Особенно молодая! У той аж глаза засветились голубыми сполохами при взгляде на книги! А руки так и тянулись потрогать !

Глава 8

Машка увлеклась рассматриванием названий на обложках книг. Тексты были написаны древнесловенской буквицей, но как ни странно, Машка отлично могла прочитать, словно это была обычная кириллица. А ещё попадались тексты с руническим письмом, записи трагами, молвицей. А один сборник был вообще сшит из берестяных листов с выдавленными на них текстами так называмых рез!

Она все это понимала! Когда Машка училась в восьмом классе, в ее школу директор умудрился заманить сына своего друга, закончившего университет. Парень был очень талантливым, подающим большие надежды на ниве славянизма. Это был очень увлеченный молодой человек, который за свою недолгую жизнь успел набрать и переработать материала уже на пару хороших диссертаций по культуре письменности древней Руси. Своей горячностью и преданностью к родной культуре он зажег в душах учеников большой интерес к изучению мифов, легенд, поэтических документов, коих осталось довольно много, хотя все исконно русское на протяжении многих веков злобно искоренялось иноземцами -временщиками, толпившимися у престола русских князей, а потом уже и царей. И революция внесла свой чёрный вклад в загон родного языка, как могла выкидывала дифтонговые и образные буквицы, выхолащивала. И уже современные ученики начинали свое обучение с букваря! Где а, б, в, г, заменили аз, боги, веди, глагол! Уничтожив образность богатейшего языка на земле!

Машка и ещё трое её друзей с удовольствием посещали факультативы учителя. Помогали в расшифровке многочисленных берестяных грамот, в большом количестве найденных в раскопках на территории страны, в основном в новгородской области, а также скопированные с оригиналов по дальним староверческим скитам! К окончанию школы Машка уже могла свободно читать свитки, написанные всеми известными славянскими письменами! А учитель в очередной раз попытавшийся защитить диссертацию по древнесловенским языкам, вернулся ни с чем, злой. Академики, прочно сидящие толстыми задами на романской теории образования государства российского, писаного инородцами, толком не знающими русского языка, в очередной раз запарывали труд молодого учёного! Как иначе! Сам себе не дурак, лишиться хлеба с икрой, заработанной на восхвалении и тысячный раз переписывании бреда немецких прихлебателей при царском троне! На этом были построены все их труды. На этом зарабатывались высокие награды. Не говорить же теперь, что это бумагомарание не стоит выеденного яйца и достойно только помойки! Продолжали утверждать, что русским диким варварам, не так давно слезшим с деревьев, принесли письменность святые Кирилл и Мефодий! Ну да ладно, это отдельная Ис Тор ия!

Мысли Машки опять занесло…На Русь благодетели несли только чужую рабскую культуру, разврат, алкоголь, наркотики, ювеналку, толерантность(непротивление к внедряемой в тебя инфекции, как идеологической, так и медицинской)!

"Ладно, я теперь в другом варианте нашего мира! Будем смотреть, что здесь происходит, а для этого необходимы знания!"– подумала Машка и вернулась к прилавку, за которым сидел старичок с удивительно молодыми на морщинистом лице глазами, поглядывающий на неё с плохо скрываемым любопытством.

Глава 9

Машка наконец то оторвалась от созерцания такого богатства и еще раз обратилась к старичку с приветствием.

– Здрава будь и ты, госпожа! Что привело тебя в мой книжный магазинчик? Может ищешь для малышей буквицы с картинками, или может нужна тонкая бумага для письма любимому? Али ещё что?– хитро прищурился дедок.

Машка засмеялась, поняв какую игру словесную затеял старче. Он отлично видел, что её заинтересовали именно старинные рукописи и свитки. Но решила поддержать беседу в таком ключе:

– Нет, уважаемый…

– Светозаром Зоричем меня кличут,– подсказал дед.

– Так вот, уважаемый Светозар Зорич! Меня очень заинтересовали книги в вашей лавке! Но вот так сразу я даже и не знаю какую из них выбрать сперва и какова будет цена?

– Книги очень дорогой товар. Штучный и редкий. Самая дешевая книжка стоит не менее пяти золотых, а уж про атласы и сборники трав лечебных, так вообще по пятьдесят золотых,– продавец сразу решил поставить в известность насчет цен девушку.

– Понятно, я так и предполагала. Я наведаюсь к вам в ближайшее время и мы ещё поговорим и о книгах и о цене, а пока мне нужна бумага для рисования, а также чем можно рисовать. Что имеется в наличии? Угольки, свинцовые писала, или может есть даже карандаши и краски?

