– Хорошо, – заключил Том. – Начнём с того, что у нас изменение сводок о погоде. Ветер 0-70 градусов 8 порывы 12, слабый ливневый снег, поземок, видимость 6000, облачность разбросанная 300, значительная кучево-дождевая 600, температура минус 5, точка росы минус 7…Что с вашими расчетами на посадку?

– Без помощи ЦУП спускаться с полярной орбиты мне будет проблематично. У меня была предусмотрена достаточно крутая траектория входа в атмосферу, – сразу сообщил Геогрос. – С твоего разрешения Том, я бы хотел её поменять.

– Я этого ожидал, – признался Том. – За последние сутки я просчитал не только свои, но и ваши варианты посадок. Всего около двухсот вариантов. И все они без ведения со стороны ЦУП рискованные. Вам нужно перейти с ваших орбит на мою. Иначе вы не спуститесь. Затем всем вместе снизиться до 165 км. Спуск займёт около 6 часов. Нужны будут тормозные двигатели. Через 3 часа мы войдём в плотные слои атмосферы и еще через три часа приземлимся, – просматривая симуляции несколько часов назад, Том уже знал, что предложенный им вариант будет единственно верным, поэтому отказов он не предполагал. – Я вычислил нашу идеальную точку встречи на моей орбите.

– Мне кажется хороший план, – поддержал Георгос.

– Согласен, – одобрил Давлет.

– Тогда ловите координаты и переходите на мою траекторию, – Том ещё раз взглянул на симуляцию. – Жду вас в точке рандеву через два часа. Не опаздывайте. Обо всех непредвиденных ситуациях сообщайте. Пока отключаюсь.

Том закрыл канал и вжался в кресло, думая об ответственности, которую он на себя берёт, меняя план ЦУПа. Но тут же раздалось оповещение о вызове с «Гамаюна».

– Извини, что беспокою, Том, – замялся Давлет, что было на него непохоже, – но ты не мог бы развернуться и посмотреть, что там у меня на хвосте? Мне кажется, ко мне прицепился старый спутник.

На том отрезке, где они сейчас находились, «Гамаюн» и «Алканост» проходили точку максимального сближения изначальных орбит. «Сирин» был относительно впереди. Не хватало только, чтобы к ним пристал какой-нибудь металлолом. Том в ручном режиме стал разворачивать «Алканост» на 12 часов. «Гамаюн» проходил выше. Рядом с ним Том действительно заметил другой объект, который пристроился за кораблём Давлета.

– Вижу вас, – подтвердил Том, опрокинувшись на спину. – Он тебя беспокоит?

– В том смысле, что это военный спутник, который функционирует автономно и почему-то увязался за мной, – ответил Давлет.

– Он тебя вызывает? – уточнил Том.

– Нет.

– Попробуй от него уйти и спускайся, – глубокая морщина залегла на лбу Тома между бровными дугами над переносицей. – У нас нет на него времени. В любой случае при спуске он должен будет от тебя оторваться.

– Подожди, он что-то де… – сигнал вызова с «Сирин» перекрыл голос Давлета.

– Майор, у меня тут небольшие осложнения, – доложил Георгос.

– Что-то срочное? – уточнил Том.

– Нет, не очень, – в оценке Георгоса не было уверенности.

– Если это может подождать, давай чуть позже, – попросил Том, потому что в иллюминатор увидел, как спутник стреляет по «Гамаюну».

– Давлет, какого чёрта у вас происходит? – не спуская глаз с иллюминатора, Том одной рукой раскрыл дополнительную панель, которая требовала особого кода допуска.

– Майор, старый военный спутник атакует. У меня пробит корпус бытового отсека, – отрапортовал Давлет. – Поскольку у нас на кораблях нет оружия, прошу разрешения его таранить…

– Отставить таранить, – Том сглотнул. – Оружие есть. Сдвинься на четыре часа и займись герметизацией пробитого отсека.

«Гамаюн» послушно развернулся. Том одним пальцем подвинул джойстик наведения цели. Прицел совместился со спутником. Том нажал на пусковую кнопку. Он был единственным пилотом с активной лицензия на стрельбу в космосе. И очень надеялся, что в штабе не пожалеют, что ему её выдали.

Прямое попадание уничтожило спутник, но обломки слегка зацепили «Гамаюн».

– Давлет, ты там цел? – спросил Том. – Сообщи о повреждениях.

