Когда Люда подходила к общежитию, Петрович сидел на своем излюбленном месте – на скамейке между деревянным крыльцом и беседкой. Он находился на своем посту. Наблюдал за тем, как обитатели общежития, после окончания рабочего дня, возвращаются в свои комнаты.

– Здрасьте, Кузьма Петрович, Раиса из пятой комнаты дома? – громко спросила Люда.

– Да. Раиса Ивановна только что с работы пришла. А ты к ней зачем?

– По делу. Мы работаем вместе. Вы, Кузьма Петрович, меня не в первый раз видите. Я подруга Раисы. Можно пройти?

– Знаю. Ты в столовой работаешь.

– Да. Меня Люда зовут, – напомнила девушка

– Посторонним вход запрещен. Но, ты проходи. Потому как, я к Раисе Ивановне большое уважение имею.

Люда знала, чем подруга завоевала уважение у коменданта. Все дело было в том, что сам старик не мог справиться с бумажной работой – отчитаться в вышестоящие органы по наличию койко – мест, составить акты на списание белья и инвентаря, сделать заявки на снабжение. А Раиса по его просьбе, выполняла всю эту работу и вела отчетность. Кузьма Петрович лишь, подписывал готовые документы. Он остался работать на этом посту, выйдя на пенсию не потому, что нуждался в заработке, а потому что любил людей. Ему не нравилось быть тихим пенсионером. Работа среди молодежи превращала его одинокую жизнь в яркую и насыщенную. Кроме того, он чувствовал себя начальником – ему подчинялся штат работников, состоящий из двух дежурных женщин и одной уборщицы.

Пройдя через вахту, где сидела дежурная женщина и  вязала носки, Люда оказалась в коридоре первого этажа. Из дверей открытой общественной кухни, доносился запах жареного сала и звук шкварчащей на сковороде картошки.

– Раис, – выкрикнула Люда, распахнув дверь комнаты номер 5, – ты еще здесь? Пошли скорей.

В этой комнате, в отличие от других, было две кровати. Такой привилегией – жить вдвоем, а не вчетвером, пользовались две самые уважаемые Петровичем девушки общежития. Это были бухгалтер Раиса и служащая паспортного стола Зинаида.

Зинаида сидела за столом, покрытым клеенкой, и ела бутерброд , запивая чаем. Она экономила деньги на ужинах. Поэтому, не ходила вечером в столовую, как большинство жильцов общаги.

– Врываешься как к себе домой, – сердито крикнула Зинаида, появившейся на пороге комнаты Людмиле, – Стой там. Не хрен пол топтать!

– Еще чего, – презрительно скривилась Люда и демонстративно перешагнула через порог.

Зинаида отложила бутерброд и грозно нахмурила брови.

 Казенный стол по центру, был разделен линией, проведенной фломастером по клеенке. Здесь, каждая девушка ела и ставила посуду строго – на своей половине стола. В этой комнате проживали две враждующие женщины – тридцатидвухлетняя Раиса и тридцатипятилетняя Зина. Здесь две женщины вынуждены были разделять одно общее пространство, ограниченное стенами комнаты. Характер каждой успело испортить одиночество. Зина, приходя в свою комнату после работы, все больше раздражалась от того, что в комнате с ней на неприятно близком расстоянии, находится еще одна женщина. И эта женщина имеет свои привычки, издает свои звуки, ест и спит. Да еще и гости к ней ходят!

Зинаида подскочила к порогу и провела школьным мелком поперечную линию на полу.

– На мою дорожку не наступай! – указала она на пеструю ковровую дорожку, которая была проложена от дверей до ее кровати.

– Пошли, Люд, – некогда с ней связываться, сказала Раиса, потянув за руку подругу, лицо которой налилось злостью.

– Вот и идите. Не мешайте людям отдыхать, – махнула рукой Зинаида.

– Лучше, заткнись, Зинк, – угрожающе произнесла Люда, выходя из комнаты. Такие перепалки с Зинкой были для нее привычными.

– Эта Зинка меня бесит, – возмущалась Люда, пока спускались по лестнице.

Подруги вышли из дверей на высокое крыльцо общежития, огражденное деревянными перилами.

– Я пошла в магазин, как договаривались. А ты сиди здесь, меня жди. Раиса сказала это так громко, чтобы услышал Петрович, сидящий на скамейке у входа.

