Саяна ещё раз приветливо кивнула и закрыла дверь. Заперлась и решила выбросить из головы лживо-приветливого Геннадия. Надо уборку сделать — пыли-то в пустой квартире за две недели накопилось немало. Согреть воды и помыться: горячей воды ещё три дня не будет.

Но мысли о Геннадии не отпускали: он же сказал, что будет искать ту девчонку, Таню, а это явно не к добру. Это отсюда его соседка спугнула. А вдруг там его никто не спугнёт?

Нет, конечно, может быть, Саяна себя накручивает, и этот Геннадий — самый обычный мужчина…

И всё-таки с ним что-то не так! Не зря ведь ей стало так страшно. Да ещё и три смерти за неделю в доме… Может, эта Таня права, и тут замешана какая-то мистика? А может, у неё, Саяны, просто нервы шалят? Но с чего бы?.. Или всё-таки тут что-то нечисто? Или всё же мистики нет, а этот Геннадий — просто неприятный мужчина? Или это нервы?

От мыслей, мечущихся по кругу, разболелась голова. Саяна постояла ещё с полминуты среди комнаты, а потом решила: надо пойти и найти Таню. Убедиться, что с ней всё в порядке, и на этом успокоиться. Всё. Ну, может, ещё послушать версию девочки о сверхъестественном и понять, что это смешная идея, годная разве что для ребёнка.

Девушка переоделась из мятого дорожного костюма в летнее платье весёлого жёлтого цвета, причесалась, подкрасила губы и пошла искать Таню.

Девочка живёт в третьем подъезде на седьмом этаже: помнится, кто-то говорил, что тот мужчина упал именно с седьмого. Раз он отец Тани, то очевидно, искать её надо там.

Саяна подошла к третьему подъезду, покосилась на плохо замытое кровавое пятно у бордюра. Дверь была приоткрыта и подпёрта камнем. Девушка вызвала лифт и нажал кнопку “7”.

На нужном этаже Саяна сразу поняла, какая дверь ей нужна. Окна во двор выходят у крайних на площадке квартир. Дверь крайней левой квартиры была новенькой, красивой, оббитой тёмно-бордовой кожей — вряд ли там жил алкоголик. Крайняя правая дверь выглядела обшарпанной, а внизу створки “красовались” вмятины, словно кто-то яростно пинал её. Наверное, тут и живёт семья Тани.

Саяна позвонила в дверь, и она сейчас же открылась. На пороге стояла Таня. Косметику с лица она уже смыла, и теперь казалась совсем ребёнком.

— А, это вы. Чё надо?

— Таня, к тебе случайно не заходил Геннадий?

— Не-а. А чё?

— Можно с тобой поговорить?

Девочка на секунду задумалась, а потом махнула рукой:

— Ладно, заходите. Мамка на работе, а Юлька и Артёмка у бабушки с дедушкой в деревне. Мультики там смотрят, — вздохнула она. — А у нас телека уже давно нету. Я тоже поехала бы, да просопливила весь июнь. Ну щас уже здоровая!

Таня провела гостью по чистой, но очень бедной квартире со старыми выцветшими обоями на кухню. Тут было почти пусто: стол, два стула, древний холодильник, раковина и плитка на две конфорки на табурете.

— Папаша всё пропил! — мрачно сказала Таня. — Только холодильник остался и чайник. Даже стиралку, которую дед подарил, пропил. Чай будете?

Не дожидаясь ответа, девочка наполнила чайник.

— К чаю только шоколадка. Мамка по акции купила в “Абсолюте”. С орешками.

Саяна мысленно отругала себя за то, что не догадалась купить чего-нибудь к чаю. Хотя не в гости же шла… Но всё равно неловко.

— Так чё там с Геннадием?

— Ты браслет с шармом не теряла? — спросила в ответ Саяна.

— Не. У меня такого нету.

— А Геннадий мне такую штуку приносил. Спросил, не моё ли. Я сказала, что нет. Он решил, что твоё. Может прийти и тебе показать. Но если не твой браслет, ты у него не бери, ладно? И никуда с ним не ходи, Таня. Мне он не нравится.

— Нормальный дядька, — пожала плечами девочка. — На алкаша непохож. Не то что мой папаша.

— А твой папа сильно пил?

Таня налила чаю себе и гостье и принялась жаловаться на отца. Увы, её родитель вёл себя при жизни отвратительно: таскал из дома вещи, грязно матерился, пугая младшую дочь, Юлю, несколько раз поднимал руку на жену и грозился её убить.

— Хорошо, что помер! — безапеляционно заявила Таня. — Правда, странно…

— Что странно?

