– Пожалуй, соглашусь, – протянула я, оценивая его переменчивое эмоциональное состояние, и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди. – Как тебя зовут?

Он слегка улыбнулся.

– Зови меня друг.

Друг, значит. Друг с насыщенным глубоким цветом глаз, так идеально вписывающимся в окружающий пейзаж.

Настоящее время. Нью-Йорк.

На следующее утро я стояла в ванной комнате перед зеркалом и критически рассматривала в отражении девушку, отдалённо напоминающую меня. Первой красавицей Америки мне не стать. На голове гнездо, под глазами залегли тёмные круги, а губы искусаны до мелких кровяных трещин. Чувство, будто это место вытягивало из меня все жизненные силы.

Вчера я долго не могла уснуть, раз за разом прокручивая в голове не самое удачное завершение дня. Алекс никогда не отличался ангельским терпением, но за прошедшие сутки он превзошёл сам себя.

Отчасти я его понимала. С детства он был загнан в жёсткие рамки со стороны отца. Куча требований и правил, которым приходилось соответствовать.  В нем бурлила бешеная энергия, которая не могла найти выход. И пока Ричард сдерживал его порывы, но рано или поздно этот снаряд разорвётся, посеяв настоящий хаос среди мирных жителей. И я не боялась взрыва. Я боялась не оказаться в радиусе поражения.

В одну минуту я испытывала ненависть к нему за его скотское поведение по отношению ко мне, а уже в другую я представляла порочные сцены с его участием такого масштаба, что будь сейчас на дворе ⅩⅥ век, инквизиция явилась бы по мою душу. Что со мной не так?

«Он красивый! – трогательно прощебетала наивная дурочка внутри меня. —И ты его хочешь.»

– Он козел, – фыркнула я, полностью игнорируя вторую часть предложения.

Я наклонилась ближе к зеркалу. От вчерашнего солнца на носу у меня появились небольшие веснушки.

Улыбнувшись сама себе, я решила: к черту Миллеров! Я ни за что не испорчу себе сегодняшний день. У меня были грандиозные планы – по максимуму опустошить счёт Алекса.  Специально для меня он сделал карточку и привязал её к одному из своих личных счетов. Вчера после ужина он торжественно вручил мне её, не забыв напомнить, что все мои расходы полностью контролируются. Когда я жила в Англии он такой ерундой не занимался. Хотя, если подумать, самые крупные суммы за квартиру и учёбу пролетали мимо меня и оплачивались напрямую кем-то из двух глубокоуважаемых мужчин нашей семьи. За все время проживания на другом континенте я не совершила ни одной серьёзной покупки.

Приняв душ, я начала сушить голову феном, наряду с этим мысленно составляя приблизительный список необходимой мне одежды. Он вышел весьма внушительным. Большую часть своего гардероба, не принятого в высших кругах, пришлось оставить в Лондоне. Наверное, гардеробная Лекси сейчас ломилась от обилия в нем вещей. Она была ещё той шмоточницей и никогда не упускала возможности залезть ко мне в шкаф.

Надев короткие джинсовые шорты и белую футболку, я вышла из комнаты и начала неторопливо спускаться вниз по лестнице, на ходу набирая сообщение Лекси и параллельно соображая, сколько сейчас времени в Соединённом Королевстве. Не отрываясь от телефона, я остановилась на последней мраморной ступени и, заметив какое-то движение спереди, подняла голову. Далее тишину холла разорвал оглушительный визг, разнёсшийся эхом по вестибюлю, и копна черных, как смоль, волос врезалась мне прямо в лицо.

– Боже, Ви, я не могу поверить, что это ты! – заорала мне прямо в ухо Беатрис Холл, сжимая меня в удушающих объятиях. Она обнимала меня так крепко, что казалось, когда в моих лёгких закончится кислород, я не смогу вздохнуть.

От неожиданности я не сразу сообразила, что стою столбом. Я обняла её в ответ, и меня сразу окутал её любимый аромат духов от знаменитого дома Chanel. Почему-то в её объятиях мне стало так уютно и хорошо, будто я вернулась в наше беззаботное прошлое.

