Алексей Котов
Победители вещей
… Может ли человек поцеловать своего потенциального, пусть и не состоявшегося убийцу? Ответ прост: да, может!.. Тогда, давно, наш вполне обычный полет рейсового самолета едва не закончился катастрофой, и я впервые увидел, как после посадки человек целует землю. Короче говоря, в мире могут происходить довольно странные, даже невероятные вещи, и именно поэтому я говорю вам, что не следует судить себя и других людей слишком строго…
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Для того, чтобы узнать вкус яблока его не стоит есть целиком?.. Но так ли убедительна эта простая истина? Да-да, а еще не стоит есть, например, вишни или груши с соседних деревьев, ведь они – точно не яблоки. Улыбнусь: но как оценить искусство садовника только по одному плоду?..
Уважаемый читатель, я решил вам немножко помочь и мое предисловие совсем не будет скучным. Здесь вы можете прочитать три рассказа. Первый, совсем крошечный, «Цветок», был опубликован в одесском «Фонтане» (Одесса), второй, «Антидепрессант» – в «Слово/Word» (Нью-Йорк), и третий, «Объект М» – в газетах «Эфир» и «Русская жизнь» (Россия). Если вы сочтете, что автор этих рассказов сможет удержать ваше внимание, можете смело приступать к чтению романа.
Собственно говоря, вот и все предисловие.
Ц В Е Т О К
Матерый шпион Ганс Грубе шел на конспиративную встречу. Встреча с тайным агентом должна была состояться непременно и от этого зависела судьба всей западной демократии. Ганс затравлено осматривался по сторонам и нервно курил одну сигарету за другой.
Возле гостиницы «Hotell Славянская» шпион остановился и сделал вид, что читает объявления на столбе. Его напряженный взгляд скользнул по окнам здания… В шестом окне от угла, на третьем этаже, стоял цветок.
«Провал!» – мелькнуло молнией в голове Ганса.
Он прикурил очередную сигарету и оглянулся. Редкие прохожие не обращали на него внимания. Прежде, чем направится к автобусной остановке, Ганс бросил последний взгляд на окно… Цветка исчез.
Шпион открыл рот от изумления. Сигарета упала за ворот куртки. Запахло паленым… Гансу удалось вытащить сигарету за горящий кончик. Окурок увял в сугробе.
Суперагент поднял глаза. В окне снова стоял цветок.
«Мамочка родная Матильда, – подумал Ганс – Что там творится-то, а?!»
Растерянный взгляд шпиона уперся в объявление на столбе.
«Приворожу любого мужчину, – механически прочитал Ганс. – Оплата – вперед».
На окне колыхнулась штора и цветок исчез. Ганс громко икнул. Мимо прошла молодая женщина с маленьким мальчиком. Мальчишка оглянулся и показал матерому шпиону язык.
Через полминуты цветок снова появился на подоконнике.
«Такого не может быть, – со стоном подумал Ганс – Бред какой-то!..»
Судьба демократии, цивилизации и жизнь шпиона повисла буквально на волоске. Суперагент жадно выкурил сигарету до фильтра и направился к отелю. Он то и дело косился на уголок воротника куртки и, тренируя челюсть перед возможной схваткой, несколько раз щелкнул зубами.
Поднявшись на лифте, Ганс подошел к двери 314 номера и приложил к ней ухо. За дверью пел веселый женский голосок.
Ганс перевел дух и осторожно постучал. Дверь простодушно распахнулась и перед шпионом предстала молоденькая горничная в белом передничке. В руке она держала не очень чистую тряпку.
«Пыль вытирала, – мелькнуло в голове суперагента, – потому и переставляла цветок с места на место».
Ганс облегченно вздохнул и нарочито грубо спросил:
– Сам-то где, хозяюшка?
– А где ж ему быть? – пожала плечами девушка. – Дрыхнуть изволят после вчерашнего.
Ганс смело шагнул в номер… Грубые руки тут же схватили его за запястья и принялись деловито их выкручивать. Ганс отчаянно клацнул зубами, но так и не смог дотянуться до ампулы с ядом зашитой в воротничке куртки.
