Заморосил дождик. Пупс приблизил своё лицо к моему лицу, выдохнул:

– Ты ведь никому не расскажешь о том, что я сделал?

Это была угроза. И у меня и мысли не возникло показывать гонор. Какой там…

– Не расскажу, обещаю, – будто со стороны услышал я свой осипший голос.

Пупс постоял несколько мгновений с задумчивым видом, а потом схватил меня за руку. И тут я ощутил бег времени. В буквальном смысле. Чувствовал, как уносятся минуты, часы… дни! В моём сознании словно бы появился прибор, который всё это фиксировал, отмечал. И внутри меня что-то менялось, и я ничего не мог поделать. Был не в состоянии даже отшатнуться от Пупса. Словно парализовало. Нет, скорее, я ощущал тесный кокон вокруг себя. Кокон, из которого невозможно вырваться. Кажется, я кричал. Мой рассудок молил о пощаде.

Но вот Пупс, наконец, отпустил мою руку. Бег времени прекратился. Облегчение! Словно выбрался из зоны невероятно высокого давления.

Пупс развернулся и пошёл прочь, пошатываясь от усталости. Скоро он скрылся в пелене дождя.

Миновало не менее получаса, прежде чем я пришёл в себя. Ключица больше не болела. Ни капельки. Сколько нужно времени для заживления сломанной ключицы? Месяц, два?

У меня начался мандраж. На ватных ногах я проследовал к полуразрушенному бараку. Услышал какое-то странное мычание. Осторожно вошёл внутрь…

Среди гнилых досок и трухи что-то ворочалось. Я подошёл ближе и обомлел, увидев трёх стариков. Головы седые, лица – как печёная картошка. Они были практически голые – одежда истлела. Двое стариков лежали без движения, а третий ползал и мычал. Это был Юрка. Я узнал его. Даже сквозь борозды морщин пробивалось что-то от того мальчишки, что решил поиграть с Пупсом в прятки. Он посмотрел на меня. В его водянистых глазах было безумие.

Я бросился прочь. Не помня себя, бежал сквозь дождь, поскальзывался, падал. Дома взял из копилки несколько монет, по телефонному автомату, что на углу хлебного магазина, позвонил в милицию, потом в «скорую» – сообщил, что в старом рабочем посёлке пострадали люди и что искать их нужно в полуразрушенном бараке посреди посёлка.

Больше для Юрки и его друзей я ничего не мог сделать. Вернулся домой, заперся в своей комнате и расплакался.

Несколько дней не выходил на улицу. Как-то услышал, как мать рассказывала отцу на кухне о троих пропавших ребятах с нашего двора. Всем городом их искали. До сих пор ищут.

Ночами мне снился один и тот же сон: Пупс подходит к моему пятиэтажному дому, прикладывает руки к стене, улыбается точно гоблин…

«Ты ведь никому не расскажешь о том, что я сделал?»

…и дом мой начинает дряхлеть. В окнах – искажённые мукой лица стариков.

Когда я всё же решился выйти на улицу, узнал от знакомых ребят, что Пупс уехал, и случилось это, по моим расчётам, на следующий день после игры в прятки. Ещё узнал, что в рабочий посёлок наведывались люди в военной форме. Они оцепили территорию и целых трое суток никого туда не пускали.

О несчастных стариках – ноль информации. Словно их и не было.

Двадцать пять лет прошло с тех пор, но мне всё равно иногда снится Пупс, превращающий мой дом в дряхлое строение. А ещё я с каждым годом всё чаще думаю о том времени, что он у меня украл. Месяц, два? Это было моё время, частичка жизни.

Недавно прочёл статью в газете. Там говорилось о небольшом острове в Тихом океане. В течение короткого времени этот зелёный, полный дикой жизни островок превратился в мёртвую территорию. И учёные не могут найти этому объяснений.

Газетная утка? Жёлтая пресса? Возможно. Но я прочёл эту статью и на меня будто бы холодным ветром из прошлого повеяло.

Почему-то я уверен, что Пупс жив, здоров. И мне иногда кажется, что он где-то рядом.

И, как и раньше, ворует время.