Но чувство радости быстро сменилось чувством глубочайшего стыда. Трис – моя лучшая школьная подруга. Мы были с ней не разлей вода до тех пор, пока наши интересы совпадали. В последний год учёбы наши пути разошлись. Вместо перспективной дороги с красочным будущим я выбрала гнилое болото, затянувшее меня так быстро, что, не успев оглянуться, я оказалась по самые ноздри в дерьме. Но она боролась за меня до последнего.

Звонила мне. Звонила много раз в то время, когда я уже вышла из клиники и переехала жить в Лондон. Даже писала мне письмо на электронную почту. Я ни разу не ответила. Не могла. Я сменила номер и зажила новой жизнью. И даже когда меня охватывали сомнения, и я хотела ей позвонить, в последний момент я думала, что уже не нужна. Мне начало казаться, что я заблуждалась.

Она выпустила меня из своих спартанских объятий и, сделав шаг назад, принялась внимательно рассматривать меня с головы до пят. Вернувшись взглядом к моему лицу, она сказала:

– Как всегда, красотка, – широкая улыбка озарила её лицо. – Мы столько лет не виделись, почему ты не позвонила мне, как прилетела?

– Я вернулась только вчера и надо было поприсутствовать на семейном ужине, – пожала я плечами, преодолевая последнюю ступень и становясь теперь с ней одного роста.

– Ты куда-то уезжаешь?  Если ты сейчас занята, – замялась Трис, – мы могли бы встретиться позже.

– Я собралась по магазинам, – сказала я, тепло улыбнувшись. – Поехали со мной?  Заодно расскажешь, какой грустной была твоя жизнь последние пять лет из-за отсутствия в ней меня.

Беатрис звонко рассмеялась.

– Договорились.

Рик отвёз нас в Мидтаун, где мы за несколько часов обошли большую часть торговых комплексов центральной части Манхэттена. Я оторвалась по полной, накупила одежды на год вперёд и подарила Трис комплект провокационного нижнего белья от Lise Charmel, в котором она планировала соблазнять своего парня Нейта. Себе я тоже взяла пару комбинаций из их последней коллекции. Соблазнять мне было некого, но внутренняя стерва с сердечками в глазах трепетно хлопала ресницами и томно нашёптывала одно имя.

Завершением моей великой миссии стало посещение флагманского магазина Tiffany&Co. Это десятиэтажное торговое здание на Пятой авеню покорило меня своим размахом. Я питала слабость к украшениям и никогда не оставалась равнодушной к роскошным ювелирным изделиям престижного американского дома. Мы провели там почти два часа, и уже под конец, когда от блеска драгоценных камней рябило в глазах, я все же сделала выбор в пользу лаконичного браслета из белого золота с бриллиантовыми вставками.

Мы сгрузили все свои покупки Рику в машину и, купив кофе, решили прогуляться по Вашингтон-Сквер-парк. Казалось, в этом парке собралась добрая половина жителей Нью-Йорка.

– Расскажи о Нейте, – попросила я Трис, рассматривая группу студентов, которые расположившись на траве усердно что-то записывали в своих тетрадях под диктовку грузного усатого мужчины.

– Мы познакомились год назад в DLA, – начала воодушевлённо она. – Ты же знаешь, я всегда хотела попасть в эту юридическую компанию и стать выдающимся адвокатом.

– Считай, первая цель достигнута. Или ты уже самый выдающийся адвокат Америки? – улыбнулась я, отпивая горячий кофе. Почему мы взяли именно его в такую жару?

Она заливисто рассмеялась.

– Пока нет. Но Нейт да. За два года стажировки он успел добиться невероятных успехов. Он был допущен к делам корпорации вашей семьи, а ты сама понимаешь, стажёров туда не берут. Многие считают, у него талант, – задрав повыше подбородок, с гордостью произнесла она. – Поскольку стажировка в этом году окончена, твой брат очень хочет, чтобы он занимался только делами корпорации и ушёл из DLA, но Нейт пока отвергает его предложение.

– Алекс? – переспросила я, останавливаясь напротив фонтана, в который сейчас двое мальчишек опускали свои босые ноги и весело хохотали. В такую жару хотелось нырнуть туда с головой.

– Да, – Трис остановилась рядом со мной.