— Зачем он на балкон пошёл? Он так-то высоты боится, так что трезвый ещё мог туда выйти, а вот пьяным никогда. Мы там иногда от него прятались, когда он совсем дурел. Ну и ладно! Упал — и хорошо! Я плакать точно не буду.

— А помнишь, ты говорила про парня из первого подъезда? Ты с ним не была знакома?

— Не-а. Но он наркоман был. Мамка с тёткой из квартиры под ним общается немножко. Та тётка всё время жаловалась, что он нарик. И что бабку свою бьёт и пенсию у неё отнимает. Наверное, от передоза и кончился.

— А в моём подъезде кто умер, не знаешь?

— Какой-то дядька… а, Николай Семёныч! У него имя, как у нашего физрука, вот я и запомнила. Я его видела, когда скорая приехала: он такой усатый и высокий. Но не знаю про него ничё.

— Так его скорая увезла?

— Да, но он в больнице умер тем же вечером.

— И правда много трупов… Как думаешь, это что-то паранормальное?

— Не, эт я так сказанула, ну просто. Не верю я ни в какую мистику. Мне уже одиннадцать, я знаю, что такое только в кино бывает. А это — ну просто совпадение.

Саяна посидела ещё немного, допила чай, послушала, как Таня рассказывает про какой-то сериал с вампирами в России, потом взяла с девочки обещание не открывать Геннадию, на всякий случай сказала номер своей квартиры и пошла домой.

В своём подъезде она наконец вспомнила, кто такой Николай Семёнович. То есть она с ним не была знакома, но высокий усатый мужчина, которого как-то при ней назвали Колей, жил на первом этаже. Вроде бы говорили, что он упал с лестницы. Но почему на пятом? Или те женщины просто перепутали? А может, он в гости к кому-то ходил?

Снова столько вопросов!

Саяна решила, что самое время отвлечься уборкой. Набрала воду в ведро, приготовила губку и тряпки. Но сосредоточиться на простых привычных действиях никак не получалось. В голове всё вертелись мысли о странных смертях и о Геннадии, и одной в квартире было неуютно.

Надо пойти прогуляться. На свежем воздухе и дышится легче, и отвлечься проще. К тому же дома еды нет — надо закупиться.

В дверях подъезда Саяна столкнулась с бабулькой, спугнувшей Геннадия.

— Ой, простите, пожалуйста! — извинилась девушка.

— Да ничего, внученька, все целы! — старушка улыбнулась, от чего её скуластое лицо стало ещё более морщинистым и добродушным.

— А вы же подо мной живёте, да?

— О, запомнила бабушку? Молодец!

— Меня Саяна зовут, а вас?

— Да всю жизнь вроде Альбиной Цыреновной звали, — рассмеялась старушка.

Старушка казалась приветливой и общительной, и девушка решилась полюбопытствовать. Она спросила:

— Альбина Цыреновна, а вы знаете про Николая Семёныча?

— Что помер он? Знаю, конечно. И поделом ему!

— Почему? — удивилась Саяна.

— Так он же падчерицу свою совратил, тьфу ты! А ей тогда всего двенадцать было!

— Ужас какой! А почему его не посадили?!

— А никто и не знал, — покачала головой Альбина Цыреновна. — И запугивал девчонку, и в детдом грозился сдать. Разве не поделом ему?

Саяна растеряно кивнула. Вот так живёшь-живёшь и не знаешь, кто рядом с тобой обитает.

— А что он на пятом этаже забыл? — пробормотала девушка, скорее размышляя вслух, чем ожидая ответа.

— Кто его знает? Да и не всё ли равно теперь?

Альбина Цыреновна вдруг подмигнула, и Саяне показалось, что взгляд милой бабушки на долю секунды стал тяжёлым и злым.

— А ты же шла куда-то? Вот и ступай, милая. А я тут потихоньку поползу к себе.

Саяна попрощалась со старушкой и вышла на залитую солнцем улицу. И почему ей снова зябко и жутко?

Наверное, это из-за перелёта. Да, именно так. Смена часовых поясов и всё такое. Саяна старательно гнала от себя мысли о том, что когда она прилетела в далёкую Турцию, никаких странных мыслей и прочих проявлений “смены поясов” не наблюдалось.

Три часа она провела в “Пиплс парке”: выпила кофе с пирожными в кофейне на первом этаже, побродила по бутикам, потом посидела в “Перцах”, листая новости в ВК под пиццу и чай. Хотела сходить в кино, но не нашла в расписании кинотеатра ничего интересного. Ладно, кино можно и дома с ноута посмотреть. А пока надо за продуктами сходить.