«Я открываю свою душу.

Возможно, эта нагота кому-то будет нужной.

Вдруг кому-то тоже не хватает слов,

договорить несказанное из снов,

где кто-то любимый и родной

остался навечно живой».

Когда у моей подруги в девятом классе умерла мама (болела раком), подруга сказала: «Я верила, что врачи помогут, спасут. А потом возвращаюсь со школы и вижу возле нашего подъезда крышку гроба и крест. Я сразу всё поняла. Но мысленно умоляла, чтобы врачи оказались сильнее болезни».

Конечно, со временем точно сказанные слова стираются из памяти, но смысл остаётся. Слова подруги я вспомнила, когда тебя забрали в больницу. Вечером накануне ты упала в обморок, тебя отнесли на кровать, а наутро ты уже не реагировала. Толком никто ничего не мог объяснить. Сказали, что, видимо, оторвался тромб. И ты впала в кому.

Я, как и подруга, верила, что врачи помогут. Врачи спасут. Мне было семнадцать, я знала, что врачи не всемогущи, знала, что такое смерть. Но продолжала верить. Верила, потому что была не готова попрощаться с тобой.

Ты так и не пришла в сознание и на десятый день умерла.

Это было раннее утро. Помню, как зазвонил телефон. Как твоя младшая дочь сняла трубку. Как молча повесила обратно. И как повернулась ко мне, где я замерла возле двери спальни, и сказала: «Бабушки больше нет».

Одиннадцать лет я не принимала эту фразу. Отторгала. Не верила, что врачи не спасли. Не помогли. Оказались слабее смерти.

Знаю, ты хотела бы, чтобы я отпустила. Простила. Себя. За то, что недосказала, недообняла. Я пыталась простить, правда. Одиннадцать лет. Четыре тысячи сто девяносто пять дней. А потом в один день, 18 августа 2023 года, решила написать тебе письма. В надежде, что, когда выскажусь, смогу простить себя.

Я закрывала глаза и видела, как захожу на кухню, где сидишь ты. Как я подхожу к тебе и обнимаю. Слышу твой голос. Смотрю на тебя. И пытаюсь запомнить такой. Но даже спустя одиннадцать лет перед глазами осталась такая яркая картинка, где ты лежишь в гробу.

И каждый раз, когда мне больно думать о тебе, я добиваю себя этой картинкой.

Не помню, что было на тебе, но помню цвет гроба (единственного, который был в продаже в тот день) – лиловый.

Не люблю этот цвет.

А ещё твой вставной серебряный зуб не хотел прятаться за губу. Его я тоже помню.

Не помню лица говоривших, что ты умерла слишком рано. Что ты воспитала пятеро прекрасных детей. Что у тебя прекрасные внуки, которых они помнят ещё с пелёнок. Я помню только твоё лицо, глаза на котором больше никогда не откроются.

Каждый раз, когда в моих руках был мобильный телефон, на глаза выступали слёзы: в моей записной книжке никогда не будет контакта «бабушка». У тебя никогда не будет мобильного телефона. У меня больше никогда не будет бабушки.

Я злилась на себя, что, каждый раз, когда ты звонила на стационарный телефон с деревни и мне давали трубку, я куда-то торопилась. Каждый раз. А теперь я бы всё отдала, чтобы ещё раз поднять трубку и услышать твой голос.

Спустя одиннадцать лет я слышу его только одним-единственным словом. Моим именем.

«Яночка».

В тот день нас отправили ночевать к соседям. Нас – твоих внуков. Я старшая. Я держалась, не плакала. Смотрела, как плачут твои дети, и думала: «Вы потеряли всего лишь маму, а я – бабушку».

Эгоистично, но я думала, что ты была мне важнее, нужнее.

Мы поспали всего несколько часов. А потом нас привели в дом, где всё ещё стоял гроб, в котором ты лежала. Февральским утром его вынесли из этого дома в последний путь. А мы шли за ним. За тобой.

