В 1958 году, в возрасте одиннадцати лет, Брайан, сдав экзамен, поступил в среднюю школу Хэмптон-скул, графство Мидлсекс. Это вписывалось в традиции семьи, потому что там в свое время учился и его отец (а годы спустя учеником этого заведения стал и сын Брайана). Жгучего интереса к музыке он не терял, хотя формально ее не изучал. Все так же грезил о карьере астронома и упорно осваивал науки, способные приблизить его к этой цели.
В свободное время Брайан старался побольше играть на гитаре, вокруг частенько собирались школьные друзья, а он пел песни вроде Singing The Blues Гая Митчелла. В Хэмптоне были и другие гитаристы, они регулярно собирались во время обеденной перемены, чтобы обменяться идеями и что-нибудь сообща исполнить. Когда одноклассник Дэйв Диллоуэй попросил Брайана научить его играть на гитаре, тот с готовностью согласился.
«Эти уроки проходили на галерке во время уроков по немецкому языку. – вспоминал Дэйв. – Я привязывал к запястью бумажный гитарный гриф, изображая настоящий. Надо ли говорить, что Брайан экзамен по немецкому по программе средней школы сдал, а я нет!»
Вскоре Брайан понял, что его акустическая гитара явно не подходит для музыки, которую он слушал и которой пытался подражать. С деньгами в семье тогда было туго, так что о новой электрогитаре – «Гибсоне» или «Стратокастере», как у некоторых школьных приятелей, или «Колораме», как у его друга Джона Гарнема, настоящей мечте Брайана, – не могло быть и речи. Но они с отцом нашли идеальное решение – самим сделать гитару, соответствующую специфическим требованиям Брайана. Он не раз играл на инструментах друзей и имел самые четкие представления о том, к чему стремился и какого звука хотел добиться. Одну из спаленок в их доме в Фелтеме превратили в мастерскую и в августе 1963 года приступили к работе.
Первой проблемой стала древесина. Решить ее удалось с помощью друга семьи, который собирался выбросить прочную каминную полку из красного дерева. Брайан строгал ее вручную, тратя массу времени и сил. Старую древесину в некоторых местах источили черви. Корпус изготовили из дубовой доски, прочной, как сталь, столярной плиты и деревянных обрезков, которые удалось найти. В какой-то момент соскользнувшая стамеска вырвала из корпуса приличную щепку – Брайан так расстроился, что выбросил заготовку в окно и начал все по новой. Инструменты тоже были собственного изготовления, плюс несколько перочинных ножей и шлифовальный брусок. Когда гриф наконец был закончен в полном соответствии с требованиями Брайана, его подогнали к деке и привинтили на место, для верности закрепив мощной анкерной гайкой, чтобы не выгибался.
В поисках перламутровых пуговиц, дабы использовать их в качестве маркеров ладов, Брайан перерыл всю мамину шкатулку для шитья, но, поскольку ничего подходящего так и не нашел, в итоге купил ладовую проволоку. А чтобы врезать лады в гриф на желаемую глубину, воспользовался специально изготовленным зажимным приспособлением. По окончании работы над декой пришлось решать проблемы с другими неотъемлемыми частями инструмента – звукоснимателями и рычагом тремоло. Как и в случае с первой гитарой, звукосниматели Брайан сделал сам из проволоки и магнитов, но, поскольку на этот раз результат его не удовлетворил, было принято решение приобрести набор звукоснимателей «Бернс» по три гинеи за штуку. Чтобы они не фонили, он залил их эпоксидной смолой. Рычаг тремоло вырезали вручную из куска мягкой низкоуглеродной стали. Бридж балансировал на лезвии закаленного ножа, натяжение струн компенсировали две пружины от клапанов мотоцикла.
