Однако зрелище, открывшееся взору Хавильдара, заставило его сердце трепетать, а внезапно вспотевшую руку крепче сжать рукоять меча покрепче. Два кольца дедукции обрисовали картину понятнее и быстрее, чем глаза, пытающиеся в сумерках и отблесках факелов разглядеть врагов.

Во-первых, западная стена оказалась частично разрушена – огромные тесаные бревна разметало по земле, словно крохотные тонкие ветки. Могучий и звучный рык, прозвучавший в темноте и заставивший дрогнуть самого Фодерика, выдал дополнительную подсказку – оскверненные пришли вместе с ревуном. Могучим созданием, защищенным костными наростами. Убить такого представлялось задачей весьма сложной. Но какого же размера оказалась тварь, если смогла с легкостью разметать частокол? И как они притащили ее сюда?

Во-вторых, помимо прорехи с запада, которую наводнили полуголые дикие варвары, отмеченные серыми пятнами, лязг мечей и крики раздавалась со стороны ворот. А вот это оказалось уже совсем странно – ибо вход в крепость, ради безопасности его обитателей, был обращен к имперским землям.

Существовало здесь и, в-третьих, в виде мертвых дозорных, которые даже не распознали приближения врага. И, в-четвертых, и, в-пятых, и, в-шестых. Однако Фодерику хватило первых двух пунктов. Опытный Ворон понял, что если сейчас не перевернуть ход сражения, то он потеряет твердыню.

От осознания такой простой и кощунственной мысли, у Хавильдара зашевелились немногочисленные седые волосы, обрамляющие проплешину на затылке. Стать первым командиром, который потерял свою крепость Фодерик не хотел. Потому стал действовать.

Первым-наперво загорелась огромная чаша, наполненная сухими дровами, на восточной каланче. Означала она тревогу, но Фодерик меньше всего думал сейчас, чтобы предупредить соседей. Ему надо было видеть, что происходит во внутреннем дворе твердыни. И его кольцо огня обжигало палец до тех пор, пока сигнальный костер не разгорелся во всю мощь. Хвала Аншаре, на это ушло не больше пяти ударов сердца.

– Риктер, Вильмар, Раг, – тут же он увидел своих верных Воронов. – Западная стена, отправляйтесь туда. – Никлат, не дай им добраться до оружейной. Обороняйтесь, Инрад вас подери, обороняйтесь. Куда?!

Фодерик перехватил одного из пытающихся спасти бегством солдата и тряхнул его так, что бедняга повалился на землю.

– Лично повешу каждого, кто убежит! – заорал он. – Каждого! Ма-ра!

Хавильдар теперь походил на огромного разъяренного горного льва, который обнаружил нарушителей собственных владений. Вид пылающих очей, а благодаря двум кольцам в направлении элементи, это была вовсе не метафора, заставил попятиться ближайших оскверненных. От могучего голоса Фодерика, прогремевшего громче злополучного рога, смиренно замолчал за стеной сам ревун. А сила, исходившая от командира, огромной волной прошлась по его союзникам, разгоняя кровь и вздымая груди.

– Ма-ра! – гигантскими шагами Хавильдар бросился в самую гущу сечи, неся мечом и даром Аншары смерть неверным.

Вспыхивали и потухали многочисленные кольца, обрушивались удары, хрустом отзывались черепа и кости, заливала одежду чужая, испорченная кровь. А Хавильдар продолжал прорубаться вперед, теперь оказываясь в авангарде контратаки.

– Ма-ра! – гремел его голос, разносясь по всему внутреннему двору.

Ближайшего полуголого крепыша отбросило в сторону, казалось, от одного взгляда могучего командира. Но то сработала способность сиел, позволяющая атаковать противников, преобразуя силу в энергию.

Другой оскверненный, покрытый серой коростой и явно руководящий вторжением, сначала попытался укрыться трофейным щитом от кулака Хавильдара. Но обитое железом дерево разлетелось на части под напором Ворона. А следующим движением Фодерик вогнал меч прямо по рукоять в живот противника, ощущая вывалившиеся внутренности

– Мара! – быстро, без всяких пауз, прокричало несколько солдат за спиной командира.

