– Видать, у вас там с яйцами совсем никого не осталось, раз шлют в такое место бабу, да притом одну.

– Я не одна. – Она показала на Логана, на самого майора и на тонувшие во тьме или подсвеченные пламенем костров фигуры всех, кто сидел или лежал поблизости. – Меня защищает все ваше воинство.

– Ладно-ладно, сударыня моя, – польщенно улыбнулся майор.

Они сидели у огня, потому что после дневного зноя вечером стало довольно свежо. Вокруг угадывались во тьме бесформенные силуэты: бойцы кутались в одеяла и шерстяные плащи-сарапе, жались поближе к кострам, красными точками усеявшим черноту равнины до самого берега. Диана показала на Макловию, которая, не сняв патронташи и кобуру, стояла на коленях перед железной сковородой, калившейся на углях, и поджаривала в брызжущем масле фасоль и полоски мяса, прежде чем завернуть их в тако.

– Видите, не я одна ввязалась в это дело. Только я ведь здесь, так сказать, в гостях. У меня обратный билет в кармане. У ваших женщин такой возможности нет.

Макловия, продолжая стряпать, не подняла головы от сковороды и никак не отозвалась. Майор, жуя тако и вытирая пальцы о рубаху, кивнул одобрительно:

– Сказанула, а?.. Ну молодчина, гринга! Круто сварена! Всем взяла! Разве что не в штанах.

Диана, смеясь, показала на свою юбку:

– Наверно, я должна принять это как комплимент.

– Как что? – не понял майор.

– Ну, как похвалу, – со смехом пояснил Логан.

– А-а, ну да. Самая она. Но конечно, куда ей против моей старухи. – Он с гордостью показал на безмолвную сольдадеру.

Американцы стали спрашивать, как Мартин оказался среди революционеров, и Хеновево рассказал им про харчевню «Червовый туз», про динамитные шашки, будто потеющие нитроглицерином, и про то, как едва ли не силой призвал под свои знамена горного инженера. О банке он не упомянул и словом, зато с похвалой отозвался о взорванном укреплении и заминированных мостах.

– И что же, сеньор инженер останется с вами?

– Не знаю. Спросите его самого, благо он перед вами собственной персоной.

Мартин заметил, что Диана Палмер с любопытством разглядывает его. Рассказ майора она слушала с легкой и, быть может, немного иронической улыбкой.

– Я это обдумываю, – сказал он.

– А как же ваши шахты? – поинтересовался Логан.

Из гнезда на патронташе он достал горсточку марихуаны, лоскуток бумаги и ловко, по-ковбойски, то есть на колене, свернул самокрутку. Мартин развел руками:

– Они закрыты.

– Непохоже, чтобы вас это сильно огорчало.

– Сам не знаю… Я, по правде сказать, немного растерян.

Диана Палмер съела один тако. Сходила в лачугу за шерстяной шалью, вернулась и укутала ею плечи. И наконец заговорила.

– Ну и как здешние шахты? – спросила она безразлично. – О них отзывы не самые восторженные.

Мартин, засмотревшись на двойной отблеск костра в ее глазах, ответил не сразу:

– Я знаком с тем, как эксплуатируются шахты в Испании, во Франции, у вас в Штатах. Нигде это не рай земной. Но здесь работа особенно тяжелая и опасная: взрослые мужчины и почти дети рубят уголь на глубине сотен метров, иногда по пояс в жидкой грязи, а если случится обвал или взорвется рудничный газ, они будут заживо погребены под землей. Дышат пылью среди камней, земли и тьмы… В этом мире приятного мало.

– Но вы тем не менее избрали горнорудное дело своей профессией. – Американка продолжала изучающе рассматривать Мартина. – Вам нравится то, чем вы занимаетесь?

Он кивнул. Рудное дело – совершенно необходимый экономический ресурс, и кто-то должен развивать его и совершенствовать. В будущем условия труда, без всякого сомнения, изменятся к лучшему. Будут внедрены современные методы.

– Короче говоря, труд шахтеров нужно облегчить. И развитие техники предоставляет такую возможность, и я по работе своей просто обязан знать и применять эти усовершенствования.

– Но почему в Сьюдад-Хуаресе?

