– Точно, ты здесь, как и все остальные, те же условия, никаких привилегий. Ты кандидат, а кандидаты не задают вопросов, не говорят на «ты», не имеют права голоса и уж точно не допрашивают моих людей. Это ясно? – Сглотнув несуществующий ком в горле, я вновь кивнула в знак своего согласия.

– Теперь у тебя только два выхода из этой ситуации: повиновение или смерть. Выбирай, Кира. И не заставляй меня возвращаться к тому разговору. Сила дается только тому, кто уничтожает всю свою слабость и подчиняет своих демонов. Будь сильной и возможно ты станешь одной из нас – заключил он. Только сейчас я поняла, что меня ждет. Я была не готова потерять свою привилегию, всю мою жизнь все люди, окружающие меня, боялись обидеть или ранить мои чувства. Я была полностью под покровительством своей могущественной семьи, но так я не стану сильной. Я сама этого хотела, ведь так? Дорога была долгой и весьма утомительной, после разговора с отцом, или теперь я должна его называть Николаем, а может господином Соколовым или боссом. Я не знаю. Я была уверена только в одном, я больше не заговорю, пока ко мне не обратятся, я усвоила урок. Поэтому самым безопасным решением было просто откинуться на сидении и попробовать уснуть, Кон рассказывал, что жизнь в лагере совершенно нелегкая, мне предстоят ежедневные тренировки.

– Вставай, Кира. – сквозь пелену сна я услышала голос моего отца. – Давай, девочка, поднимайся. Открыв глаза, я увидела, что машина остановилась, и Ник уже ушел, повернув голову, я заметила пустой взгляд отца, хотя это уже был не мой отец, это был Люцифер.

– Почему ты уснула?

– Я хотела отдохнуть перед базой. – защищаясь сказала я.

– И ты решила, что сейчас лучшее время для отдыха, что ты в безопасности, на незнакомой территории, в чужой машине, рядом с новым человеком? – поджав губы спросил он.

– Я же была с тобой, разве рядом с тобой я не в безопасности? – со слезами спросила я.

– Ты хочешь быть всадником, милая, ты больше никогда не в безопасности. Запомни это, в нашем мире много врагов, но у «всадников» их еще больше, ты больше не принадлежишь себе. Ты станешь оружием, угрозой. – сказал мне отец, прежде чем открыть дверь и покинуть автомобиль. Непрошенная слеза скатилась по моей щеке, я пообещала себе, что это была последняя слеза, больше я не буду слабой. Я не хочу быть такой, как моя мать, она умерла, она оставила меня. Я позволила себе просидеть в машине еще десять секунд, прежде чем выйти, оставив слабую Киру позади. Поравнявшись с Николаем, я не хочу называть его отцом в этих стенах, я пошла в сторону величественных ворот с высоко поднятой головой. Спустя неделю, и галлон пролитых слез, я осознала, что так просто исполнить обещание, данное самой себе, у меня не получится, что означало, что меня ждет долгая борьба и в первую очередь с самой собой. Меня разместили в казарме, где было еще пятнадцать девочек примерно моего возраста. Это была большая комната, с бежевыми стенами, одна из которых была уставлена полками, забитыми книгами об истории, политологии и боевым искусствам. Каждый день нас поднимали в шесть утра, давая ровно пятнадцать минут на сборы и подготовку к сегодняшнему дню. Старшие девочки научили нас распределять время так, чтобы успеть принять душ, заправить постель и одеться. Далее за нами приходил один из кураторов, с которым мы отправлялись на изнурительную пробежку по холодному, еще не проснувшемуся ото сна лесу. К 8:00 мы возвращались в расположение базы, где уже нам выдавали расписание на день, учебная программа заканчивалась после семи вечера, далее отдых и отбой. Каждая неделя была изнурительней предыдущей, мне еще не удалось встретиться с моим братом, потому что он находился в другом крыле, для более подготовленных детей. Недели перешли в месяцы, позже перетекли в годы.

Кира

17 лет.

Каждый день я изучала психологию взаимодействий, политологию, историю, языки. Не говоря уже о боевых искусствах, химии, обращению с огнестрельным оружием. От пятнадцати девочек за годы моего обучения осталось только девять…Последняя покинула нас всего несколько дней назад, она была в сильной депрессии и не смогла справиться с этим давлением, ей было всего семнадцать лет. Испытала ли я боль от ее ухода?

