Второй – Песчаный дракон, по имени Вольтэн. Полная противоположность Гнельдину. Он обладал миролюбивым характером, и своеобразным мышлением. Он редко участвовал в смотринах, и хоть девушки на него вешались постоянно, он отказывал каждой, если та хотела стать его Фаери. Мне никогда не нравились песчаники. Их было мало. Драконьи тела песчаников, сильно отличались от Багровых – больше напоминавших земляных червей. И сам уклад отличен от драконов Мрака и Багровых. Маги, что рождались от их союза с человеком, были слабыми и непригодными для войны. Но даже их отпрыски рвались на войну, зная, что ничем не смогут помочь. Поэтому среди жертв войны, значились именно маги, рожденные от песчаных драконов.

Последний – Горный Дракон Лаудег. Нелюдимый аскет, ворчун, и злая личность. Горные драконы отличались скверным нравом, и жили отдельно от людских деревень и городов, предпочитая встречаться только с воздушными драконами. Не знаю почему, но только эти представители драконьего вида питали к ним слабость. Говорят, что среди них есть немало пар соединившихся исключительно с воздушниками. Информации о них мало, так как эти драконы не любят делиться секретами.

Не дойдя до основного помещения, где должны были собраться все драконы, меня остановили протяжные крики, специфического характера. Я распахнул двери настежь, даже не постучался, и первым делом, я увидел плачущую девушку, что истошно орала на столе.

Не стоит удивляться тому, что я увидел. Девушка лежала голая, животом на столе, плакала и извивалась под яростные удары бедрами Гнельдина. Рядом никого не было. Только он и она. Ну не считать меня, что смотрел на развивающуюся картину жесткого насилия над Фаери.

– Двигай задом, шлюха! Иначе на хрен порву!

Раздалось до моих ушей. Гнельдин никогда не обращал внимания на посторонних. Факт того, что кто-то смотрит на него, занимающегося сексом… Нет, не так… насилующего очередную бабу, только распалял его. Бедная девушка пыталась двигаться в такт его толчкам, но не поспевала за ним. Его удары были быстры и сильны настолько, что я видел небольшой бугор в районе ее матки. Член Гнельдина работал в ней как поршень, а до меня доносились отголоски физической и моральной боли девушки. Хлюпающие звуки соединения, запах соков девушки, спермы дракона и крови – заполонил пространство. Я заметил, как поблекли глаза несчастной. Она уже была без сознания, но все еще дышала, ее сердце билось. Я чуть оскалился, но Гнельдин не думал останавливать экзекуцию. Остановился лишь тогда, когда его сперма наполнила матку несчастной жертвы. Дракон Мрака бросил девушку на стол, как игрушку, а потом спрятал свой чешуйчатый член обратно в штаны. Я обошел стол, боясь даже прикоснуться к нему, посчитав его чем-то грязным. Лоно девушки было разворочено, оно сильно кровоточило, и кровь смешивалась с семенем. Поморщился. Запах в помещении, стоял отвратительный

– Теперь так встречают Главу Багровых драконов – с насилия?!

– Посрать!

Пророкотал Гнельдин.

– Какая эта по счету?

– 151 приятель. Бесполезная дрянь! В последнее время рождаются бездарности. Эта даже моих детей выносить не сможет, отключилась от первого проникновения. Нашел ее среди мирв. Пленницей была. Ну, вот я и решил – не пропадать товар даром, а она дохлячкой оказалась!

– С таким отношением, ты еще долго не получишь одаренных магов!

– Я же сказал! Посрать мне на нее! У меня дома ждут 15 лучших Фаери, сильных и выносливых. А эта пусть подохнет! Или ты захотел ее себе Гэллмет Тройс! Хотя ты же ведь не берешь использованный товар!

– Не беру!

Девушка смогла разлепить глаза. Увидев, перед собой Гнельдина, та попятилась со стола, как можно дальше от него. Она бы встала, если бы смогла. Ее голос сел, и стал похож на хрипение. Вольтэн вошел как раз вовремя. Он посмотрел на девушку, что распласталась на столе, и был как минимум в шоке от увиденной картины.

– Что тут происходило, пока меня не было?!

Я ответил вместо Гнельдина.

– Очередное насилие над девушкой…

– Я же просил ее не трогать Гнельдин! Теперь она точно ничего нам не расскажет!

У Гнельдина было такое отрешенное лицо, как будто он говорил: «Мне по хуй!» А я даже не удосужился помочь девушке. Не моя вина в том, что случилось! Достал кинжал из ножен и протянул бедолаге, что теперь лежала на полу в позе эмбриона, и замерзала от холода.

– У тебя есть выбор! Жить дальше с осознанием того, что тебя будет использовать каждый дракон, или же взять этот кинжал, и закончить свои мучения здесь и сейчас. Ты сама понимаешь, что у тебя нет выбора. Семя что попало в твое тело, начало свои всходы. Ты не выживешь до родов. Хоть Гнельдин от тебя отстал, этот позор ты не скроешь от своих соплеменников. Они убьют тебя, вырезав из твоего тела плод, и удалят матку. Ну, так что ты выбираешь?

