Лиззи рванулась к мачте. Сердце у неё билось бешено и неровно, она запиналась, оступалась, и каждый вдох резал её лёгкие, как сотни остро отточенных ядовитых кинжалов. Лиззи не смогла остановиться вовремя, когда очутилась у мачты «Титаника», и ударилась о неё обеими ладонями, но не ощутила совершенно никакой боли. Она старалась перевести дух, глядя на лист, и перед глазами у неё танцевали яркие неровные пятна. Сзади к ней подошла женщина с ребёнком на руках и взволнованно начала бормотать:

— Б… Б… Браун… Бэкворт… Бэкуиз…

Лиззи, наконец, сориентировалась в списке. Лист был исписан от левого до правого поля мелкими чёткими буквами, и всё же позиций в нём было мало — слишком мало, как ей казалось, когда она вспоминала величественный корабль и ту толпу, что ломилась изо всех сил на его палубы.

«Мне нужна буква «Д», — сказала себе Лиззи и, подойдя к списку, стала водить по нему пальцем. Дама, которая пыталась отыскать кого-то, чья фамилия начиналась с буквы «Б», стояла позади неё и ничем ей не мешала, поскольку Лиззи едва доставала до её плеча, а дама искала в начале списка. — «Д»… Так… Дин, Миллвина… Джонсон… Дойл, Клара… Дойл, Бетти… Дойл? Дойл! — она радостно прикусила губу. — Господи! Так, выходит, это… Дойл, Джо… Джо! Джо, его сестра и его мама выжили! Джо!..»

Облегчение, накатившее на неё тёплой волной, едва не сбило её с ног. Лиззи пришлось ухватиться на мачту и прижаться к ней лбом: она с трудом могла удерживаться в вертикальном положении. Палуба как будто ускользнула у неё из-под ног, её словно подняли в небо и подвесили к солнцу. Все мысли исчезли у Лиззи из головы, кроме одной. Джо был жив — об этом шептало её сердце, выстукивая его имя неровной барабанной дробью.

«Джо жив! — пел, не останавливаясь, радостный звонкий голосок у неё в голове. — Джо спасся!»

Лиззи с трудом облизнула губы и выпрямилась. Дама над её плечом нервно продолжала водить пальцем по строчкам, её губы тряслись, и уголки глаз стали алыми. Она бормотала булькающим голосом:

— Бэкуиз… Барбер… Но где же Бейнбридж? Где Бейнбридж? Ведь он обещал? Он обещал!..

Женщина отчаянно ссутулилась и осела на палубу. Её плечи, шея — всё тело — сотрясались от рыданий.

Лиззи аккуратно подошла ближе к листу и тоже заводила пальцем по строчкам. Буквы прыгали у неё перед глазами.

«Джеймс… где Джеймс? Даже меня в этом списке нет, никто ведь не знает моего имени… а, вот я! — она остановилась взглядом в конце списка и с расстановкой прочла: — «А также на борт подняты:

1. Девочка, 11–12 лет, рост — четыре фута семь дюймов, чёрные волосы, длина — до лопаток; серые глаза. Особые приметы: родинка на правом крыле носа, на правой ладони — след от свежего пореза. В данный момент находится под опекой миссис Шарлотты Коллиер.

2. Мужчина, 40–45 лет, каштановые волосы, карие глаза. Рост — пять футов десять дюймов. Особые приметы: родимое пятно в форме клевера на левой стороне шеи, шрам на левом запястье».

Здесь Мэри нет…» — Лиззи снова пробежалась взглядом по листу. Женщина, которая так и не сумела отыскать своего мистера Бейнбриджа в списке, беспомощно хлюпала носом и прятала лицо в ладонях. Дамы, что лениво прогуливались вдоль бортов, развили невиданную прыть, спеша на помощь: ещё совсем недавно они были на другом конце старенького судна, но уже сейчас оказались рядом со страдалицей и стали поднимать её на ноги.

— Будет, будет, милочка…

— Не переживайте так, дорогая, список наверняка неполный!

— Он посадил меня в шлюпку! — рыдала женщина, закрываясь носовым платком, который ей заботливо протянула одна из кумушек. — Он обещал… он обещал, что он доплывёт… он обещал, что он доплывёт… он обещал… обещал!

Лиззи смотрела, не отрывая глаз, как женщину подняли с палубы и повели, похлопывая по спине, прочь. Одна из дам не переставала твердить ласковым напевным тоном:

— Да, да, конечно, он вам обещал, мы знаем, что он вам обещал! Конечно, он обещал, и он обязательно выплывет! Давайте-ка я отведу вас к врачу, бедняжка, вам срочно нужно успокоительное!

