– Ты меня пугаешь, София!.. – Проворчал зло парень, держа себя из последних сил, чтобы не отпихнуть ее и не сделать так, как хочет он: остановиться и нормально поговорить, а и чего хуже – не бросить руль и не забить на управление… посреди дорожного полотна и потока же машин; а что делать, если только так, и таким уже лишь, образом, походу, «путем жертв», сможет сделать это. – К чему?.. К чему мы пришли?!
– К этому!.. – Подняла вдруг листок она и, свернув его еще пару раз, всунула его ему же во внутренний карман куртки. – Остальное – найдешь на почте; или у Никиты. Как я уже и сказала… раньше. И нет, я – не пугаю!.. Пока. Я – предупреждаю. «Пугала» бы – если бы знала: что и к чему идет; и кто и… к чему, кому может и… при-дет. Я – не знаю. Не… до конца… знаю. Но и!.. Все – описала. Все свои чувства и… эмоции. Все и ощущения. Сны… Сон!.. Сегодняшний же и… кряду. И, думаю, лишившись «ловца снов»: это только – начало. Но!.. Если… – И Женя вновь напрягся, скрипнув зубами. – Еще раз. Если!.. Если что-то все же, да и кто-то случится – ты не найдешь, да, все и… там: как с этим справиться. Но, может, найдешь хотя бы «подсказки»: из настоящего… в прошлое. Потому что пока и для меня же все лично – это все: ворох всего же… и сразу. Но и если клубок начнет разворачиваться и раскручиваться – ты сможешь зацепиться и… проследить цепочку событий. Найдешь – путь!.. Правильный и… верный путь! Сможешь и пройти его: от начала… до конца. И, может, даже… По итогу!.. Найдешь – и меня.
– Тебя?!.. – Тут уже и сама София подорвалась к нему с сиденья и обхватила за плечи, прижимаясь ближе и стараясь «спрятать» от «вернувшейся» к ним, но и все еще в наушниках, Карины: от ее зоркого глаза – редко же что и когда могло укрыться, а и особенно – на расстоянии метра, как сейчас; но и успокаивать еще и ее, от ее же все и иногда прямо-таки «параноидальных сдвигов по фазе», брюнетке было ни к чему, да и незачем – очень жирно же и перебор уже будет, с «горкой»: всего же все же – и понемногу, как хорошего, так и плохого. – А ты – где будешь?.. – Как не унял, так и не унимал свой разгоряченно-разъяренный тон-пыл он, пыша углями направо и налево.
– Знать бы… – прошептала его сестра, стараясь хотя бы пусть и «только», но и выглядеть спокойно.
– Вы, наконец-то, поговорили!.. Молодцы! – Крикнула им через музыку шатенка. – Рада – за вас! Песня закончится – и я присоединюсь к вам. Ну… К обсуждению!..
– Конечно… – улыбнулась ей в ответ брюнетка и развернулась к брату: но и только уже с уголками губ – вниз. – Ты поймешь – лучше, когда прочтешь все сам: что слушал и слышал; от меня или… нет, да… или нет. Но и: от корки до корки!.. Все, что ты говорил на парковке, правда. Ты же это и так– уже знаешь!.. Как и все. Но и подкрепи же ее – фактами из записей и… сохрани их! Я слишком много светила этой книжкой… и собой с ней, чтобы… Если и не броситься впрямь и уже прямо в глаза, то вызвать подозрения и… сомнения. «Засветиться» и… По-крупному!.. Боюсь, что и письмо – могло попасть: не в те руки. И не дойти… просто!.. А если оно – так, то и кто-то уже знает: что я, да и «в принципе», знаю. И может предполагать, что уже знают – и все. Все, кто… вокруг. Я, даже не подставляя тебя под удар, принципиально, нечаянно – подставляю!.. – И, зарывшись лицом в его темные волосы, вдохнула его и их запах, оставляя затем и свой легкий поцелуй на его макушке. – Я до последнего – не хотела этого. «Не хотела» – говорить, держа же в голове: тебя, Полину и… вашего ребенка. Вас всех и… Втроем! Я не хотела… и не могла допустить, чтобы тебе приходилось утаивать и врать, волноваться самому и… волновать ее. Но получается уже – так: как получается. Я «нашлась» – на той стадии, где мне нужно, уходя, прощаться с… любым. И если не говорить правду, в очередной же все раз, так как это будет еще сумбурней и непонятней, чем могло бы быть и есть, на самом деле, то сказать: где ее можно найти. Найди – ее!.. Найди – меня…
И только ощутив, как похолодела правое предплечье, а вместе с тем – стал мокрым и рукав пальто, только тогда она заметила уже и соленые дорожки на его щеках; а затем – и на ткани. Которые, видимо, до последнего держались, как и сам же Женя, раз тот так и не проронил ни звука и никак, ничем себя не выдал: но предательская влага вновь исполнила свое предназначение – и предала, излившись: всеми же его эмоциями и чувствами, всеми и ощущениями, что он держал в себе так долго до… и вот опять.
