Эту загадочную историю до сих пор еще помнят в здешних краях. И передают из поколения в поколение не без доли тщеславия, как в иных местах гордость жителей составляют привидение древнего замка, легендарный лесной разбойник или пещера зловещей колдуньи. И каждый норовит рассказать ее на свой лад, расцвечивая всяческими домыслами и приплетая невероятные подробности, ведь никто так и не узнал никогда – что же произошло на самом деле? И лишь луна – вечная наперсница людских тайн – явив однажды в ясную ночь полнолуния свой сияющий лик и находясь в благорасположении к почтительно внимающим слушателям, могла бы поведать всю правду о той таинственной истории.

Жил в стародавние времена, в неприступном замке на высоком холме, грозный и могущественный герцог Конрад Неустрашимый. Велики были его богатые владения, и много подвластных ему рыцарей-вассалов, а разного податного люда – и вовсе без числа… Пять лет прошло с того дня, как покинул земной мир его отец – столь же славный, непобедимый воин, завещав все земли и власть единственному наследнику. В первые годы не раз пришлось Конраду на поле битвы доказывать кое-кому из своих вассалов и дерзких воинственных соседей, что и храбростью в сражении, и крутым нравом, он – достойный сын старого герцога и потомок викингов! Но вскоре все непокорные смирились под его властной рукой, и тогда же получил он в народе гордое прозвание Неустрашимого.

И вот уже Конраду и его приближенным не осталось иных развлечений, кроме псовой охоты и рыцарских турниров, где могли они помериться недюжинной силой да покрасоваться на лучших конях в нарядных доспехах с фамильными гербами. А самый главный турнир в году герцог устраивал в память о своем отце, в день его летних именин. Отовсюду съезжались тогда рыцари-участники и званые гости с семействами, даже простым горожанам был свободный доступ на зрительские скамьи.

В том году, с которого начинается повесть, в финал турнира, как обычно, вышел сам герцог и недавно посвященный юный рыцарь, лишь второй раз принимающий участие в турнирах, но уже вызвавший всеобщее одобрение публики отчаянной смелостью и ловкостью, с какой он владел оружием. Даже герцог, опытный воин, с некоторым для себя удивлением, не без труда одержал над ним победу. Гордо проезжая затем вдоль рукоплещущих трибун, Конрад вдруг заметил редкой красоты девушку, сидевшую в ложе рядом с седовласым рыцарем, владельцем замка на самой границе его земель, неизменно сохранявшим верность еще его отцу.

Чудесная красавица ласково улыбалась и приветливо помахала нежной рукою, но вовсе не герцогу, а мимо – его побежденному сопернику. "Невеста его или сестра? Головной убор у нее девичий. Сестра, должно быть." – повернув коня, Конрад вновь оказался напротив прелестной девушки и на конце копья протянул ей свой шарф, цветов герцогского герба, в знак избрания ее Прекрасной Дамой сегодняшнего турнира. В то же мгновение рядом с ней возникли два пажа, держа подушку алого бархата, на которой лежал драгоценный венец – приз победителю. Отец что-то подбадривающе сказал дочери, и от смущения едва смея поднять прелестные, как фиалки, глаза – она увенчала надменную голову герцога.

После турнира по обыкновению была устроена богатая трапеза для всех участников и знатных гостей. По правую руку от себя, во главе стола Конрад усадил избранную им Прекрасную Даму, а слева – ее отца и брата. И чем приветливее герцог обращался к ним, особенно к отцу, и чем пристальней, разгоряченный недавним поединком и вином, он смотрел на очаровательную девушку, тем сильнее тревога и почти осязаемое предчувствие беды терзали ее неискушенное сердце. Она с трудом проглотила лишь два маленьких кусочка жареного фазана, хотя ничего не ела с раннего утра. И бургундское вино, в колеблющемся свете факелов, казалось ей похожим на темную кровь. А грубые ножи, которыми гости отрезали мясо, будто вынутыми из-за пояса безжалостного душегуба. И первый раз в жизни она с искренней горечью пожалела о том, что была красива – так пугающи были огненные всполохи, плясавшие в серых глазах грозного хозяина.