Еще не закончив работу над гитарой, Брайан принес ее в школу. Опасался, что она покажется не такой крутой, как инструмент из магазина, но все же был полон решимости довести дело до конца. И когда отшлифовал ее, отполировал и покрыл лаком, гитара выглядела вполне профессионально. Брайан ею гордился. Когда он опять показал ее в школе, она произвела на друзей неизгладимое впечатление – один из них даже предложил ему поменяться с ним на фабричную электрогитару. Но Брайан отказался – для создания уникального инструмента ему потребовалось полтора года упорного труда, а обошелся он всего в восемь фунтов стерлингов (плюс девять фунтов и девять шиллингов на звукосниматели). Поэтому он не променял бы ее ни на что на свете! Эта гитара стала известной как Red Special, что в переводе означает «Красная особенная», хотя за ней закрепилось и другое, не столь уважительное название Fireplace («Камин»), а пятнадцать лет спустя телохранитель Брайана Танбридж называл ее просто The Chap, т. е. «парень» или «приятель».
Приступив к освоению тонкостей игры на своем необычном инструменте, Брайан стремился получить вполне определенное звучание. Без конца менял медиаторы – твердые, мягкие, круглые, овальные – но ни один из них не давал нужного звука. Потом попробовал монеты и обнаружил, что больше всего подходит самый обычный шестипенсовик – его можно легко держать в руке и использовать по-разному. Если Брайан держал его ровно, получался резкий, но при этом чистый звук; а если ударял по струнам ребром монеты, то звучание было скрежещущим и хриплым. Теперь Брайан начал совершенствовать технику игры.
Занятия в школе давались Брайану легко, он отличался завидным трудолюбием, пользовался уважением и популярностью среди учащихся и учителей. Спорт терпеть не мог, но любил плавать, а однажды даже выступал за школу в соревнованиях, хотя и не победил. Принимал активное участие в дебатах и как-то выиграл конкурс, организованный школьным Дискуссионным клубом. Брайан был довольно замкнутым, и выступать на публике ему было нелегко, так что он это делал, дабы приобрести уверенность в себе. Чувствовал, что в будущем пригодится.
Но музыке Брайан неизменно уделял очень много внимания. Вот как об этом вспоминает Дэйв Диллоуэй: «Мы ставили два магнитофона – я играл на соло-гитаре, надо заметить, не очень хорошо, а Брайан брал аккорды. Потом мы воспроизводили две эти записи, под которые он играл на моей дешевой убогой самодельной бас-гитаре, а я изображал ударные инструменты, используя шляпные коробки и все, что окажется под рукой. Порой Брайан даже добавлял к этому какие-нибудь вокальные партии».
Это была сплошная любительщина, чрезвычайно далекая от совершенства, но им нравилось. Когда Брайан научил Дэйва более сложным аккордам, они смогли продвинуться в экспериментах дальше – Брайан исполнял быстрые гитарные партии, демонстрируя свое мастерство. В его школе учился Пит Хаммертон по прозвищу Вулли, что означает «волосатый». «Даже на том начальном этапе Вулли отличался изумительной техникой игры, – рассказывает Брайан, – и на фоне конкуренции с ним мы двигались вперед семимильными шагами. Позже он играл в местной школьной группе The Others».
Летом 1964 года семнадцатилетний Брайан пытался найти работу, чтобы скоротать время и заработать немного денег, – помимо прочего штамповал металлические каркасы для автомобильных стеклоочистителей (от чего, по его собственному выражению, «мозги были набекрень») и заполнял зарплатные ведомости на заводе по производству огнетушителей.
Брайан и Дейв постоянно ходили на концерты, которые The Others давали в Хэмптоне и его окрестностях, и в конце концов решили создать собственную группу. Первоначально в нее вошли сам Брайан (соло-гитара), Дэйв (бас-гитара), Билл Ричардс (вокал) и Джон Сэнджер (пианино), тоже их одноклассник. Пианино было необходимо, когда они репетировали песни вроде Go Now – ее только что выпустила группа The Moody Blues. Но поскольку гитара у Билла была довольно дешевая, Брайану пришлось тактично дать ему понять, что, если он не обзаведется инструментом получше, ему придется уйти. Тот и ушел. «Если честно, – рассказывал Билл, – мне кажется, что Брайан проявил гораздо больше такта, чем могло показаться, умолчав о проблеме с вокалом, на тот момент довольно паршивым, – хотя много позже ему хватило душевной доброты заявить, что я бы ее решил».