Сам же Хавильдар уже без всякого труда поднял одно из вырванных бревен, освещая свой путь горящими кольцами правой руки.

– Ма-ра! – глухо вырвалось у него из груди, когда бревно устремилось к толпе оскверненных, ломая кости и калеча испуганных нападавших.

– Ма-ра! – тут же вторило с разных сторон. Уже стройнее и громче.

Фодерик пробирался вперед, сковывая заклинаниями пытающихся отступить врагов и рубя мечом тех, кому не посчастливилось оказаться на расстоянии удара. Именно теперь Ворон олицетворял собой истинную гордость имперской гвардии. Опытного и уверенного в себе Одаренного, давно нашедшего свой путь и не сошедшего с него, несмотря на все искушения и невзгоды.

Хавильдар видел, что сражение перевернулось. Защитники твердыни теснили неприятеля, пусть оскверненные и отступали весьма неохотно. Будто там, за разрушенными стенами Края-у-Леса, их гарантированно ждала смерть.

Никто больше не кричал таинственное и загадочное слово «Ма-ра». Более не надо было воодушевлять солдат, призывать их вступить в бой и умереть или победить. Для Хавильдара не существовало третьего варианта.

Сам Ворон дошел почти до разрушенной стены, на мгновение задержавшись. Вайен Фодерику Герху шел шестой десяток. И как бы не заявлял он сам, как бы не свидетельствовало его, словно сотканное из жил и мускулов тело, что время не подвластно над Хавильдаром, это не было правдой.

В былые времена Фодерик мог держать оборону несколько часов кряду. Стрелять без устали из лука с крепостной стены по наступающему врагу. В одиночку отмахиваться от врагов у крохотного барбакана с алебардой в руках, пока не прибудет подмога. Стоять подолгу в дозоре, не проявляя и тени нетерпения.

Ныне короткий бой в несколько минут заставил Хавильдара задохнуться. Он стоял позади наступающих воинов и, наверное, только это спасло ему жизнь.

Протяжно и басовито пропели свою песнь ревуны, заставляя дрогнуть самые храбрые сердца. А следом частокол стал обваливаться сразу в нескольких местах, выкорчевываясь из-под земли под ударами могучих зверей и погребая под собой солдат. И тогда в собственной победе усомнился даже сам Фодерик.

За годы вылазок в Пустошь Хавильдар с нескрываемым любопытством изучал земли оскверненных и всех существ, обитающих там. И ревунов, самых серьезных и опасных противников, знал довольно неплохо. Встречались между собой они редко, в основном в период спаривания, а после расходились, продолжая жить в одиночестве. Что могло заставить всех этих гордых и свободолюбивых животных собраться здесь – страшно было и предположить.

Точнее, Хавильдар догадывался. Уже не один месяц твердили, что за Хребтом Дракона появился тот, кого называли истинным воплощением Инрада. Тот, за кем пойдут все оскверненные. Кто он такой и что собой представляет, доподлинно нельзя было понять. Ни один лазутчик, посланный собрать побольше сведений о новом правителе оскверненных, не вернулся.

– Стена щитов! Стена щитов! – закричал Фодерик, устремляясь вперед. – Не суйтесь…

Договорить он не успел, потому что что-то легкое и быстрое пробило его бок. И командир мог поклясться, что это не стрела или арбалетный болт. Магия. Старая, завязанная на крови, оскверненная.

И из многочисленных прорех в частоколе посыпались новые бойцы, обезображенные серыми отметинами на теле. Однако теперь среди них встречались и настоящие чудовища – люди с изуродованными туловищами и обезображенными лицами. Да и люди ли? Больше всего они напоминали деревья, растущие на ветреном склоне. Некоторым из них оружие не причиняло вреда, другие не обращали внимания на огонь.

Хавильдар глядел на могучего красноокого и жилистого, как подросток, с детства изучающий технику владения собственным телом, оскверненного и впервые за все время испытывал ужас.

Он не боялся, когда во время последней войны с кочевниками, еще до того, как Витий Керай Кулен Первый стал Императором, его окружила полусотня воинов. Не страшился смерти, каждый раз идя в бой против заведомо сильного противника. Не трепетал перед собственным Хавильдаром, хотя тот угощал своего подопечного лишь палками и тумаками.