– Скоро все будет хорошо. – Постарался успокоить группу сущностей добрый Вилли. Группа колыхнулась в ответ, а самый маленький сгусток, трехлетний Ванечка, попросил разрешения покататься на его хвосте. Ване было два года, когда в зоопарке на Петроградской он видел, как старшие катаются на пони. Мама пообещала, что в три года разрешит и ему. Вилли согласился стать домашним пони, Ваня ухватился за хвост, кот помчался по коридору, малыш радостно смеялся и кричал: «Стрее, стрее!!!» Слово быстрее Ванечка, до конца, выучить не успел. На рассвете «памятники» переместились в тень, они не несли в себе зла, но время солнца, уступали живым во плоти.

Вилли устроился на подушке и сладко уснул, да так глубоко что пропустил момент, когда встала Мира. Без него она успела выпить кофе, позвонить подруге в Ригу и отправиться в душ. Вилли виновато ждал под дверью, а потом сопровождал обход квартиры.

Мира наткнулась на стремянку и протянула руки, чтобы отнести ее в чулан. В темном углу разочарованно ойкнула группа сущностей. Кот взлетел по ступеням на высоту три метра и спрятался за коробками. Мира жалобно позвала хулигана вниз даже погремела специальными витаминными конфетками для котов. Вилли сглотнул слюну, но не тронулся с места. Заговорщики одобрительно загудели. Мира стала подниматься по ступеням – все замерли, и тут подал голос домофон. Первым у двери оказался Вилли, конечно снять трубку и нажать кнопку он не мог, да и не дело это герцога, – изображать из себя швейцара. Его задача просканировать гостя на входе. Вилли юркнул в пространство между дверями и занял позицию. Мира сняла огромный крючок – такие были в немецких замках, отодвинула мощную щеколду и толкнула наружу створку. Первая часть двери открывалась внутрь, а эта прямо на лестницу.

– Здравствуйте, я Максим. – На площадке стоял свежевыбритый мужчина среднего роста, распространяя вокруг себя парфюм бренда «Босс». Вилли чихнул, но занятой позиции не оставил. Пока гость рассматривал Миру Николаевну, и произносил вслух «Очень приятно», кот считал фразу: «Лохушка, возьму с нее половину залога. Дескать так клиенты согласятся быстрее». Арифметика риелтора, определила гонорар, стоимостью в месячную оплату квартиры. Вторую половину он предполагал получить от съемщиков. Никаких агрессивных сигналов от парня не исходило, только стяжательские. Вилли потерял к гостю интерес, и оставив его с Мирой осматривать квартиру, лениво побрел к своему паштету.

Глава 2

Вилли не торопясь справился с паштетом, рядом нетерпеливо подпрыгивал Ваня. Малыш надеялся вовлечь старину герцога в новую игру. А пока забавлялся «Почемучкой».

– Что ты ешь?

– Паштет. – Промурчал кот, и проявил вежливость. – Хочешь попробовать? Вкусно.

– Я давно не ем, не расту и не ношу одежду, ты же знаешь. Просто выглядит твой паштет как размоченный хлеб. Пробовал?

Кот отрицательно помотал головой. Хлеб он не любил, другое дело сметана. Ваня про сметану ничего не знает. В период его плотской жизни разных там паштетов, сметан, и суфле не водилось. Дядя Андрей рассказывал, что в магазинах продавали на развес икру красную и черную. Но объяснить Ване, что такое икра не смог. Запас Ваниных гастрономических познаний исчерпывался блокадным пайком хлеба. А теперь все хорошо – сущностям еда не нужна. А вот доиграть хочется. И он ждет Вилли чтобы поиграть с котом в прятки.

«Ку-ку» малыша доносилось с разных уголков кухни. Кот развалившись в зеленом кресле, находил непоседу дистанционно. «На стенном шкафу – справа». «Висишь на счетчике». Сгусток энергии был прозрачным и не имел строгих очертаний. Но кот благородных кровей представил себе ребенка в штанишках на лямках, под коленями штанишки перехвачены манжетами, белая рубашка, а на голове шляпа с гусиным пером. Глаза у воображаемого Вани голубые, светлые волосы вьются кольцами. При очередном «Куку» Вилли даже увидел, как белая рубашка скрылась за дверью черного хода. Материализоваться Ваня не мог, ни при каких обстоятельствах, уж это кот-маг знал точно. Но готов был прервать свое сибаритство, чтобы проверить мираж. Он поплелся в сторону приоткрытой двери, но его опередили, – на кухне материализовалась Мира, за ней след в след шагал риэлтор. Они направились прямиком к черному входу, распахнули двойную дверь. Справа на полках хранились старые сковородки, Ваня был как раз там, он держался за старый примус и с восторгом хихикал:

– Они меня не видят!