– Почему даже уже и находясь рядом, я чувствую, что вновь теряю тебя, Соф?!.. – Спросил горько и опечаленно он, мельком утирая слезы своей правой рукой; левую же – все так же держа на руле. – «Обретал» ли… хоть когда. И вообще!.. Ты – есть?.. А я?..
– Прости меня!.. – Выдохнула она в его макушку, тут же и сжимаясь вся: как внутри, так и снаружи; нужно было – держаться: ведь и если уже не он, то она, она должна была держаться, держать и вы-держать этот… весь костяк, и «крест», вывезти их. Как-то, да, и опять же все; но – вывезти. – Прости, что не сказала раньше. И сказала – так, не сказав и толком… ничего. Кучей малой… и какой-то: сборной солянкой!.. С винегретом. Я бы и сказала тебя все – сейчас. Сказала бы: и по приезду из университета!.. Но… Не подкрепив это – ничем стоящим?.. А ты и так уже – на пределе. Представь, что будет, когда все это – окажется правдой. Если бы у меня была такая возможность – я бы дождалась. Но и что-то мне уже подсказывает, что шанса такого – мне не представится; и возможности же таковой – не будет, не предвидится. Я не скажу, что, возможно, не приеду… Или!.. Не скажу, что: не появляюсь! Что: пропаду. Или… Или меня похитят!.. – И вновь же почувствовав, как брат, медленно, но верно, вместе с ней сжимается, будто и исчезая, готовый скрючиться, уменьшиться и… раствориться, она сжала его еще сильнее и прижалась сама же крепче к нему: чтобы дать понять, что она – здесь; и он – здесь. Что они оба – здесь, еще вместе; и все так же пока – в порядке. А если и «сейчас», то, может, и в дальнейшем!.. – Не знаю… Нет!.. Так я – «кликать» не буду. Но, как и слезы, предательское же «шестое чувство» – так и долбит, так и просится, чтобы его услышали и… поняли. Приняли: во внимание!.. Ты знаешь, что его у меня – не было: никогда. Да я и не верила в него. Но… Поверь уж – хотя бы ты. И прими!.. Просто: пока – во внимание. Это, может, оказаться бредом и… Сплошным же ведь… бредом! Но и если бы я не попыталась сейчас… Не отдав бы тебе это и не сказав: где и что найти, в случае чего… Я бы точно – себе этого никогда не простила. И вот!.. Как я никогда же не прощу себе: молчания! Отсутствие бы прощания – не простила бы: вдвойне. Да и что там!.. Втройне. Нет… Я уже – не прощаюсь, но… И не обнадеживаю. Держи это – на задворках, ладно?..
– Я не могу – тебя спрятать?.. – Уточнил все-таки и еще раз парень, быстрым и повторным движением своей правой руки стерев остатки влаги с лица и вернув ее тут же на руль, будто ничего и не было. – Увезти!.. К чертям… на куличики. Подальше от… Кто бы это ни был. Ангелы? Демоны?!..
– Нет!.. – Покачала головой София, вновь оставляя легкий поцелуй в его волосах; но и вплетая же в них не только его, а еще и немного своей сиреневой сирени после дождя, да и не только в них, а и во всю же напряженно-разожженную атмосферу вокруг них. – Ты – нужен: здесь. Ты же – уже: под присмотром. И да!.. Как и мы же… все. Под контролем и… «вопросом». На их карандаше!.. Но и все же. Если: не я и ты!.. Тогда… Тогда: Полина. И!.. Это – не альтернатива. Ни разу же: и не «вариант»! Совершенно!.. – Женя тут же нахмурился и дернул плечами: не столько и стараясь от нее отстраниться, сколько отстранить ее и от ее же все мыслей. – Я тоже – нет; и ты прав! Никто: не «тоже». Но – согласись: не худший. Учитывая, что и меня-то, в случае чего, не так жалко, правда?