– Кроме задраенного бытового отсека у меня в обшивке спускового модуля несколько фрагментов спутника. Но что я хотел сказать, так это что Звездные войны я представлял себе по другому, – грустно пошутил Давлет.

Том выругался, но так, чтоб оператор «Гамаюна» его не слышал.

– Ты сможешь перейти на мою орбиту? – спросил он.

– Какой в этом смысл, майор? – вздохнул Давлет. – Думаете я не знаю, что с пробитой обшивкой я сгорю при входе в атмосферу? Если вы не против, я просто поживу тут ещё три дня, пока ресурсы окончательно не иссякнут…

– Давлет, ты слышал мой вопрос? – поинтересовался Том, всё ещё лежа на спине, чтобы видеть «Гамаюн». – Если твое техническое состояние позволяет тебе снижаться, ты должен перейти на мою орбиту и пристыковаться к «Алканосту». Это приказ.

– Есть, – сказал Давлет.

Снова раздался сигнал с «Сирин»:

– Майор, извините, если я снова не вовремя, но мне нужно вам кое-что сообщить.

– Говори, Георгос, – ответил Том, закрывая секретную панель, чтобы ненароком не нажать на пуск ещё раз.

– Чтобы избежать столкновения с осколками разрушенной станции, я сошел со своей орбиты, но совсем в другую сторону.

Майор плавно вернул «Алканост» в исходное положение, которое поменял, помогая «Гамаюну», и выглянул в иллюминатор. Если бы всё шло, как запланировано, Том уже установил бы визуальный контакт с «Сирин». Но корабля видно не было.

– Если я сейчас стану выходить на вашу орбиту, у меня может не хватить топлива на торможение в атмосфере, – продолжил Георгос.

– Вечер перестает быть томным, – выдохнул Том, вспомнив кого-то из классиков. – Только не говори, что ты собираешься приземляться из нерасчетной точки.

– Это единственный выход, – пояснил Георгос. – Я примерно просчитал…

– Тебе нужно перестроиться и состыковаться со мной, – не дослушал его Том. – Вниз мы полетим на посадочном модуле «Алканоста».

– Но он одноместный, – возразил Георгос.

– Раньше он был многоместным, – поправил Том. – Его просто переоборудовали. Поэтому выжимай свои тормоза и стыкуйся со мной. Это приказ.

– Есть, – сказал Георгос.

«Гамаюн» довольно быстро спустился. Однако, состыковаться с «Алканостом» не удавалось. Давлет пробовал раз десять. С каждым разом у него выходило всё хуже. А желания бороться становилось всё меньше. В итоге он сказал:

– У меня повреждён стыковочный агрегат. Ничего не получится.

– Прощайся с «Гамаюном», надевай скафандр и готовься выйти в открытый космос, – приказал Том.

– Что? – переспросил Давлет.

– Между нами расстояние в каких-то пять метров. Ты выйдешь из своего корабля, а я изнутри открою шлюз «Алканоста». Тебе останется только прыгнуть. Но осторожно, чтобы тебя не задело твоим же кораблём.

– Понял, выполняю, – ответил Давлет.

Когда Давлет оказался на борту «Алканоста», Том ободряюще похлопал его по плечу. Хотя и сам не отказался бы от того, чтобы его кто-нибудь приободрил. Вдвоём они достаточно свободно разместились в посадочном модуле, даже с учётом того, что теперь они были в скафандрах.

– Майор, я только не понял, что всё-таки у нас с оружием? – спросил Давлет, и Том понял, что сослуживец стал приходить в себя.

Том посмотрел на время. «Алканост» опаздывал на встречу с «Сирин». Корабль Геогоса уходил слишком далеко вперёд, даже с учётом торможения. «Алканосту» приходилось догонять, оставив расчетную точку рандеву и место начала спуска позади. Когда они всё-таки встретились, Том приказал Георгосу живее прощаться с кораблём и переходить на «Алканост».

– Простите, майор, а где «Гамаюн»? – оператор «Сирина» был озадачен, не увидев рядом третьего корабля.

– «Гамаюн» не летит, – ответил Том. – Но Давлет уже на «Алканосте».

– То есть мы спускаемся втроём? – голос Георгоса был скорее усталым, чем удивленным или возражающим.

– Придётся посидеть в тесноте, – подтвердил Том.

– Мне прихватить что-нибудь? – уточнил Георгос, который не хотел оставлять свой полностью рабочий «Сирин». – Дополнительный кислород?