— Да, да! — резво поддержала другая кумушка. — Успокоительное! Выпьете — и сей же миг почувствуете облегчение. Давайте, дорогая, пойдёмте, пойдёмте! Вы сильная, дорогая, я в вас верю, вы сможете! Давайте, ещё шажочек! Да! Да, прекрасно, дорогая, шагайте, дорогая!

Лиззи встряхнулась. Знакомые ледяные оковы медленно начали смыкаться у неё на руках, они тянули вниз — но не на дно океана, а в какое-то иное место, где было намного страшнее.

«Джеймс… — повторила она и прижала трясущийся палец к списку. У множества имён уже стояли сально блестящие тёмные следы: множество перепуганных пассажиров прошло здесь до неё, оставив отпечатки своих пальцев около знакомых фамилий. — Джеймс… Мэри Джейн Джеймс… где Мэри Джейн Джеймс? Где? Где?..»

Лиззи закусила губу и постаралась вдохнуть спокойно и глубоко. В груди у неё кололо, опоясывающая боль спускалась даже к кончикам ног. Слабые и неуверенные, они едва могли держать Лиззи — особенно сейчас, когда одно неожиданное известие за другим валилось на неё без предупреждения. Перед глазами у Лиззи снова обозначились опалённые круги; неровный стук сердца загремел в ушах. Лиззи отчаянно фыркнула и потрясла головой — та была тяжёлой, как свинцовый чан.

«Мэри Джейн Джеймс… Мэри Джейн Джеймс… ты должна быть тут… ты обещала! Ты обещала! Ты будешь тут!»

Палец Лиззи проскочил строчкой ниже.

«Джонсон… Джонсон… Джонсон… Да где же… Джеймс… Джеймс…»

Сердце Лиззи стукнуло глухо и резко — и замерло. Палуба снова уплыла у неё из-под ног.

«Джеймс, Мэри».

«Это она!» — тут же воскликнул слабенький радостный голосок в голове у Лиззи, и она даже подпрыгнула, позабыв о слабости.

Мэри Джеймс.

Пусть эти имя и фамилия и были достаточно распространёнными, на «Титанике» они могли принадлежать только её Мэри.

«Это она, — твердила Лиззи, отшатываясь от мачты, — совершенно точно, это не может быть никто другой, кроме неё. Она обещала мне, что спасётся, и она впервые мне не солгала: села в шлюпку и спаслась. Её спасли! Она тут! Она тут, и я найду её… я обязательно её найду!»

Вооружённая огрызком карандаша, записной книжкой и неугасимой решительностью, Лиззи полетела по палубе. Солнце било лучами ей прямо в глаза, и слёзы текли по её щекам, но это были слёзы облегчения и радости. Даже если бы Лиззи могла, она не стала бы их сдерживать. Собственное тело казалось ей легче воробьиного пёрышка. Оно развивало скорости, о которых Лиззи могла бы только мечтать, даже если бы упорно занималась спортом дома, и оно легко лавировало мимо пассажиров, если не успевало затормозить, то пробивало себе дорогу. Сердце сходило с ума у неё в груди, и кровь её словно пенилась.

Лиззи заметила стюарда, который вполне безвинно наслаждался редкими минутами отдыха у борта (отсюда он весьма усердно наблюдал за прогулкой пассажиров), и устремилась к нему с решительностью военного корабля. Она не могла кричать: горло всё ещё ей не повиновалось, — но она размахивала записной книжкой, в которой уже был набросан дрожащими, крупными, кривыми буквами вопрос:

«ГДЕ ПАССАЖИРКА «ТИТАНИКА» МЭРИ ДЖЕЙН ДЖЕЙМС?»

Стюард взволнованно поглядел на Лиззи сверху вниз. Лиззи висела у него на руках, сжимая их со всей искренностью отчаяния, и встряхивала его за холодные большие пальцы. Она не отводила от стюарда искрящегося взгляда; сердце медленно затихало, останавливалось, лениво постукивало у неё то там, где полагалось — в груди, то вовсе где-то в горле.

— Прошу прощения, — любезно улыбнулся стюард, — вы ищете пассажирку из того списка? — и показал в сторону мачты, к которой был прибит знаковый лист.

Лиззи потрясла головой. Она ещё сильнее сдавила руки стюарда и налегла на них всем весом.

Улыбка стюарда оставалась такой же широкой — только бессмысленной. Он вежливо произнёс:

— Подождите немного, пожалуйста. Я позову своего коллегу, у него есть список с номерами кают.

Лиззи с готовностью кивнула.