– Я служу в одной испано-мексиканской компании, вот меня и отправили сюда.

– Руководить?

– Нет, что вы. Я рядовой инженер в Пьедра-Чиките. Управляющий – мексиканец, он исчез, когда началась эта заваруха.

Тут вмешался Гарса, который чистил свой карабин, положив его на колени. Он снова и снова двигал затвором, выбрасывая патрон за патроном, покуда все они не заблестели на подстеленном у ног плаще.

– Шахты, – сказал майор, – как и земли, украли у народа тузы и шишки и их приспешники-адвокаты. У нас в Мексике говорят: у кого сиська есть, того и сосут. Вот потому-то, поймите, мы и затеяли эту революцию. Мы всех хозяев-кровососов изведем, этой падалью стервятников до отвала накормим.

– Боюсь, до истинных хозяев вам не дотянуться.

Гарса только пожал плечами. Потом, убедившись, что патронник пуст, продул ствол и тряпочкой, намотанной на шомпол, принялся его чистить.

– Может, и так, а может, и не так, но кое-кому достанется. Как говорится, не все коту масленица… – Он обратился к Мартину: – Вот этого вашего управляющего его же работяги, небось, в клочья разорвали, а?

Инженер улыбнулся. Управляющий по имени Панфило Кастильо исчез еще до приближения инсургентов, прихватив все деньги из кассы.

– Сомневаюсь. Он не из тех, кто будет сидеть и дожидаться. Наверняка уже в Эль-Пасо, целый и невредимый. Ну а представитель компании – тот живет в Мехико.

– А вы чего же не уехали? – спросила Диана.

– Сам не знаю, – ответил Мартин, подумав. – Из любопытства, наверно.

– А вы откуда родом?

– Из Линареса, есть такой городок в Андалусии.

– А откуда такая фамилия – Гаррет?

– От прадедушки-англичанина.

Диана слегка кивнула:

– Я знаю Андалусию – Севилья… Малага… Была там, когда путешествовала по Европе.

– Отец у меня был мастером на шахте. Скопил кое-что и смог дать мне образование. Потом, когда я поработал и освоился, компания решила отправить меня сюда.

– Вы, наверно, отлично разбираетесь в своем деле, если на такого молодого человека взвалили такую ответственность.

Смазав маслом магазинную коробку и тщательно протерев патроны, майор собрал карабин и вмешался в разговор:

– Отлично – не то слово! Дока! Видели бы вы, как он с динамитом управляется, – любо-дорого взглянуть.

С берега доносился лягушачий хор. Поблизости кто-то перебирал струны гитары. Потом послышались голоса: сперва один – Мартину показалось, что он узнал давешнего сержанта, – потом подхватили другие, и они слились в хрипловатый меланхолический мужской хор:

На этом берегу Браво небо у них над головами, над темным городом, было усыпано звездами. Мартин взглянул вверх. Там туманно светился бесконечный Млечный Путь.

– А теперь что будете делать? – спросил Том Логан, раскурив сигаретку от уголька.

Мартин не ответил. Не ответил, потому что и сам не знал. Вместо него высказался Гарса:

– Что он будет делать – это его дело, конечно. Но я надеюсь, останется с нами. А, инженер? Хоть ты и гачупин, станешь нашим, примем как своего, честь по чести.

– Не знаю, – выговорил наконец Мартин.

В пляшущем свете пламени улыбка на лице Логана казалась угрюмой.

– Вот не повезет, если пуля прилетит, прежде чем вы все обдумаете.

– Судьба… – философски заметил Гарса. – Стрелок палит, а Господь велит.

Мартин заметил, что Диана Палмер, достав из кармана блокнот в клеенчатом переплете и карандаш, что-то записывает. Он не знал, касается ли это его, но замысел ему не понравился.

– Мне бы не хотелось, чтобы мое имя упоминалось в ваших статьях, – сказал он осторожно. – Думаю, вы понимаете мою ситуацию.

Она подняла на него глаза, лишенные всякого выражения:

– Разумеется. Не беспокойтесь… С чего бы мне упоминать ваше имя? – Она показала карандашом на Гарсу, Макловию и ближайшие костры. – По сравнению с ними со всеми вы – пренебрежимо малая величина.