Посёлок, в котором жили родители Игоря, показался вдалеке, и поприветствовал солнечными бликами с маковки местной церкви. Только сейчас Ирина заметила, что начинается, на удивление, погожий день. Даже на небе ни облачка. Если бы не стылый морозный воздух, врывающийся в слегка приоткрытое окно, и седая, тронутая инеем пожухшая трава у дороги, проносящая мимо, можно было бы подумать, что весна на улице. Машина ворвалась в посёлок, проехала по центральной улице, свернула на втором перекрёстке и запетляла по переулкам. Наконец, показался магазин, потом старый, ржавый, вросший в землю по самые ступицы, тракторный прицеп и, наконец, голубые ворота с кованной аркой. Приехали.
Машину припарковала у дощатого забора и, подхватив спящую Лидочку и выставив из машины расшалившегося Сёмку, толкнулась в калитку. Стучать пришлось минут пять, пока из дома не вышел свёкор в накинутой на голое тело фуфайке. Иван Сергеевич посмотрел с высокого крыльца, приставив ко лбу, на манер козырька, ладонь, а, потом, узнав Ирку, бодро засеменил по дорожке к воротам, смешно шлёпая великоватыми калошами.
– Вы бы звонок поставили, что ли, – проговорила Ирина, проходя во двор.
– А зачем он нужен? – пропыхтел свёкор, затаскивая следом баул с вещами, вытащенными из багажника. – Днём у нас открыто, все свои, а ночью никто и не ходит. Только ты с утра пораньше появилась. Так, это – в кои веки? Что же нам, ради одного раза проводку тянуть? Не принцесса, чай. Постучать рука не отвалится.
Ирка, толкая впереди себя Сёмку, поднялась на крыльцо и вошла в дом. Сразу пахнуло спёртым, слегка отсыревшим воздухом, в котором были намешаны запахи развешенного в капроновых чулках по стенам лука, стирального порошка, варёной картошки и свежеиспечённой сдобы. Свекровь, Анна Васильевна, коротко, одним кивком, ответила на приветствие и продолжила нарезать крупными кусками свежеиспечённый хлеб.
– Садитесь к столу, – засуетился свёкор. – Как раз завтракать собрались.
– Нет, – отказалась Ирка. – Детей покормите, а мне назад ехать надо.
– А чё приехала, тогда? – недовольно поджала губы Анна Васильевна и бросила взгляд на баул. – Барахло зачем привезла?
– Меня из дома выселяют.
– Кто?
– Бывший начальник Игоря. И, как вы понимаете, спорить с ним бесполезно.
– И ты решила, что будешь у нас жить?
– Аня, что ты говоришь такое? – всплеснул руками Иван Сергеевич. – Если ей жить негде?
– У нас не гостиница.
– Это, всё-таки, жена нашего сына!
– У нормальной жены муж в бандиты не идёт, – румяное круглое лицо свекрови, вдруг некрасиво съежилось, сморщилось, и она заплакала. – Игорёк жизнью рисковал, а она жила на его деньги на широкую ногу. Вот и дожилась.
– Успокойтесь, – выставила перед собой руки Ирина. – Жить у нас есть где. Я квартиру купила. Хотела у вас, на время, детей определить, пока вопрос с работой не решу и не определюсь, с кем Лидочку и Сёму оставлять. Ну, если нельзя, то поехали мы. Придумаем что-нибудь.
– Подожди, – свекровь вытерла фартуком глаза и села на стул. – Оставляй детей. Сколько надо, пусть столько и будут. Не обеднеем.
– Тогда, я поеду. Тут вещи, обувь, вот тут смеси для Лидочки…
– Разберёмся. Езжай.
Город встретил привычной суетой и пробками. Не заезжая домой, она сразу направилась в ту школу, где работала раньше. Попетляв по улицам, подъехала к решётчатому забору и распахнутым настежь ажурным воротам. В школьном дворе стоял обычный гомон. Всё так же носились мальчишки и прыгали в резиночку девочки, солидно прогуливались старшеклассницы и курили за углом старшеклассникы. Ирка поймала себя на мысли, что вокруг ничего не изменилось, словно время застыло, когда она уволилась, и снова начало движение, как только она подъехала. На крыльце всё так же стояла завуч и зорко, словно горный орёл на вершине Кавказа, оглядывала свои владения. Ирку она заметила, стоило ей только войти в школьный двор, и сразу развернулась, словно прикрывая своей обширной грудью вход.
– Ирина Евгеньевна! – раздался её зычный голос. – Вы в курсе, что в учебное заведение вход посторонним запрещён? Тут дети, которых нам родители доверили, между прочим.