Светозар Зорич встрепенулся, на лице задорно сверкнули светлокарие глаза, он радостно всплеснул руками и сказал:

– Неуж -то госпожа рисовать умеет? Что я слышу! Этим искусством владеют только маги образов! Но вы же девушка, госпожа! А девицам нет места в академии магических искусств! Или вам это нужно просто для подарка какому нибудь образованному юноше-магу?

Машка отрицательно показала головой:

– Нет, не в подарок! Я сама умею неплохо рисовать. И хотела бы с вами вот о чем поговорить. В ближайшее время я вам принесу несколько рисунков портретов. Вы выставьте их на продажу для привлечения покупателей. Будете брать заказы. Доходы пополам! Но…ещё вы мне предоставите возможность бесплатно читать книги в вашем магазине!

Светозар Зорич аж открыл рот от изумления! У стоящей рядом Пелагеи тоже челюсть отвисла. Но она быстро вернула ее на место, взяла себя в руки и, сделав невозмутимое лицо, словно припечатала:

– Соглашайся, дед! Такого предложения тебе никто больше не сделает!

Пелагея была практичная баба, она сразу поняла, что Машка не бросает слов на ветер и у неё ещё много необычных талантов в загашнике!

Светозар Зорич задумался, поскреб затылок и выдал:

– Вот когда вы, госпожа докажете, что ваши слова не пустой звук, тогда искрепим договор магической печатью! А пока выбирайте что вам надобно из покупок.

Машка озвучила список требуемого и хозяин лавки ушёл в кладовку, расположенную с другой стороны от прилавка. Он принес большой рулон серой оберточной бумаги, стопку листов бумаги размером примерно А 4, получше качеством, деревянную коробочку, в которой лежали стеклянные баночки с красками и пенал с карандашами -простые палочки графита, обернутые в плотную ткань.

– За все один золотой!

"Однако, цены здесь кусаются!"– отметила про себя Машка, но не стала спорить – деньги пока были. Еремей выделил пять золотых на различные машины потребности в счёт долга.

Рассчитавшись и забрав покупки, распрощались с озадаченным предложением стариком и отправились в соседнюю лавку, где продавали одежду. На оставшиеся три золотых Машка приобрела пару хлопковых платьев в пол, по вороту и подолгу украшенных позументами, пару юбок и кофточек с оборками, ночную рубаху. Нижнее бельё её не впечатлило.

"Сама сошью", – решила девушка, припомнив, что есть остатки льняной и батистовой тканитой, что выделил ей дядька Еремей.

Затем женщины поспешили домой, где их уже поджидала соседская девчонка, нанятая в помощь по хозяйству.

Глава 10

Машка занимается украшательством корчмы.

Я познакомилась с симпатичной девушкой Настей, которая будет мне помогать на кухне. Ее большие смеющиеся карие глаза и постоянная улыбка на пухлых губах, сразу располагали к себе, вызывали ответную улыбку. Я ее ввела в курс дела, уведомила ее в том, что она будет у меня учиться готовить незнакомые блюда, так как в моих планах из пивнушки корчмы сделать отличную харчевню! Выполнять различные поручения по хозяйству наняла того подростка, что привёз продукты с рынка. Его звали Силан, паренек был расторопный. Как оказалось, он один был работником- добытчиком в семье. Отец был моряком, он сгинул в море пару лет назад; остались из родных больная мать и близнец сестра. Пацан где мог подрабатывал; денег платили немного, едва хватало на скудную еду и, раз в месяц, пригласить травника для лечения матери. На магическое лечение денег не хватало. Я сразу же решила взять его на постоянную работу. Пелагея внимательно поглядывала на меня, развившую бурную деятельность по апгрейду корчмы, но помалкивала. Я сразу же отправила Силана позвать плотника, благо тот жил через пару дворов- мне надо было потолковать насчёт заказов. Пелагея пока занялась готовкой на кухне. Так как посетителей пока в корчме не было, то я расположилась за одним из столов в зале и быстро набросала на листе серой бумаги чертеж карнизов, которых потребно было пять штук: три в зал корчмы, один мне в спальню и один в комнату Еремея. Потом развела минеральные краски и, по памяти, стала рисовать портрет продавца книжной лавки Светозара Зорича на отшлифованной доске, уже доставленной ближе к обеду от плотника- молодец Еремей -подсуетился с утра!