Нет.

Я не почувствовала ничего, только холод, и, возможно, каплю раздражения. Потому что из-за ее слабости, я потеряла день занятий, у меня экзамен меньше, чем через неделю. Я должна стать «смертью», мне нельзя отвлекаться на такие мелочи, как чьи-то несбыточные надежды, мечты или же желания. Кон, в прошлом году сдал свой экзамен и стал официально силовиком «тьмы». Он «война», а значит, ему разрешено вернуться в Чикаго и присоединиться к семейному бизнесу. Поэтому я чувствую невероятное напряжение, когда Ник опять пытается со мной шутить, что за хрень? Я хочу работать, хочу получить свою татуировку и пойти на выполнение поставленных задач, а не слушать очередную пошлую историю. Черт…

– Эй, Катерина, не хочешь немного поспаринговать? – с облегчением крикнула я, увидев свою подругу.

– Прости, дорогая. Мне надо готовиться к экзамену по языкам и культуре стран —взмахнув копной темных волос она отвернулась и упорхнула вверх по лестнице.

– Ну же, Ник, скажи, когда будет экзамен? Что меня ждет? – сложив руки в молитве, произнесла я.

– Нет, милая, твой отец мне яйца оторвет, никаких поблажек, а теперь вали – толкнув меня и громко рассмеявшись сказал он. Херня. Я уже это говорила? Уверена, что да. Сегодня у меня по расписанию остался только урок этики и проработка гардероба и внешнего вида. Я до сих пор помню свое недоуменное лицо, когда меня притащили на урок к мисс Бланд. Это была взрослая, невероятно красивая женщина, с хитрыми, почти лисьими глазами, тонким, изящным носом и невероятной улыбкой, которую может вам продемонстрировать только какая-нибудь «мисс чего-то там 2006.» Правда, я была поражена ее изяществу, грациозности и женственности, она была «голодом», и о боги, я уверена, что справлялась с этой задачей на все 100%.

– Дамы, сила может быть разной и только глупец будет недооценивать силу женского шарма, красоты и сексуальности. На наших занятиях я обучу вас, как добиться желаемого результата, всего лишь проявлением малейшей заинтересованности.

– Это чушь, я не буду очередной шлюхой какого-нибудь имбецила – прокряхтела, ныне покойная Динара.

– Встань и представься, дорогуша-с ухмылкой сказала мисс Бланд-хотя не стоит, мне совершенно не интересно, как тебя зовут, по крайне мере до тех пор, пока ты не научишься проявлять должное уважение. Но так как я сегодня в прекрасном настроении, я скажу тебе одну вещь и прошу, задумайся, тысячи войн были объявлены мужчинами из-за красоты женщины. Но красота – это отнюдь не пухлые губы и длинные ноги, это умение презентовать себя. – сказала она.

Подойдя к корпусу мисс Бланд, я увидела остальных девочек с потока, я не была с ними близка, только Катерина смогла пробраться ко мне в душу, она была хитра, целеустремленна и прямолинейна, что просто не оставило мне выбора, кроме как полюбить ее всем своим сердцем, она хотела быть «голодом», поэтому не являлась моей конкуренткой, что уже облегчало задачу. Остальные же-змеи, отвратительные существа, не вызывающие у меня никакого сострадания.

– Дамы – с торжествующей улыбкой, произнесла мисс Бланд – перед собой я вижу прекрасных девушек. – оглядев нас сканирующим взглядом, продолжила она – сегодня вам предстоит небольшое преображение, каждой из вас создадут образ. Придерживайтесь его, не разочаруйте меня – заключила она.

Спустя три часа я смотрела в зеркало на абсолютно незнакомую девушку, мои без того светлые волосы, стали серебристого оттенка, что подчеркнуло мои синие, цвета грозового неба глаза, мамины глаза, обрамляли густые черные ресницы. Пухлые губы и хищные черты лица, с острыми скулами, ровным носом придавали моему образу стервозности, которую я всегда чувствовала в себе. Теперь весь мой вид говорил: «К черту тебя, его и весь этот гребаный мир», не хватало только татуировки, говорящей о моей принадлежности…