– О-о-о! Прямо шпионские апартаменты. – Искренне удивился Максим.

– А еще у нас природный холодильник. – Мира жестом фокусника распахнула дверцу под окном и игриво взглянула на гостя.

Теперь удивился кот, он и предположить не мог, что там настоящий домик шестьдесят на сорок. Вот только дверцы закрываются плотно, если бы их переделать так же как в Лейпциге. Там у Вилли свой персональный выход в сад с легко распахивающимися створками. Это открытие кот отметил мимоходом, сейчас его занимало другое – Вилли усмотрел брешь в защите жилья. Во второй двери черного входа он увидел щель. Человек через нее пробраться в квартиру не может, а злая сущность просочится легко.

Похвалив кухню, риэлтор направился в коридор и усмотрев антресоли остановился:

– Классное место для хранения. – Похвалил он.

– Антресоли не сдаются! Там хранятся фамильные вещи! – Твердое решение Мира хотела подкрепить уборкой стремянки, это могло разрушить планы и сломать надежды «Памятников». Вилли стрелой влетел наверх и опять юркнул за коробку.

– Здорово прокатились.– Ваня сидел на спине мага и захлебывался от восторга.

– Альбомы здесь. – Надтреснутым голосом заядлого курильщика подсказал прадед Андрей и выделил световым пятном верхнюю коробку, перехваченную бельевой веревкой. Рядом стояло сооружение с железной трубой.

– А это что за чудо? – Послал вопрос в пространство Вилли.

– Патефон. – Ответил безразличным тоном дед Андрей и закашлялся. Маг смахнул хвостом часть пыли с трубы, услышал, как прогремела щеколда на входной двери, и мигом скатился вниз. Входная дверь всегда должна быть под контролем.

Мира уже накинула крюк, привычным жестом проверила дверь и рванула к телефону. Аппарат она забыла под подушкой, на диване в гостиной. Ваня смирно сидел на спине Вилли, так они и въехали в комнату с двумя окнами. В окнах золотились солнечные лучи, и малыш не желая расставаться с новым другом засыпал. Вилли забрался на второй этаж в детской, смахнул кроху на матрасик и вернулся к своим герцогским обязанностям – следить за Мирой. Она забралась с ногами на диван и отвечала репликами на монолог сокурсницы. «Кошмар!», «С ума сойти!», «Идиоты!».

Татьяна пересказывала новости о последствиях подрыва Каховской ГЭС, как личную трагедию. В Новой Каховке маленькая Таня проводила у прабабушки со стороны отца летние каникулы, с первого по девятый класс. Эта самая бабка Акулина и строила ГЭС. А потом осталась и каждое лето донимала правнучку подробными рассказами о том, как молодёжь со всех концов молодой страны съезжалась на грандиозные стройки. Люди селились в землянках и работали, не жалея сил. В 32-м году Акулине исполнилось 17-ть. Пятый ребенок в семье, где много работали и постоянно недоедали. НЭП прабабка не помнила, но свято верила, что своими руками строит великую, могучую, никем непобедимую страну. Когда в 80-м обещанной победы коммунизма не случилось, старушка слегла. Произошло это после большого семейного праздника. Сорок человек родни съехались в дом Акулины со всех концов Союза. Навезли подарков, продуктов, бабуля встречала 80-летний юбилей. В хате установили цветной телевизор, в саду под персиковыми деревьями расставили длинные столы и покрыли их белыми простынями. Наряженная и причесанная родня ходила вокруг, дожидаясь приезда официального гостя из городской администрации. Стая детишек пряталась в саду, и под столами, попутно прихватывая с него самые лакомые кусочки. Там же в огромных бутылях с узкими горлышками, стоял запас самогона. Комсомолка Акулина баловалась его домашним производством, и все соседи об этом знали. До приезда официального лица стол украшали бутылки с водкой, коньяком и красным вином.