гость мне знаком. Вместе шли в Сидон. Он назвался Аристоменом.

— Зачем ты следил за ним? — прищурился Никодим.

«Я уже отвечал ему на этот вопрос», — подумал Антенор, — «хочет проверить, не начну ли переобуваться в прыжке?»

— Он меня заинтересовал. На постоялом дворе недалеко от Сидона какие-то люди устроили ему засаду, но он ускользнул. Необычный человек. Мне стало интересно.

— Ну допустим… — невозмутимо предположил Никодим, — но тебе что, заняться больше нечем? Другой человек просто пошёл бы по своим делам, а ты принялся следить…

— Ты прав. И заняться мне нечем, да и страсть имею ко всяким тайнам.

— Странно, что ты ещё жив, с такой-то страстью.

Антенор усмехнулся, но ничего не ответил. Больше Никодим об Аристомене его не расспрашивал. Оба замолчали. Гость время от времени отщипывал от тонкой лепёшки маленькие кусочки, зачем-то сминал пальцами в шарик и отправлял в рот. Очень неторопливо, не обращая внимания на недовольно урчавший живот. Гостеприимец некоторое время взирал на это убийство времени отстранённо, но потом всё же поинтересовался:

— Что-то ты плохо ешь.

— Погано быть нахлебником, — буркнул Антенор.

Никодим еле заметно кивнул.

— Чем думаешь заниматься?

Антенор медленно покачал головой.

— Не знаю. Чем я только за минувший год не занимался. Может, к купцу какому попрошусь. Приказчиком или что-то навроде того. Пишу и читаю на двух языках. Изъясниться на четырёх могу. На абаке считать умею.

— Кто ж тебя возьмёт, без рекомендаций? Да и раба толкового дешевле содержать.

— Да хоть в конюхи снова. Или вышибалой. В Тарсе довелось сторожить один кабак.

Никодим фыркнул.

— Вышибалой? В Тарсе? Видать мелковат там народишко.

— Не веришь?

Никодим не ответил, но красноречиво повёл плечами и напряг мощный бицепс.

— А зря, — сказал Антенор, — Эвмена тоже считали обычным крючкотвором с вощёной табличкой.

— Одно дело выигрывать сражения, — возразил Никодим, — другое — голыми руками шеи сворачивать.

— Не слышал, как Эвмен убил Неоптолема в поединке?

— Ну почему, слышал. Удача — та ещё блудливая девка. Просто повезло. Да и в руке у него кое-что было.

— Может и так. Но, говорят, царь Филипп приметил его вовсе не за грамотность. Приглянулось ему, как Эвмен кое-кому кости ломал на состязаниях юношей.

— О таком не слышал, но что ты на кардийца-то всё киваешь? А за себя что скажешь? Меня выкинешь, коли я тут буянить начну?

Антенор хмыкнул.

— Тебя нет. Ты вон какой бычина.

Никодим заулыбался было, но потом скривил губы и отвёл взгляд. В зале появился Хорминутер. Антенор видел, как он кивком головы поприветствовал Никодима.

— Так ты сам вышибалой тут служишь? — спросил Антенор.

Никодим ответил не сразу, задумчиво покусал губу, поглядывая куда-то мимо гостя.

— Как Аттала родосцы побили, и, стало быть, меня заодно, я до берега доплыл. Добрался до Фаселиды. Там свёл знакомство с кое-какими людьми… интересными.

— Из пахарей моря? — предположил Антенор, — тех, что жнут, не сея…

— Ибо море есть поле надежды, — закончил его речь Никодим. — Ну как-то так. Хотя в море я надолго не задержался. Не очень-то люблю его. Занесло меня сюда. Который год тут, в Сидоне, обретаюсь. Корни пустил, можно сказать. Город большой, народу много. Есть где развернуться предприимчивым людям. Я как-то даже и не ожидал в себе такой жилки.

— И на чём же здесь могут подняться предприимчивые люди?

— Да на чём угодно. Я, например, имею доход с того, что помогаю людям приличным и состоятельным избежать нежелательных встреч со всяким отрепьем с гнусными рожами. «Себек» в некотором смысле — один из моих доходных домов. Я у Хорминутера не служу.

— Выходит, это он у тебя служит? — улыбнулся Антенор.

— И он не служит. У нас это… Как оно называется… Взаимовыгодное соглашение. Вышибала — навроде цепного пса, за кусок лает. А я и кусок побольше имею, да и не лаю давно. Пусть другие лают. Помоложе. Понимаешь?

Антенор медленно кивнул.

— И много у тебя этих «других»?

— Хватает. Но и слишком много никогда не бывает. Сидон большой, гнусных рож немало.

Антенор почесал бороду.

— В Тарсе я знался… с предприимчивыми людьми. Но недолго. Мне с ними не по пути оказалось.

— Почему? — не изменившись в лице, поинтересовался Никодим.

— Это были те самые гнусные рожи, — улыбнулся Антенор, — которые очень хотели встретиться с людьми приличными и состоятельными.

— А-а… — протянул Никодим, — понятно.

Он встал из-за стола.

— Ты если хочешь — оставайся. Куском хлеба мы поделимся. Ты, на первый взгляд, не самый бесполезный из тех нищебродов, что я встречал. А не захочешь оставаться — не держу.

Он отошёл в сторону хозяина заведения, перекинулся с ним парой слов, после чего удалился в перистиль. Антенор остался сидеть. Нельзя сказать, что предложение застало его врасплох, в концовке разговора он уже успел подумать о таком развитии событий. Теперь следовало принять решение.

Собственно, тут долго размышлять было не о чем. Глупо предаваться софистике, сидя на дне, если не умеешь дышать под водой. Однако отправляться на поиски Никодима, дабы объявить о своём согласии, Антенор не торопился. Продолжал сидеть за столом, и отстранённо поглядывал на пару ранних посетителей, зашедших в «Себек-Сенеб».

Сколько бы он так просидел, неизвестно, но, как видно, кому-то из богов приспичило поторопить события.

В зал вошёл, даже можно сказать вбежал человек, загорелый дочерна и заросший курчавой бородой до самых глаз. Он подскочил к Мойре столь проворно, что Антенор на мгновение напрягся и привстал.

— Где Никодим?

Мойра кивнула головой в сторону перистиля и человек, не сказав более ни слова, убежал туда.

Через пару минут он появился снова, на пару с Никодимом. Тот как-то странно покосился на Антенора и сказал ему:

— Пошли-ка с нами, дорогой.

— Что-то случилось? — спокойно поинтересовался Антенор.

— Вопрос ещё один к тебе остался.

— Так задавай.

— Нет, тут идти надо.

— Ну пошли.

На улице Никодим сказал:

— Я сразу понял, что ты непрост, парень, но ты всё равно меня удивил.

— Чем удивил? — недоумённо спросил Антенор.

Никодим не ответил. Они прошли всю улицу из конца в конец и повернули за угол. Антенор не выказывал беспокойства, хотя внутренне напрягся изрядно.