– Девчата, – комендант привстал со своего места, – если вы в магазин, то купите мне пачку сахара. Я потом вам тридцать копеек за него отдам.

– Я куплю вам сахар, Кузьма Петрович, – ответила Раиса. А подруга Люда меня здесь подождет. С вами посидит.

– Хорошо, Раиса Ивановна, – улыбнулся Петрович, разогнав морщины по лицу. Подвинулся, указав Людмиле место на скамейке. Он, как и большинство людей преклонного возраста, был рад любому собеседнику. Он посмотрел на девушку выцветшими голубыми глазами.

– Я вижу тебя в столовой. Когда ись хожу.

Люда была из местных. Поэтому понимала, что «ись» – это значит поесть. Сама же она, старалась говорить правильно, без местного наречия. Не зря два года училась в техникуме.

– Я рядом живу через проулок. А мама моя в больнице медсестрой работает. Сидорова я, – поддержала девушка разговор.

Кузьма Петрович считал, что на своем посту должен знать все и про всех. Поэтому охотно разговаривал с каждым человеком, который появлялся в общежитии. Тем более в одном общежитии живут и женщины и мужчины. От этого могут возникнуть всякие беспорядки. Особенно в то время, когда мужская половина жильцов в день выдачи зарплаты злоупотребляет спиртными напитками. В такие дни Кузьма Петрович оставался ночевать на топчане на вахте общежития. Он наблюдал за тем, как подвыпившие мужчины со второго этажа начинали похаживать в гости к незамужним женщинам первого этажа. Бдительно ходил он и вокруг беседки с курящими мужчинами, чтобы предотвратить драки и другие беспорядки. Если какая-то ситуация угрожала нарушением общественного порядка, то он делал свои замечания неблагонадежным жильцам. Пугал их тем, что вызовет местного  участкового милиционера. И тем, что он может написать жалобу в  цехком по месту работы нарушителя порядка.

***

Петрович посмотрел прямо в лицо девушки, стараясь не бросать взгляд на ее голые коленки.

– Что ж ты девка, с голыми ногами ходишь!?  Ить, комары загрызуть. Лес рядом. К вечеру, не отобьешься от комарей, – с упреком произнес Петрович. Он продолжил говорить, глядя на дорогу.

– Очень грамотная женщина, скажу тебе, Раиса Ивановна. Я ить, к ней обращаюсь по бумажным делам – то заявку составить на приобретение инвентаря, то отчет. Она мне завсегда не откажет. Раньше мне кастелянша Анфиса бумаги писала и в жилищную комиссию их доставляла. А увели у меня кастеляншу то!

Кузьма Петрович засмеялся щербатым ртом, –  На лесоповал приезжал тут на заработки один мужичок. Заприметил мою кастеляншу. Любовь промеж них получилась. Взял он Анфису замуж, не смотря на то, что одинокая мать с ребенком. Вот она и уехала с ним и с дитем своим в другой город.

Тут комендант приподнялся со своего места, и стал глядеть на дорогу,  по которой к общежитию приближалась группа молодых мужчин.

– Вона рабочие с лесопильного участка домой идут. Стало быть, смена их закончилась. Надо мне итить ключи выдавать от комнат.

Петрович ушел, а Люда осталась сидеть на скамье. Она безотрывно наблюдала за тем,  как рабочий народ  заходит в общежитие. Многие мужчины здоровались с ней. Они ужинали в столовой, поэтому были ей знакомы. Один из рабочих лесопилки остановился около девушки и шутливо заговорил с ней:

– Здравствуйте. Я вас в столовой сегодня не видел. А вы не меня случайно, ждете?

– Здрасьте. Выходной у меня сегодня, – недовольно ответила девушка, скривив накрашенные губы. Она отвернулась, не желала продолжать беседу. Такие, как этот парень, ее не интересовали. С ними все было ясно. Приехал на заработки из районного села или деревни. Поселился в общагу по направлению от леспромхоза. Женится со временем, получит отдельную  комнату в семейной общаге.  До пенсии будет работать рабочим и жить в Верхнем Туринске. Все это – скучно и  бесперспективно…

 Люда терпеливо ждала студента, хлопая себя по ногам. Ее колени стали красными от укусов назойливых комаров.

– Наверно, сейчас в столовой ужинает, – думала она. – Там, в столовке разве познакомишься в суете как следует? Нужно ждать на этом месте. Может, что и выйдет…