А ночью Агнес – так звали девушку, тщательно заперев на засов отведенную ей мрачную комнату и даже не распустив шнуровку, лишь отстегнув тяжелый, с чеканными пластинами, пояс и сняв нарядную парчевую юбку, все никак не могла уснуть, тревожно вздрагивая натянутой тетивой. Особенно ее пугал старый шкаф черного дерева – чудилось, что за ним непременно должна быть потайная дверь в соседнюю комнату, которая вот-вот скрипнет, отворяясь… Но у нее не хватало решимости подойти и посмотреть, чтобы успокоить себя. Так и лежала она в оцепенении, укрывшись с головой жестким шерстяным покрывалом и поджав заледеневшие ноги на краю широкой кровати. А когда догорела последняя свеча, Агнес показалось, что ей не дожить до утра в здравом рассудке…

Лишь на заре, когда слабо забрезживший свет из окна чуть оттеснил по углам страшные ночные видения, она чутко задремала ненадолго. Внезапно ее разбудил стук в дверь. Вскочив и еще не опомнившись спросонья, Агнес похолодела от ужаса. Робко подойдя к двери, едва слышно отозвалась стучавшему, это оказалась служанка, которая передала, что отец немедленно требует ее к себе. Когда она вошла к нему в комнату, нетерпеливо ожидавший отец с порога радостно объявил, что герцог только что оказал им великую честь, пожелав взять Агнес себе в жены. У девушки потемнело в глазах, все омертвело внутри, и даже голос изменил ей. А отец, ничего не замечая, ходил по комнате, возбужденно потирая руки.

"Ты только подумай – какая неслыханная удача! Скоро ты станешь герцогиней! Уж теперь соседу-барону придется со мной считаться! Больше не отважится наглец охотиться в лесу герцогского тестя. Ха-ха!.."

"Пощадите, отец!" – дрожащим голосом воскликнула Агнес, упав перед ним на колени, ловя его руку и пытаясь поцеловать – "Умоляю, сжальтесь надо мной! Не выдавайте за герцога, он мне страшен!"

"Не болтай глупостей! Дело уже решенное – я дал герцогу согласие. Да и кто бы посмел ему отказать? А про свои страхи можешь всласть наговориться с матерью, когда домой вернемся. Это же ваше любимое женское занятие – нитки да страхи перебирать!"

И только тут, при словах о матери, Агнес отчаянно и беспомощно разрыдалась, задохнувшись от горячих слез и не в силах подняться с пола. Она слишком хорошо знала своего отца, чтобы еще на что-то надеяться.

***

Уже второй год прекрасная Агнесса была женой герцога Конрада Неустрашимого. Дойдя в рассказе до этого места, луна, верно, потупилась печально или даже умолкла на время, нахмурясь за набежавшим облачком, так грустно ей было вспоминать о виденном по ночам. А при свете солнца любая знатная девушка могла от души позавидовать юной герцогине – такие, невиданные доселе, богатые наряды и драгоценности дарил ей муж, и с таким искренним почтением относились к ней все придворные рыцари. А горожане, коим посчастливилось видеть герцогиню в соборе на воскресной мессе, в один голос говорили о ней с одобрением и восхищением: "Чисто ангел небесный!" – столь кротким и ласковым был взор ее чудесных фиалковых глаз.

Но герцог, очень гордившийся своей красавицей-женой, в последнее время был всерьез обеспокоен. Его тревожила неспособность Агнес родить ему наследника, да и вообще родить. Он приказал доставить в замок из города самую лучшую повитуху, велел ей хорошенько осмотреть супругу и сказать определенно – по ее разумению, ожидать ли ему ребенка? Повитуха со всею возможной тщательностью оглядев и расспросив Агнес, нашла ее совершенно здоровой и доложила, что не видит причин, из-за которых ее светлость не могла бы родить наследника.

"Так в чем же дело?" – грозно спросил герцог. "Это случается иногда, Ваша светлость… Никто не возьмется объяснить – почему, но порой супруги по десять лет детишек дожидаются. "Десять лет?! Да ты шутить что ли со мной вздумала?" – рявкнул возмущенный герцог. "Не гневайтесь, Ваша светлость! Дозвольте словцо молвить… Бывает, что очень помогает в подобном деле отправиться на богомолье в святые места. А в наших краях истинными чудесами прославлен монастырь Святой Анны. К кому же и обратиться женщине с заветнейшей просьбой, как не к матери Пречистой нашей Девы, коей лишь на склоне дней, по слезному ее молению, разрешил Господь неплодное чрево и даровал благословенное дитя." "Ну, что ж, тетка, послушаю тебя, пожалуй… Больно складно ты говоришь! Хорошо, пусть герцогиня съездит на богомолье, вреда, думаю, не будет."