Который уже, да, и действительно сидел: по левую – от него; и правую же от меня сторону. Пока еще – не вмешиваясь; но и пролив хотя бы уже на себя: немного света. Он-то, к слову, и «внушал» мне параллельно, доходчиво разъясняя, вопрос: кто… что, почему… где, когда… и за что? Пока другой – еще дышал. Под угрозой же, в любой момент, лишиться этой… возможности. Лишиться – кислорода!.. А кто это – был? Кто мог быть, а и самое-то главное должен был быть, «линчевателем»? Я!.. То есть. Моя же копия! Или оригинал?.. Все зависело от того: кто – я. Но и что-то же мне уже опять-таки все подсказывало, что и именно: копия. Точнее – та… Вторая: я! Темная… половина: меня. И темная же: я!.. Да и не я же вовсе, как стало понятно… совсем недавно. А тут же – еще и почти: принято!.. Будучи полностью – в черном облачении: от мантии с капюшоном, покрывающим голову, до кофты под ней… джинс и кожаных сапог по колено, на высоком и тонком каблуке, поверх; с темными волосами и… черными же глазами: без зрачков, радужек и даже… без хрусталиков. Черные… яблоки глаз, просто!.. На мертвенно бледной, белой же коже… С широченной улыбкой. Ухмылкой и… Гримасой!.. Оскалом. Ровных, но и «заточенных» же все при этом и будто бы специально в клыках, зубов. Пока кисти же рук; на левой из которых были темные рисунки и со стороны же все которой рукав был будто бы и так же все намеренно закатан до локтя; были сцеплены меж собой в замок и водружены локтями на колени. На коий уже, и в свою же очередь, была уложена голова… вместе с лицом и взглядом… устремленная на меня. Не сводящая – взгляда, не мигающего совсем… как мне казалось. Вот, честно, две зияющие… черные дыры – смотрели на меня. Но и одновременно – сквозь меня: вовнутрь.
Она рассказала мне – все!.. От начала… и до конца. С чего началось – и чем же все, по итогу, закончилось. «До койки», буквально, в которой мы оба, с ним, сейчас, здесь и оказались. Равно, как и то, почему: мы – не вместе. И почему же вместе – сейчас; и как – я его, вот, вижу. И круг из роз – был сомкнут!.. Она его – расставила для меня; и открыла. Я же – осталась и оставалась: внизу. Когда и пока же все он – был прикован: здесь. «Наверху» и… У себя. Лишь: с собой. Таким: каким он предо мной – и предстал!.. В той же самой все позе, что и я… «На распятии». Но – и не в том же самом состоянии, что и я. Тяжелее!.. Гораздо. Гораздо: тяжелее. У меня, да, всего-то, остановилось – сердце. Но и хоть руки были – просто перебинтованы. В отличие – от… него!.. Почему?! Его же прокачивали и на-качивали – «подавителями света»: насколько я могла только понять, но и никак не принять, по его же все… недееспособности!.. Как и меня? Лишь: возможно. На деле – только «играя»: всю эту спешку и… «заботу». Все это: лечение и… откачивание, приведение в себя. Меня!.. И, вот, к счастью ли; горю… С ним же – все это: было тихо. Тихо и… понятно!.. Ничего этого – просто… не было. Да. Да!.. Ведь и если там – могли быть: маленькие дозы. Ради какого-то… того же самого все и спектакля, цирка: какого-то хоть и действа. Правда, непонятно пока и до конца: какого и зачем. То здесь – в дозе, в которой… Если и не качеством, то количеством – «выбьет»: на раз; и… увезет. На что уже и он, прочитав это все, видимо, уже и по моему лицу – лишь попросил прощения!.. Да. Попросил меня – простить его!.. Глазами и… слезами.