Девушка даже раздумывать не стала. Она полоснула кинжалом по запястью. Настолько сильно и глубоко, что не осталось никаких сомнений – она выбрала мучительную, но такую спасительную смерть. Кровь сильными пульсирующими толчками, вытекала из ее руки. Кожа девушки становилась все бледнее, глаза закрывались. Ее голова упала на деревянную поверхность стола. Кровь оросила деревянное покрытие. Я же упивался этим сладким вкусом – ее крови. Сам себе мог признаться, что и сам такая же тварь, как Гнельдин. Только с одним плюсом – всегда даю право выбора!

– Пусть маги приберутся здесь! Лишние трупы нам не к чему! Предлагаю начать обсуждение в другой комнате!

***

ЛЕЙСА

Трудно представить, что, такая, девушка как я, сможет обратить мужской взор на себя. Я высоко ценила свою красоту и статус. Одно дело, когда ты драконица, другое дело – человек. Со мной всегда обращались снисходительно, уважительно, относились как к равной. Мне бы гордиться этим, но не смогла до сих пор. Мной восхищались, но чувство собственного достоинства, не придавало мне радости. Будучи маленькой девочкой, я была счастлива, что ко мне относятся как к принцессе. Как же не радоваться? Тебя на руках носят, боготворят, и пылинки сдувают! Но в этом и проблема! Мне было запрещено заниматься политикой, военными делами, наукой, и той спецификой деятельности, куда с удовольствием берут только мужчин. Моя душа всегда стремилась к чему-то опасному, неистовому. Но что отец, мать, и братья, держали меня в ежовых рукавицах, запрещая лезть туда, куда не пристало драконице моего происхождения! Девушки драконицы – слишком ценный товар, как оказалось на самом деле. Да, товар! Если люди представляли еще какую-то ценность, то драконицам разрешены только безопасные сферы деятельности. Меня даже дипломатом не берут! Я всю жизнь обучалась домашнему хозяйству и экономике, которая вводила на меня тоску. Ну, если не считать – искусству любви. Я не испытывала негативных эмоций, пока обучалась этому предмету. Он мне нравился. Я получала от него удовольствие, но у меня было такое ощущение, что меня превращают в куклу. В куклу, что лежит в красивой коробке.

Только Гэлл мог выслушать меня. Хоть он и был тем, кто берег меня. А как же не беречь? Я его истинная пара.

Самцы всегда воспитывались отдельно от самок, и я увидела Гэлла только в ночь Тхеналы.8 Он стоял в противоположной стороне зала, вместе с Гионом и нашим отцом. Отец с братьями общались на темы, которые меня заинтересовали. Я необычная драконица, что интересуется политической стороной нашего мира, и той, что касается войны. Я бы хотела стоять вместе с ними, и поговорить, но для этого мне стоило родиться не девочкой. Мать постоянно следила за мной, чтобы я и близко не подходила к отцу и братьям, пока не настанет нужный день для обретения пары. Тогда она отошла лишь на пару минут, а я не смогла уступить своему любопытству. Все же набралась храбрости, и подошла к братьям, когда отца поблизости не было видно. Гэлл сильно превосходил нашего младшего брата. Гион стоял позади него – тенью, и с любопытством рассматривал меня. Я же никогда не обращала внимания на него. Смотрела только на Гэлла. Он был великолепен! Статный, сильный, красивый и здоровый самец. Не удивительно, что отец ставил на то, что именно он станет следующим главой. Я и сама ощущала его мощную ауру, что сильным потоком накрывала даже меня – его сестру. Мое сердце забилось быстрее. Мне нравился Гэлл. Хотя слово «нравиться» жалкое, для описания подобных чувств к нему. Я хотела стать его парой. Гэлл тоже смотрел на меня с любопытством и удивлением. Ведь это я подошла к ним первая – не они. Мои братья чтили традиции и законы, поэтому никогда не позволяли себе ничего подобного, а вот я рискнула ослушаться. Но ни один из моих братьев не высказал своего недовольства, посчитав меня чересчур любопытной, и излишне самоуверенной. Гэлл хвалил мою храбрость, а я чувствовала, как мое сердце готово выпрыгнуть наружу, и оказаться у его ног. Даже когда, он взял в свою руку мои пальчики, я чуть не застонала от удовольствия. Он взял меня за руку – непозволительное отношение к той, что не достигла совершеннолетнего возраста! Но мне было плевать! Я хотела, чтобы он никогда не отпускал мою руку. Старший брат проводил меня к матери. Та естественно злилась, но успокоилась, когда Гэлл объяснил ей, что я не сделала ничего постыдного. Его голос всегда успокаивал и усмирял сердца.