Его втащили в комнату. Там, за столом, сидел майор с папироской во рту. Он деловито перелистывал бумаги, найденные во время обыска.
– Лейтенант Петрова, – строго спросил майор, обращаясь к горничной, – так ты не помнишь, когда мы предыдущего гада брали, стоял все-таки цветок на подоконнике или нет?
– Да не помню я, товарищ майор, – ответила горничная, снимая фартучек. – Честное слово, не помню. Тут такая драка была, что даже шкаф повалили. Вот и пришлось предлагать оба варианта…
Горничная улыбнулась, взяла цветочный горшок в руки и вопросительно посмотрела на Ганса.
Ганс осел на пол и закрыл лицо руками.
«Приворожу любого мужчину, – вспомнил он объявление – Оплата – вперед».
А Н Т И Д Е П Р Е С А Н Т
Мир цифр – лжив.
Простой пример: наверное, для большинства из нас видимая история человечества начинается с пирамиды Хеопса. Современному человеку – просто человеку, а не историку – трудно найти навскидку что-то более древнее, вот так, запросто, приходящее на ум. Древнегреческие философы, Троя, приручение лошади и чуть ли не все-все-все, что мы сможем припомнить было уже после пирамиды тщеславного египетского фараона.
Пирамида Хеопса была построена примерно 4500 лет назад. Очень давно, правда?.. Казалось бы, да. Но давайте просчитаем этот временной участок не в годах, а в человеческих жизнях. Ее средняя продолжительность при более-менее сносных условиях существования составляет примерно 75 лет. Если разделить 4500 лет на 75 мы получим 60.
Когда я сказал жене, что от пирамиды Хеопса нас отделят всего шестьдесят вытянутых в цепочку человеческих жизней, она удивилась и спросила:
– Шестьдесят?.. Может быть, шестьсот?
Нет, только шестьдесят. Всего шестьдесят.
Улыбнусь: что такое «цепочка» из шестидесяти человек?.. Если разместить эту крохотную толпу на стадионе, вы ее просто не заметите. А если ее выстроить в жиденькую очередь, ее длина будет меньше шестидесяти метров. Цифра «шестьдесят» вообще критически мала. Например, в юности я пробегал шестьдесят метров меньше, чем за восемь секунд.
Жене засмеялась и сказала:
– Да-да-да!.. От пирамиды Хеопса нас отделяет всего восемь секунд.
А почему нет?.. И что тут не так?
Жена пожала плечами и сказала:
– Тоже мне, умник. Да, я подумала, что до пирамиды этого… как его?..
– Хеопса, – подсказал я.
– … так далеко, потому что… – жена все-таки смутилась. – Потому что, если я вдруг застану тебя неожиданным вопросом, ты тоже, наверняка, ляпнешь какую-нибудь глупость.
Я понимаю реакцию жены. Например, если измерять время в человеческих жизнях, то от наполеоновских войн нас отделяет всего три. Понимаете?.. Три! И не подумав, можно легко назвать цифру десять или даже двадцать. Но тогда, в первом случае, мы увидим не наполеоновских гренадеров на фоне великого московского пожара, а, пусть и затухающую, но еще живую эру крестовых походов. Помнится, эти железноголовые, бравые вояки своими воплями «Этого хочет Бог!» достали всех. А если мы уйдем в глубину на двадцать жизней, то уже не найдем ни рыцарей, ни Москвы – в шестом веке племя вятичей только обосновалось на берегах тихой речушки.
Я хочу сказать, что мир цифр лжив, потому что он построен на фактах. А что такое факт? Это лишь что-то типа игральной карты. Она – есть. Но зачем она есть и какой смысл в одной единственной карте? Никакого. А значит смысл карты – выполнять какую-то функцию в игре. Для этого нужна колода. Кстати говоря, карты, начиная от валета, обозначили картинками чтобы было не так скучно. Людям нравятся разноцветные игрушки, а просто цифры не очень-то броски на вид… Но суть всегда остается одной и той же – любая игра, прежде всего, это игра в цифры. Именно она рождает логику, логика – систему и в конце концов человек оказывается в клетке.
