Если бы это была правда, то язва бедности являлась бы неисцелимой; но боже сохрани, мои братья, чтобы я когда-нибудь с полным убеждением дал на ваши страдания и ваши мольбы этот безбожный, безнравственный, жестокий ответ. Бог уготовил для вас лучшее будущее, а не то, которое содержится в средствах экономистов. В самом деле, эти средства стремятся лишь к тому, чтобы увеличить возможным образом и на известное время производство богатств, но не сделать более равным их распределение. В то время как филантропы принимают во внимание только человека и стремятся сделать его более нравственным, не занимаясь вопросом об увеличении общего богатства, чтобы этим путем дать ему возможность совершенствоваться, экономисты заботятся только о том, как бы увеличить источники производительности, не обращая внимания на человека. Неоспоримые доказательства показывают нам, что следствием исключительного режима свободы, который они проповедуют и который не так давно царил в экономическом мире, является увеличение производительной деятельности и капиталов, но не всеобщее благоденствие; бедность же рабочих классов остается прежней. Свобода конкуренции для того, кто ничего не имеет, для того, кто, не будучи в состоянии делать сбережения, не имеет, с чего начать конкуренцию, есть ложь, подобно тому как ложь – политическая свобода для того, кто не имеет воспитания, образования, средств и времени, чтобы применять ее права. Увеличение свободы торговли, прогресс в способах сообщения освободят мало-помалу труд от торговой тирании класса, служащего посредником между производителем и потребителем; но не избавят его от тирании капитала, не дадут средств труда тому, у кого их нет. И вследствие отсутствия равного распределения богатства, более справедливого распределения продуктов, все увеличивающегося числа потребителей сам капитал отклоняется от своей экономической цели, собирается в руках немногих, вместо того чтобы разойтись весь в обращении, направляется на производство излишних предметов роскоши, ложных потребностей, вместо того чтобы сосредоточиться на производстве предметов первой необходимости, или же растрачивается на опасные и часто безнравственные спекуляции.

В настоящее время капитал – и в этом заключается зло настоящего экономического строя – является деспотом труда. Из трех классов, образующих сейчас с экономической точки зрения общество – капиталистов, то есть владеющих средствами или орудиями труда, землями, фермами, одним словом, первоначальными материалами, предпринимателей, коммерсантов, инженеров, представляющих или долженствующих представлять интеллект, и рабочих, представляющих ручной труд, – лишь первый класс является господином, могущим двигать вперед, ускорять, замедлять, направлять к известным целям труд. И его участие в прибыли, в сумме производства, сравнительно ясно: отдача в пользование орудий труда изменяется лишь в известных границах и время, по крайней мере до известной степени, принадлежит ему. Участие вторых неверно, зависит от их способностей, от их активности, но более всего от обстоятельств, от большего или меньшего развития конкуренции и от притока и отлива капиталов, являющегося следствием случая, который нельзя рассчитать. Доля рабочих есть заработная плата, назначаемая наперед, и без всякого отношения к большим или меньшим выгодам, которые получаются от предприятия; и границы, между которыми колеблется заработная плата, определяются отношением, существующим между предложением труда и спросом на труд, иными словами, между количеством рабочих и капиталом. И отношение это таково, что с увеличением первого, ведущим за собою обычно и увеличение второго, заработная плата понижается там, где не вмешиваются другие причины. И время также не во власти рабочего: финансовые или политические кризисы, внезапное применение новых машин в различных отраслях промышленной деятельности, неравномерность производства и тенденция его развиваться в одном направлении вследствие беспорядочной конкуренции, неравное распределение рабочих масс по известным пунктам или в известных отраслях деятельности и десятки других причин, прерывающих работу, не оставляют рабочему свободного выбора своего положения. С одной стороны, перед ним абсолютная нищета, с другой – согласие на все условия, которые ему будут предложены. Подобное положение вещей, повторяю, является злом, против которого необходимо найти средство. Средства, предложенные экономистами, здесь недействительны. И тем не менее в положении класса, к которому вы принадлежите, замечается прогресс, непрерывный, исторический прогресс, победивший уже многие затруднения. Вы были когда-то рабами, затем крепостными, сейчас вы наемные рабочие. Вы освободились от рабства, от крепостной зависимости; почему не освободитесь вы от ига наемничества, чтобы сделаться свободными производителями и участниками в прибыли? Почему в вашей деятельности и деятельности общества, имеющего священные обязанности по отношению к своим членам, не произойдет мирным путем величайшего и прекраснейшего переворота, который только можно себе представить, переворота, который, положив в качестве экономической основы человеческого общества труд, в основу собственности – продукты труда, соединит – под одним законом равновесия между производством и потреблением, без различия классов, без тиранического преобладания одних элементов труда над другими – всех сыновей единой матери – Родины?

Чувство социального долга по отношению к трудящемуся люду, на которое я указывал до сих пор, все росло в душах, обеспечивая будущее революции, когда начали возникать за последние тридцать лет, преимущественно во Франции, некоторые школы людей, в общем хороших и друзей народа, но увлеченных излишней любовью к системе и индивидуальным тщеславием, которые под именем социализма распространяли учения исключительные, преувеличенные, нередко отрицающие богатство, уже приобретенное другими классами, и экономически невозможные, напугав массу мелкой буржуазии и возбудив недоверие между классами, заставили вопрос отступить на второй план и разделили надвое республиканский лагерь. Во Франции первым следствием этого недоверия и этого страха явился государственный переворот[58].

Я не могу рассматривать здесь в отдельности все эти системы, носящие названия сенсимонизм, фурьеризм, коммунизм и т. д. Основанные почти все на идеях, являющихся хорошими сами по себе и принятыми многими верующими в человеческий прогресс, они испортили и уничтожили это хорошее, предлагая ложные или тиранические средства для их применения. Необходимо, чтобы я указал вам в общих чертах, в чем они заблуждались, потому что обещания, предлагаемые народу этими системами, так блестящи, что легко могут соблазнить вас и вы рискуете, приняв их, замедлить свое будущее освобождение, уже недалекое. Дело в том – и этого довольно, чтобы пробудить сомнение в вашей душе, – что, когда обстоятельства призвали к власти некоторых из этих людей, они даже и не попытались применить на практике эти свои учения: смелые на словах, они отступили перед действительностью.

Если, познакомившись когда-нибудь внимательнее с этими системами, вы вспомните те основные идеи, на которые я вам указывал, и неотделимые черты человеческой природы, то вы найдете, что они нарушают все законы прогресса, его ход развития в человечестве или же какую-нибудь способность человека.

Прогресс совершается по закону, которого не в силах уничтожить никакая человеческая власть, – постепенному закону развития, постоянного видоизменения элементов, через которые проявляется деятельность жизни. Люди нередко в известные эпохи, в известных странах и под влиянием известных предрассудков и заблуждений называли элементами, условиями социальной жизни вещи, не имевшие корней в природе, а лишь в условных обычаях испорченного общества и не существующие вне условий этой эпохи или за пределами этой страны. Но вы можете узнать, какие из них являются действительно неотделимыми от человеческой природы, обратясь, как я вам говорил, к инстинктивному сознанию вашей души и сверив с преданием всех времен, всех стран, согласны ли эти ваши инстинкты с инстинктами всего человечества. И они вам укажут, что составные элементы жизни должны видоизменяться, развиваться из эпохи в эпоху, но что они не могут быть уничтожены никогда.