Начался сильный дождь. И кто-то сказал: «Сегодня идёт дождь… Знак того, что она не хотела уходить…» И я больше не могла сдержаться: я плакала, опустив голову так низко, чтобы никто не видел моих слёз. Я ведь старшая. Я должна подавать пример, как вести себя. А мне хотелось, чтобы все исчезли, и я смогла вырыдать всю свою боль.

Твоя мать не скрывала своего горя. Она рыдала громко, говоря: «Галя, на кого ты меня покинула…» Я рыдала так же сильно, но тихо.

На кого ты меня покинула?..

Все подходили к гробу, прощались. Я оттягивала этот момент. До последнего. Проговоривала про себя какие-то слова. Хотела даже положить тебе что-нибудь в гроб. Но побоялась. Вдруг так нельзя делать. Подошла к гробу, опустилась ниже. Я ждала. Вдруг ты оживёшь. Вдруг они все ошиблись. Ты не умерла. Ты просто уснула. Кто-то за спиной сказал: «Поцелуй бабушку». Я примкнула губами к твоему холодному лбу.

Вот и всё.

Тебя опустили в яму, засы́пали холодной землёй, поставили над тобой крест.

Ты была жива только в моих воспоминаниях и снах.

Когда я думаю о тебе, меня всегда душат слёзы. Да я и сейчас плачу, когда записываю эти воспоминания, когда перечитываю их, чтобы убрать опечатки и ошибки.

Я говорю с тобой. Мысленно. И вслух.

Для связи с тобой у меня остались только слова.

Я забываю твой образ. Из памяти стирается твой голос. Он звучит всё тише, отдалённее.

Яночка. Я-но-ч-ка…

Я посвятила тебе 5 импрессий: «Приходи ко мне во сне», «Оттуда не возвращаются», «Помнить о тебе и писать о тебе», «Моё детство ушло вместе с тобой», «Это был сон», 5 стихотворений: «А сердце всё ещё дрожит», «Свет погас в тоскующей душе», «И всё, что нам осталось, это память», «Привет, родная», «Я на неё никогда не стану похожа» и эпитафию «Ты к нам вернёшься». В 2021 году издала сборник стихов, который тоже посвятила тебе.

Ты единственная всегда верила в меня. И я ощущала эту веру даже после твоей смерти.

Возможно, у этих писем будет много читателей, но адресат один.

Знаешь, без тебя опустела земля. Стало пусто. Пусто во всём мире и в сердце моём. А так хочется сказать, как сильно я люблю тебя! Прости, что так мало говорила. Ты – самое лучшее воспоминание из детства.

Приходи ко мне во сне, я буду ждать.

Я прошу у Бога, чтобы там у тебя была новая жизнь, которая будет лучше твоей прежней.

Пожалуйста, услышь меня, Боже… Слышишь? Защити её. Не делай ей больше больно. Пусть она останется… во сне. И хотя бы изредка отпускай её ко мне. А я буду рассказывать ей, как сильно скучаю и безгранично люблю.

Прости меня, бабушка, что не ценила. Прости, что так часто думаю о тебе.

А сердце всё ещё дрожит…

А говорили – время лечит.

Год позади – а мне не легче.

И образ твой почти забыт.

И только мои руки помнят,

как ты держала их в своих.

Твой голос в памяти затих,

освобождая место скорби.

Мой маятник, моя звезда.

Ты будешь жить в моих стихах.

Пока пишу, переступая страх

забыть твой облик навсегда.

Мне четыре года. Я жила с мамой и папой в однокомнатной квартире, в доме через несколько улиц от дома, где жила ты. Однажды ночью я проснулась, а мамы и папы не было. Свет горел, а их не было.

Мне страшно. Я подождала, но они не возвращались. И тогда я решила пойти к тебе. Ночью. В темноте. Через сугробы со мной ростом.

Я самостоятельно оделась. Подставила табуретку к двери и взглянула в глазок: никого. Я подумала, что мама и папа меня бросили. И единственным человеком, кто у меня остался, – была ты. Я открыла дверь, которая не была заперта на ключ, и пошла.

Текст предоставлен ООО «Литрес».