Ирка посмотрела на завуча и по её неприязненному взгляду сразу поняла, что о смерти Игоря тут известно всем. А, как заискивающе она заглядывала ей в глаза, когда они ненароком встречались в городе! Какие дефирамбы пела!
– Я насчёт работы, Калерия Викторовна.
– Что, награбленные деньги кончились? Нет, у нас для вас работы и не предвидится. Кто же жене бандита детей доверит?
– Игоря нет, и вы это знаете прекрасно, как я вижу.
– Я это знаю. Такие, как он долго не живут. Глупо было бы надеяться на что-то другое. Отольются вам ещё людские слёзы. Уже начали отливаться. Всё! Покиньте территорию. Разговор окончен.
Ирка и сама уже поняла, что разговор окончен, и работу она тут не получит. Тем более, что несколько бывших коллег, проскочивших мимо, одарили её таким красноречивым взглядом, что, казалось, хлыстом по спине прошлись. Словно побитая собака, она вышла на улицу и села в машину. Мысли метались в голове, словно взбесившийся табун лошадей. Усилием воли постаралась собраться. В груди противно ныло, а руки, лежащие на руле, дрожали. В таком состоянии ехать было равносильно самоубийству.
Да и, куда ехать? Все школы в округе, скорее всего, уже в курсе, чья она жена. А, значит, даже при большом дефиците кадров её на работу никто не возьмёт. Надо попытаться поискать в Заречном. Там, хоть, и школы не престижные, зато к дому поближе и никто не знает, чья она была жена. Решено. Потянувшись к бордачку, она достала бутылку с водой, сделала пару глотков и немного пришла в себя. Можно ехать. Двигатель послушно завёлся, и Ирка, включив левый поворотник, выехала на проезжую часть.
Школы в её новом районе были, действительно, и поменьше, и победней. Да и ученики, судя по всему, более развязные и хулиганистые. Что делать? Окраина. Как Ирина и предполагала, кто она такая, и кем был её муж, тут не знали. Да и, собственно, никому и дела не было до этого. Но работы и здесь не нашлось.
– Понимаете, середина учебного года, – объясняла ей завуч в одной из школ, старая дева в тяжёлых роговых очках, с забранными на затылке в пучок волосами и вытянутой серой кофте. – Тарификация уже давно проведена. Часы распределены и у всех педагогов своя нагрузка. Потерпите до лета.
Потерпеть. Словно ей работа для развлечения нужна. До лета ещё дожить надо. Тех крох, что остались после покупки квартиры, надолго не хватит. Остаётся ещё надежда на Галку. Пообещала найти клиента на шубу. Надо сегодня вещи перебрать. Столько ей сейчас не нужно. А вещи хорошие. В своё время за ценой не стояла, брала всё самое дорогое и брендовое. Надо, опять, Галку напрячь. Пусть по подругам поспрашивает. Ирка бы и сама поспрашивала, да, только все после смерти Игоря как-то незаметно рассосались, прекратили общение, и, сейчас, шарахались от неё, как от чумной.
Ирина, в принципе, и не жалела, что таких подруг лишилась. Да и дружили они, больше, по необходимости, потому что не с кем. А тут, вроде, как, тусовка одна. Вместе по кабакам отдыхали. Вроде, недавно это было, а кажется, словно несколько лет прошло. Одна Галка и осталась. Вроде, взбалмошная девчонка, а оказалась самой надёжной. Даже на душе теплее стало, когда о подруге вспомнила. С работой, похоже, ничего не выйдет. Нужно возвращаться домой и готовить вещи к переезду. Завтра бабушка освободит квартиру и можно будет заезжать. Правда, неделя, которую дал Князь, ещё не прошла, но тянуть Ирка не хотела. Это, как собаке по частям хвост рубить. Лучше сразу и быстро.
Приняв решение, она резко развернула машину и, проскочив перекрёсток на красный, под возмущенное гудение клаксонов помчалась домой. Голова работала, словно счётная машинка, накидывая задачи на ближайшее время. Надо уложить вещи, завтра утром связаться с бабушкой и узнать, когда она выезжает, чтобы забрать у неё ключи. Если завтра, в первой половине дня, квартира освобождается, то сразу и переехать. Потом заехать в ГорОНО, чтобы пробить почву начёт садика. Естественно, что законными способами получить место не получится, но взятки ещё никто не отменял. Заодно в ГорОНО можно будет насчёт работы поговорить. Естественно, тоже через взятку. Эх, где бы ещё денег столько взять, чтобы на все взятки хватило?