Соленые капельки – мешались между собой… сливаясь на краю: прозрачной прорезиненной пластиковой маски. А он – все просил и… так же все молил. Молча!.. Вы-маливал. За все то время, что не выходил на связь. Отметив, почему-то, именно: шестнадцать дней. Шест-над-цать!.. А именно столько – его и не было. Чуть больше… полумесяца. Да. Когда он – появлялся, ровно посередине и… давал о себе знать. А здесь же!.. Ни свиданий. Ни писем… Ни!.. Стоп! А как тогда?.. Мы же – виделись! Или… нет? Да!.. И тут же ведь, тем самым, пока не зная этого, но и подтверждая: мои собственные смутные и спутанные догадки-опасения о… Брате-близнеце!.. Как и том, что мое письмо – не дошло, а… Попало, видимо, к тому самому!.. К кому: не должно было попасть. И кого мы никак не должны были, уже не видимо, тогда встречать: «вызывая» на разговор!.. Па-ле-во… Лажа!.. И так ведь хотелось спросить, подтвердить это, но… Не было сил. Ни сил… Ни желания: перебивать его. Да и… Не при ней же!.. Куда уж больше, чем и эта же все услада ее глазам: отсутствие «последних» речей и… прощаний. Так еще и от того, кто ее: покарал. И кого – покарает: она сама. С той, кого… Покарает – она же? В отместку?!.. «Азбука Морзе», чтоб ей!.. И чтоб: ее! Анну!..
Принцип «…Небо все знает» – медленно, но верно: касался и распространялся – и на землю. Точнее… Меня!.. Да. Он будто бы знал, что я знаю и… все-не-все уже узнала!.. Как обычно. О чем я – думала и… размышляла. Или лишь еще и догадывалась… И сейчас!.. Пытался успеть – «заверить» меня в этом, будто боясь… Уйти – раньше!.. Не рассказав: сам и… всего. Всего-всего… Без: не. А мысли!.. Не проходили, будучи гашены всем и сразу. Но – глаза!.. Глаза – говорили: куда больше слов и… Впервые!.. Впервые мне так было – на них плевать. В отличие же все: от обстановки и… его же положения!.. Он – просил. А она, я, стояла и… держала белый длинный провод правой рукой, у белой же пластиковой розетки на стене, чтоб отключить его от приборов насовсем; подпирая стенку правым же боком и сверяя-проверяя, параллельно и играючи, свои черные длинные ногти на левой. Проверяла – целостность: маникюра и… лака!.. Вместо целостности же тела, если уж и не духа, перед ней… И мной!.. Ей, мне, было – плевать. Плевать – на это; и на все!.. Дам я: прощение? Прощу ли я?.. Или нет. Отключила бы – все равно. Что так, что этак… Вопрос же был – лишь в том: куда он попадет… прямиком. В «лист ожидания» и… чистилище. Или сразу и… на поруки. К тому… или иному? Другому. Не себе!.. В небытие.
И я – простила!.. Простила и… отпустила. «Жертва линчевателя и палача» – стала линчевателем и… палачом. Стала – охотником… над жертвой: «бывшим охотником». Если они, и такие, есть, конечно… Как и… всегда! «Легко», не правда ли?.. И будто бы все его грехи разом – ему же отпустила. И все пороки… «Его». Да. Но и… «Свои»!.. Ведь и с ее, моих слов, конец значил и значи-т – лишь: начало. И я, вроде как, придала ему тем самым – только больше и дольше, дальше и… глубже: «скорости». Только вот… Так – странно!.. Вроде же – и родной, а не вроде бы: и чужой. Вроде – близкий, а и так же все: далекий!.. Еще? Или уже?.. А чего бы и здесь ни совместить: полезное с приятным?.. Я спросила: кем является – она. Скорее: для проформы и очередного же подтверждения, «развенчания»: одновременно и… всего. Хотя – и так понятно: что ангелам бы такое – не выдали; и не дали… сделать. Но «надежда», видимо, все еще теплилась. Как, в прочем, и всегда!.. Так что. Непризнанный ученик Будды!.. Да-да. Это: я. Она же, в ответ, спросила: о правильности моего вопроса и… точно ли именно это – я хотела спросить. А я – и переспросила: о своем исходе. И та уже – нормально ответила-сказала, что: «рано». Ну а когда я уточнила, бонусом, об ее имени, замолчав настоящее и предъявив свое, Тень или Тен; когда я была, как никогда, близка к истине и сути, разгадке; она просто промолчала и вышла из палаты: но и полностью же из поля зрения – не скрылась. Остановилась!.. Секунду – так постояла. Затем – повернула голову и… с ярким оскалом кивнула: «Тен. Куда лучше – тени!.. Если – про сборники. Но – и не прозы!». И я поняла – все!..
